Александр Попов заявил о своем уходе из большого плавания. Правда, “заявил” — громко сказано. Он сообщил об этом где-то там, в Швейцарии, еще в январе. Мы узнали в середине февраля.
Мы не имели права спрашивать пловца о его планах раньше — окончание такой карьеры, как у Попова, дело непростое. Наверное, мучительное. Наверное, выношенное-перевыношенное. Решение принимает сам спортсмен. Потому что только он один знает, есть ли еще силы, есть ли еще кураж. Мы не спрашивали, а Саша, видимо, считал, что это никого особенно-то и не интересует. Четырехкратный олимпийский чемпион постеснялся или не счел нужным собрать на родине пресс-конференцию и сказать: “Все. Ухожу”.
А может, оставлял себе шанс?
“Когда есть цель, все переносится значительно легче. Надо хотеть и уметь брать на себя многое”, — так или примерно так говорят все олимпийские чемпионы. При разности характеров они все одной крови: стойкость вошла в ее химический состав.
Попов умел и хотел брать на себя многое все тринадцать лет своего победного плавания.
Карьера Александра Попова столь феноменальна, что все эпитеты теряются: факты красивее всех красивостей. Великий, Царь, незатейливое, но всеобъемлющее — лидер. Он не просто выигрывал на дорожках много лет. Он выигрывал спринт! То есть побеждал самых быстрых, самых отчаянных и самых элитных спортсменов. Он взрывал себя на дорожке в нужное время в нужном месте. Максимализм самопожертвования работал ежедневно.
— Эмоции — это энергия, а энергия нужна мне для плавания, поэтому можно, конечно, ходить и брызгать слюной, соплями, а потом что делать? Я не экономлю свои чувства, я их просто разумно расходую. Экономить не получается. Но если что-то делать, то делать с умом. Потому что энергия может раствориться в дурацких эмоциях, а может превратиться в заряд.
В 31 год Попов сотворил небывалое: пловец вернул себе звание чемпиона мира на самой престижной и зрелищной дистанции — стометровке!
Тогда звездный мальчик Питер ван ден Хугенбанд, наверное, не знал, то ли огорчаться ему, проигравшему, то ли радоваться за своего кумира детства: ведь Попов выиграл первое “золото” в той же Барселоне в 1992 году — за 12 лет до новой победы!
А накануне Олимпиады в Мадриде, за три месяца до Афин, на чемпионате Европы Александр победил на дистанции 50 метров. Победил, словно издеваясь над соперником — отобрался в финал с 8-м результатом, стартовал, соответственно, по восьмой, неудобной дорожке, так обычно не выигрывают, просто принимают участие в финальном заплыве.
— Когда человек встает на старт, будучи за 30 лет и не потеряв интерес к плаванию, — это уже половина дела. Он не плавает за деньги, Попов. Он мог бы уже давно приходить на бортик в пиджаке, как я, ходить здесь ля-ля разводить, договариваться о каких-то деньгах, контрактах, консультациях. Но он не делает этого. Почему? Потому что существует высшая мера ценности: успех и участие в успехе. Даже если этот успех принадлежит кому-то другому. У Саши всегда была и остается цель. И если бы он не бросал все силы на ее достижение, она бы тогда не была целью Попова. И знаете, что еще: когда вы смотрите на Попова — он не просто хорош в воде, он — человек, он — личность. А личность всегда имеет магию. И магия эта с головой накрывает последователей, — это говорил тренер звезды Геннадий Турецкий.
— Все достижения — это кропотливый труд: просто так ничего не приходит, надо же вкалывать. Не так: проплыл — упал, проплыл — упал. Надо же выйти на уровень и держаться. Вот тогда люди начинают уважать тебя: да, трудяга, — а это уже Саша говорил, принимая решение выступать на Олимпиаде в Афинах.
После “серебра” в Сиднее, которое многими было расценено как неудача, было озвучено мнение, что спринтеру надо завязывать с большим спортом. Его тогда все пытали: про Афины он шутит или серьезно говорит? А Попов в свойственной ему манере, с ухмылочками и увертываниями от прямых ответов, намекал: как хотите, так и думайте! Но степень серьезности его намерений можно было вычислить по другим словам:
— Человеческий мозг работает на десять процентов. Вот так и тело. Работать надо. Мы с Турецким весь план фактически согласовываем. Делаем программу, чтобы я себя в работе удобно чувствовал. Меня всегда можно убедить. Нет, могу, конечно, и упереться. Но у нас же как? Все можно испортить одной тренировкой. И, если не иметь гибкости, если быть железякой, то железякой и останешься. А пловец — это ювелир: стружечка за стружечкой… И времени, чтобы сделать работу, у меня много.
Маг Попов шел к своей четвертой Олимпиаде уверенно. И только потом признался, что последний год дался ему на большой воде очень тяжело.
Афины не дали ему уйти триумфатором. Но, выиграй он свои четвертые Игры, выше в сознании болельщиков все равно бы не поднялся. Потому что выше — некуда. Наверное, Афины подтолкнули его к сегодняшнему решению. А может, просто пришло его время уходить: он понял, что все цели на воде достигнуты. “Он уйдет только тогда, когда сам захочет. Это будет означать, что сделал все, что хотел”, — говорил Турецкий.
— Это надо быть… я не знаю кем, чтобы скучать по этому. Скучают не по соревнованиям, а по атмосфере. Соревнования — это что, думаете, так легко, что ли? Это на тренировки приходишь руками махать. А на соревнованиях… Скучаешь по тому, как адреналин в кровь хлещет. Ведь почему часто спортсмены не могут себя найти после спорта? Нет ощущений этих острых…
Члену Международного олимпийского комитета, вице-президенту нашей Федерации плавания, отцу двоих детей себя искать не надо. Он сказал, что уходит — и будет работать на благо страны.
— Меня научил мой тренер: не спеши делать выводы. Чем больше у тебя выбора, тем лучше выберешь… Боюсь ли я ответственности? А быть четырехкратным чемпионом, вы считаете, это безответственно? Когда я выхожу на старт, за мной не только я — за мной вся российская команда.
Теперь команда должна найти другого лидера. Место сильнейшего спринтера страны и мира освободилось. В мире — ненадолго. А в стране?
