Желтый аист, зеленый домик, тихий прудик.
— А это я! — сказал 15-летний Валера, показав мне пластилиновое чудище с рогами вместо волос. — Я такой внутри где-то...
У Валеры — землистый цвет лица и трясутся руки. Три дня назад, в детском вытрезвителе, “где-то внутри” он был именно таким, каким слепил себя сейчас.
А самый маленький алкоголик России живет в Саранске. Ему было шесть лет, когда он впервые попал в стационар на лечение.
Молодеет не только отечественный алкоголизм. В начальной школе дети нюхают клей. Подростками — отдают предпочтение пиву. Потом — кому как повезет: если подсел на иглу — то уже не соскочишь. Алкоголики мучаются дольше. Они, как правило, успевают завести детей, у которых, по мнению ученых, есть большие шансы стать наркоманами...
Российская статистика шокирует: детей-алкоголиков до 14 лет — 56 тысяч, а наркоманов — 1 миллион. Взрослых наркоманов ненамного больше — 3 миллиона. Причина в том, что наркоманы умирают молодыми. Обычно до тридцати.
Наш корреспондент побывал в единственной в России детской наркологической клинике — спецотделении при 12-м московском наркодиспансере.
Оказалось, что малолетних алкоголиков, наркоманов и токсикоманов по собственным, детским методикам лечат только в Москве и Московской области.
Домик с мансардой на Ленинском проспекте дети называют “черепашкой”: он покрыт маленькими “черепаховыми” плашками. Когда-то здесь размещалось одно из отделений ФСБ; теперь — спецотделение при 12-м наркодиспансере. Под самой крышей — арт-студия, где проводится лечение творчеством. Солнечный свет через “лежачие” окна неровно ложится на листы бумаги. Рисунки наивные, словно из сказки про добрых волшебников.
12-летний Саша показывает большое красное сердце — одна его половинка пестрит черными червячками.
— Что это, Саша? — спрашивает его психотерапевт.
— Это сердце мое болит за маму, — ответил мальчик.
Сашина мама пьет беспробудно несколько лет подряд. А Сашино сердце так сильно болит, что он не может справиться с этой болью. И тогда Саша... нюхает клей.
Алкоголиками делают... грудничков
Московский возрастной рекорд по вредным пристрастиям поставил некий мальчик из Юго-Восточного округа по имени Олег. Он стал токсикоманом в восемь лет, когда погибли его родители, а мальчика приютила тетя. Олег лечился три раза. Сейчас ему десять лет, а надежды на излечение уже нет. Он нюхает по 5—6 тюбиков клея (критическая для жизни доза — 8 тюбиков) и улетает в свой заоблачный мир. “С похмелья” мальчик... избивает не только младшую сестренку, но и родную тетку.
Пальмовую ветвь Российской империи по малолетнему алкоголизму прочно удерживает столица Мордовии — город Саранск. Именно там живет самый маленький пациент — возможно, не только в нашей стране, но и во всем мире. Коле Ш. папа подносил стаканчик, когда тот был еще грудничком. Мама при этом полагала, что... укрепляет здоровье младенца, подбрасывая ему калории. В четыре года Коля перестал засыпать без порции пива. К шести годам у него сформировался стойкий алкоголизм.
— Более несчастного пациента у нас не было, — рассказывают в Саранском наркодиспансере (во взрослом!). — Нам приходилось рассчитывать ему специальные, “младенческие” дозы. Сложности были и в психологическом плане: стандартные запугивающие меры в этом случае не годились.
Коля вернулся домой подлеченным. Сейчас ему восемь лет.
— В стационар он больше не попадал, а так — кто его знает? — говорят врачи. — Детский алкоголизм — этот диагноз на всю жизнь.
— От чего зависят страшные пристрастия? Почему одни выбирают клей, а другие — водку?
— Это зависит от возраста, — отвечает главврач 12-го наркодиспансера, доктор медицинских наук Светлана Косарева. — Клей — наиболее доступный и дешевый препарат. Им пользуются обычно дети до 14 лет. Пик токсикомании пришелся на 2001 год. Сейчас подростков, страдающих этой зависимостью, значительно меньше: может, утратилось чувство новизны, может, достаток вырос... Ловить кайф с помощью клея дети постарше уже считают непрестижным. Они переходят на наркотики, водку, пиво. Наркотики — намного дороже, но зато гораздо заманчивее и доступнее. Их доставляют прямо в школы.
Методика подсаживания предельно проста, но работает без сбоев: сначала дают пару раз покурить, потом наступает привыкание. Детский организм с ломкой справиться не может — и вот уже есть готовый наркодилер.
Выгода от такого использования малолеток двойная. С одной стороны — товар движется, с другой — срок мальцу не намотают. Наркотический клубок тянется без узелков и зацепок. Наркодельцам по большому счету плевать, что клиентура сокращается: одни умрут — другие на их место заступят.
В нашей стране наркозависимых детей до 14 лет — около миллиона. А хотя бы раз попробовавших наркоту — 4 миллиона. Такие цифры прозвучали совсем недавно на заседании Госдумы.
Один день жизни “нарка” обходится ему в 2—2,5 тысячи рублей. Эту сумму можно достать только криминальным путем — воровством, грабежом, распространением наркотиков, проституцией...
