Если вы посмотрели фильм в кино, а потом увидели его по ТВ, то у вас возникнет ощущение, будто героев лишили человеческого языка. Если вы видели фильм в оригинале, то наша версия превратится в примитивный пересказ того, что написали их сценаристы.
Об адекватном переводе шуток лучше умолчать. На такие мелочи наши гении перевода редко обращают внимание. Однако в области переводов все же есть свои герои, выступающие за правду и справедливость.
У этого бойца невидимого фронта грозный ник (псевдоним) — Гоблин. На самом деле у него довольно миролюбивое паспортное имя — Дмитрий Пучков. Он самородок, который в одиночку стал именитее, чем вся переводческая рать страны. Не стесняясь, переводит слово f**k на русский, а если шутит, то очень маргинально. Шутки Гоблина иногда выливаются в авторские версии голливудских хитов. Но вместо “Властелина колец” в его исполнении все увидели трилогию “Братва и кольцо”, “Две сорванные башни” и “Возвращение бомжа”. Из наших фильмов “гоблинизации” подверглись “Бумер” и “Ночной дозор”. Планов у Гоблина очень много, человек он занятой и поэтому беседует с “Телегой” по электронной почте, из родного Петербурга.
— Если позволите, два банальных вопроса. Первый. Почему Гоблин?
— На службе друг друга в шутку называли разными словами, которыми нас называли журналисты. Слово “гоблин” прижилось лучше всех — видимо, по причине экзотичности.
— Второй. Что заставило вас после шести лет службы в уголовном розыске бросить должность старшего оперуполномоченного и заняться переводами?
— Переводами занялся потому, что чужие категорически не устраивали и не устраивают. На самом деле все началось с компьютера. Я несколько лет плотно занимался компьютерными играми и даже был серьезным авторитетом в данной области. И переводить компьютерные игры одна известная компьютерная фирма пригласила меня именно по этой причине. А потом перевел свой первый фильм — “Путь Карлито”. Было сложно: текст писал вручную, звук записывали на специальный дорогостоящий видик. Второй прорыв случился тогда, когда появились достаточно мощные компьютеры и DVD.
— Неужели у ваших коллег так плохо получается?
— Считал и считаю, что могу сделать лучше. Большинство фильмов переводится по привычной схеме. Сначала работает переводчик. За ним укладчик — человек, который подгоняет русские фразы под английскую артикуляцию — чтобы на крупных планах никто не говорил с закрытым ртом. Тут нужен особый афористический талант, ибо русский язык “длиннее” английского примерно на 25 процентов. Если таланта нет — значит, наносится прямой ущерб смыслу. Потом в действие вступает режиссер озвучки, который занят исправлением тупого американского фильма, делая его хоть сколько-нибудь интересным для себя лично. Неважно, чего там хотели создатели, — режиссеру озвучки виднее. В результате получаются шедевры типа “Матрица-2” и “Матрица-3”, где на всех трагических сценах отечественные зрители валились на пол от хохота. Есть мнение (и не только мое), что единственно верный способ перевода — это субтитры. При наличии субтитров голоса оригинальных актеров никуда не пропадают, а значит, можно в полной мере насладиться авторским замыслом. Закадровый перевод в один голос, как это делаю я, чуть хуже. Ну а дубляж — это все равно что слушать группу “Nirvana” в ремейках Филиппа Киркорова: при всем моем к нему уважении он все-таки не Курт Кобейн.
— Переводы Володарского вас тоже не устраивали?
— Это не переводы, а приблизительные пересказы. Тогда не было технических возможностей, и переводили с плохих кассет, на слух, за очень ограниченное время. К сожалению, эта “традиция” популярна и сейчас.
— На ТВ есть тоже свои традиции, по которым зрителя никак нельзя пугать циничными шутками...
— Переводы для телевидения — на мой взгляд, особая разновидность деятельности творцов от дубляжа. Например, наши телеканалы обожают показывать трилогию про Рэмбо. Каждый фильм при этом подвергается творческому переводу. И каждый раз узнаешь что-то новое. Позывной “Стрекоза” у них превращается в “Дракона”, позывной “Одинокий волк” превращается в “Муравья”. Диалоги сочиняют такие, что авторам и в кошмарном сне не приснится...
— Что представляет из себя технология вашей работы? Студия, или дома на кухне?
— Собственно переводами занимаюсь дома. Дома же построил небольшую, но весьма достойную студию звукозаписи. Все не так сложно, как может показаться со стороны. Перевод — это звуковой файл, в котором записан только мой голос. Делаю я это для близких друзей, но рано или поздно все оказывается в Интренете. “Прикрутить” перевод к оцифрованному фильму может и подросток. Конечно, на оборудование требуется некоторое количество денег, но суммы не смертельные. Удивительно не то, что подобное можно делать на дому. Удивительно то, что делается так мало.
— Ваши стебные переводы тоже возникли из чувства протеста?
— Мне неоднократно объясняли, что если фильм откровенно тупой, но переводчик удачно пошутил, а проще — спорол отсебятину, значит, шутки переводчика идут на пользу. На мои осторожные предположения о невозможности нагло искажать авторский замысел мне было отвечено: мол, нет в тебе божьей искры, и потому подобных тонкостей не понять. Так под волосатым крылом студии “Полный Пэ” мной был организован проект “Божья искра”. В рамках проекта создаются “переводы”, авторов которых ни грамма не интересует то, что хотели сказать или показать сценарист и режиссер.
— Чем провинились “Властелин колец” и “Бумер”? Они вас раздражают или есть какая-то другая причина такого саркастического отношения к ним?
— “Властелин колец” мне очень нравится — все три серии. Изначально мной был изготовлен адекватный, точный перевод. Смешной перевод — это пародия на отвратительные переводы доморощенных умельцев, а вовсе не издевательство над фильмом. “Бумер”, на мой взгляд, — неплохой производственный фильм. После него вряд ли кому-то захочется стать красивым и модным бандитом, как после просмотра “Бригады”. Получившийся в результате смешного перевода “Антибумер” — просто веселый стеб.
— Сценарии авторские или есть помощники?
— Сценарии рождаются только после многоразовых просмотров. Помощников много: на мой сайт заходит по двадцать тысяч человек в день, и каждый может поделиться мыслями.
— Как ваши домочадцы относятся к такой работе?
— Жена, вместе с которой живем двадцать пять лет, к моему творчеству относится отрицательно — считает, баловство. Сын, которому сейчас двадцать четыре, — положительно.
“ДЕБИЛЛ ПОЧТИ НЕ ВИДЕН”
(“Убить Билла”)
Черная Мамба: — Ты кто?
Охранница О’Рен: — Я Эллочка-людоедочка.
ЧМ: — Брюхо подбери!
О: — У меня не брюхо, а пузико. Я всегда знаю, когда у меня брюхо, а когда пузико.
ЧМ: — Катись отсюда со своей фигней на веревке!
О: — Это не фигня, а самурайский колобок. И сейчас я тебя с ним познакомлю!
“БРАТВА И КОЛЬЦО”
(“Братство кольца”)
Арвен: — Ты меня любишь, милый?
Арагорн: — Ты че, уши не моешь? Я ж тебе вчера про это два раза сказал. Еще повторить?
Арвен: — Все так говорят! Лучше обними меня покрепче, как Ромео Джульетту. Помнишь, как у них было?
Арагорн: — Я только “Каштанку” читал. Хочешь, за жопку цапну?
Арвен: — Потом я тебе почитаю! И “Ромео с Джульеттой”, и “Курочку Рябу” — у меня большая библиотека...