Но самым опасным напитком для детей врачи считают пиво. По причине его неназойливости и слабой алкоголизации. Пристрастие к пиву относится к самым трудноизлечиваемым. Ореол сексапильности вокруг пивной рекламы делает пенный напиток просто неотразимым в глазах подростков.
Вытрезвитель для гаврошей
Вытрезвитель при детском отделении 12-го наркодиспансера на официальном языке называется санпропускником.
Ряды раздетых мальчиков, привязанных к кроватям, горланящих блатные песни и матерящихся хуже сапожников. Так я представляла детский вытрезвитель. Ошиблась. В вытрезвителе детки спят, накачанные лекарствами.
— Бывает, что и обзовут по-всякому, и ногой норовят лягнуть, — говорит санитарка. — Но потом-то самим становится стыдно. А мы не обижаемся — дети...
— После праздников детей иногда привозят в состоянии опьянения, — говорит Светлана Косарева. — У детей и подростков опьянение проходит по другому сценарию. Они, как правило, стараются выйти на улицу, себя показать. Отсюда и агрессивное поведение подростков, особенно в стадной форме. Так что в спецприемнике порой небезопасно работать.
Вытрезвитель — это скорая помощь не только для хроников, но и для детей, которые отравились спиртным случайно. Хотя отделение существует только два года, но уже был случай, когда откачивали пятилетнего мальца, хлебнувшего водки с праздничного стола.
Недавно выписали из 12-го диспансера двух 17-летних гаврошей. Судьба их типична, а финал — разный. Мальчишек взяли на Казанском вокзале представители организации “Врачи без границ”. Они “прописаны” по одному адресу — на чердаке дома по проспекту Мира. Там у них коммуна. Они даже дружат — как может дружить “алик” с “нарком”.
Денис — родом из Харькова, оказался в Москве в 16 лет. В четыре года он остался сиротой. Смышленого пацана почти сразу же усыновили. Через несколько лет приемные родители спились. Прожив три месяца у учительницы, мальчик попал в другую семью. Но вскоре его приемный отец уехал на ПМЖ в Германию, а приемная мать выгнала ребенка на улицу. Пить Денис начал, потому что “на чердаке холодно и без водки зимой не выживешь”.
У Лени — похожая судьба. Только вместо водки он лечит свои проблемы наркотиками. После выписки Денис поехал на родину оформлять документы. А Леня вскоре попался снова — уже с пакетом на голове: на героин денег не было.
В 12-м диспансере лечат детей до 18 лет, начиная с раннего возраста. Сейчас здесь 15 несовершеннолетних (четыре из них — девочки): девять лечится от пристрастия к алкоголю, четверо — от табакокурения, двое употребляют наркотики.
Спецотделение так похоже на санаторий, что не верится, что здесь лечат от “взрослых” болезней. А в свободное от таблеток и уколов время дети плавают, рисуют, занимаются в компьютерном классе. У них разные лица. Как в любой толпе. Отечные (такие называют спитыми) — и откровенно детские. Глаза чистые, наивные, — и потухшие, как будто владелец их прожил тысячу лет и последние девятьсот — пил.
А в целом это обычные московские парнишки. Встретишь такого на улице — и не поймешь, почему он пьет.
Почему они пьют?
Московский институт наркологии недавно провел любопытное исследование и пришел к выводу: дети алкоголиков не всегда разделяют пристрастия родителей к спиртному, но у них больше шансов стать наркоманами.
Механизм при этом таков. Организм человека вырабатывает нейромедиатор дофамин, который вызывает положительные эмоции. У детей, родившихся от алкоголиков, его содержание в крови изначально понижено. Поэтому они тянутся к психотропным средствам.
Казалось бы, мы так близки к разгадке детского алкоголизма. К тому же как приятно сослаться на виноватую в питейной трагедии генетическую цепочку. И кто не помнит избитую истину, что, зная болезнь, легко найти лекарство. Но вспомните: не читали ли мы подобные сообщения о том, что у детей алкоголиков выработано особое пристрастие к сладкому? А до этого — что они отдают предпочтение кислой пище?..
На самом деле причины этой неизлечимой социальной болезни лежат глубже.
— Сильной генетической зависимости, как правило, не существует, — считает Светлана Косарева. — Семейная обстановка гораздо важнее. Дети пьют по тем же причинам, что и взрослые: хотят уйти от реальности. Лекарства здесь простые: ребенка надо всего лишь любить! Поговори с ним, загляни в глаза, выслушай, какие у него проблемы...
Родительская любовь способна творить чудеса. Но не менее важна и социальная среда. Ведь после лечения маленький пациент попадает на ту же улицу и в тот же двор. И хотя врачи диспансера стараются отследить судьбу ребенка — возможности их ограничены. Но несмотря на то, что правительство столицы не жалеет денег на лечение, — переломить ситуацию может только сеть реабилитационных центров. Но и здесь стоит огромное препятствие в виде российского менталитета.
— Больниц у нас предостаточно, — считает подростковый нарколог 12-го наркодиспансера Игорь Михалев. — Во всяком случае, в Москве. Мы даже в состоянии покупать самые дорогостоящие лекарства. Но это мало что меняет, потому что лечить надо общество!
Каким лекарством лечится общество и кто должен выписывать рецепты — не знают даже эти врачи.
