Они на Цейлоне повсюду — на шумных улицах, в тенистых парках, около храмов. Неприметные факиры в тюрбанах с флейтами и тамтамами и их яркие “напарницы” — королевские кобры, чей укус, как уверяют путешественников, влечет за собой почти мгновенную смерть. А вот о невосприимчивых к яду людях-змеях здесь ходят настоящие легенды: “Они могут почувствовать запах змеи, прячущейся в норе, и выманить ее с помощью характерного свиста. Шепча одним им ведомые заклинания, способны уговорить своих грозных питомцев не покидать очерченный мелом круг! Демонстрируя трюки, они обвивают свое тело ядовитыми пресмыкающимися, выдавливают прямо в рот капли яда из змеиной пасти и глотают их!”
Так кто эти люди — потомственные чародеи или ремесленники-шарлатаны, ловко надувающие туристов? Чтобы ответить на этот вопрос, репортер “МК” отправился в тамильскую деревню, где издавна живут потомственные заклинатели змей.
B доме Ласанты по обе стороны входной двери высечен знак змеи: в деревне считают, что в ползучие божьи твари воплощаются души умерших предков. Тут же в пристройке к дому — в плетеных бамбуковых коробах — еще восемь “хранительниц очага”.
— Это — священные кобры, — объясняет хозяин по-английски. — Когда переезжали из одной деревни в другую, перевезли все хозяйство с собой.
Сынишка Ласанты — десятилетний Саман — с сияющей улыбкой показывает найденную в джунглях старую змеиную шкуру. Домочадцы, похлопывая мальчишку по плечу, начинают его поздравлять. Найти подобный трофей — для ланкийца хорошая примета. Отрезав кусочек змеиной кожи, Саман кладет его в свой кошелек, полагая, что он принесет богатство семье. А через минуту одним движением уже подхватывает с земли извивающуюся банановую змейку. Увидев, как я шарахаюсь от крошечной “пестрой ленты”, хозяева цокают языками. Моего страха им не понять — в деревне змеи считаются чем-то вроде домашних животных.
Проходя по селу, мы замечаем карапузов, тянущих за хвост удавчика. Миловидная женщина чистит под навесом овощи, а у ее ног лежит бурого цвета змея. Рядом, в огороде, бабушка Расика плетет корзину и с ворчанием вытряхивает из сари запутавшуюся гадюку.
Как правило, ползучие гады наведываются в жилища людей в период муссонных дождей, когда потоки воды заливают их норы. Но недавнее цунами нарушило устоявшийся порядок — тысячи змей из затопленных районов устремились в глубь страны.
— Знают ли в деревне, какая змея ядовитая, а какая нет? — спрашиваю я у нашего проводника Джестуса.
— Прекрасно знают, — подтверждает гид. — Только они разделяют понятие — опасная змея и ядовитая. У некоторых змей яд рассчитан на конкретную добычу. Например, от укуса змеи рыба в реке может погибнуть минут за 15, а человек этого укуса просто не заметит.
Невосприимчивых к яду людей-змей здесь целая деревня. У потомственных факиров есть свои многочисленные рецепты лекарств-противоядий. “Хотя никаких чудес в сравнении с современными медикаментами они не совершают”, — авторитетно заявляет наш проводник Джестус.
В соседнем дворе на “разминку” вытаскивает своих ползучих “квартирантов” Раманаики. Дрессировка змей для него, как и для других жителей деревни, не профессия, а образ жизни.
— Учеником факира чужаку стать непросто, — говорит хозяин. — Сначала тебе нужно привыкнуть к прикосновениям рептилии: взять самую безвредную змею в руки, повесить ее себе на шею, положить на колени, на запястья и бедра… Потом ты должна научиться обращаться с банановыми змейками, они быстрые и ядовитые, но очень пассивные и боязливые и человека практически не кусают. Следующим уроком станут объятия не слишком сытого питона. И помни — страх парализует человека, после чего тот и становится объектом атаки.
— А пока возьми флейту, вымани кобру из корзины, — предлагает хозяин ползучего собрания.
Сколько я ни исторгаю из самодельной дудки с большим резонатором из высушенной тыквы тонкий пронзительный звук, змея не показывается из корзины. Раманаики пинает бамбуковый короб, и… глаза вылетевшей стрелой разъяренной рептилии оказываются прямо напротив…
Вспоминаю наставления, которые мне давал перед поездкой известный ученый–герпетолог, писатель–натуралист Александр Огнев: “У змеи пристальный немигающий взгляд, потому что у нее отсутствуют веки. Они срослись у змеи в прозрачную пленку, прикрывающую глаза, получилось нечто вроде стекла на часах. Змея не может гипнотизировать: она обладает объемным зрением, ее глаза одновременно смотрят и вправо, и влево. Это просто локаторы, которые торчат из головы”.
Раскачиваясь, кобра поворачивается ко мне спиной, и на меня “смотрят” уже ее “очки”. Чтобы не было нападения сзади, природа нанесла змее на капюшон рисунок глаз — “пенсне”. Поэтому кобру еще часто называют очковой змеей.
— Подстраивайся под движение змеи! — наставляет Раманаики.
Я уже знаю, что змеи практически глухие, они не слышат звуков в воздушной среде, поэтому музыка на них влиять не может.
— Змеи через кости черепа, через ребрышки воспринимают два варианта звука — звук шагов и вибрацию почвы, — говорил герпетолог Огнев. — Перед землетрясением змеи первыми покидают норы.
Мы же убедились, что дудка для заклинателя не музыкальный инструмент, а дубинка, с помощью которой он дрессирует своего ядовитого “артиста”. Час назад, когда королевская кобра во дворе у Ласанты распустила капюшон и кинулась на дрессировщика с вполне очевидными намерениями, он встретил беднягу “музыкальными ударами” — отходил ее флейтой по голове.
— На ярком солнце факиру иногда трудно бывает оценить расстояние, на котором находится от него змея, — рассказывает Александр Огнев. — Дудка и является своеобразной рулеткой. Кроме того, ее звуки привлекают туристов.
Впрочем, у каждого заклинателя свои приемы работы со смертоносными тварями.
Иные из них отучают змей кусаться, предлагая “попробовать на зуб” горячие предметы.
— Действительно, у большинства змей на губах и на хвосте есть клетки, воспринимающие тепло, — объясняет герпетолог. — Они безошибочно находят ночью теплый камень, а днем улавливают солнечный зайчик. Змеи способны “видеть” лишь объекты, излучающие тепло. Помните кадр из фильма “Хищник”? Чудовищу авторы приписывали змеиные свойства. Главный герой, которого играет Шварценеггер, обмазался толстым слоем глины, и хищник его не смог почувствовать — “разглядеть”.
Еще мы выяснили, что перед представлением заклинатели частенько “доят” змей-“артисток” — дают кусать им свернутую в рулон материю. А иные из горе-чародеев, опасаясь быть покусанными, идут вообще на крайние меры: зашивают своим подневольным подопечным пасть.
Как змея в таких случаях питается?
— Только специалисты знают, насколько тяжело заставить змею есть в неволе, — делится своими наблюдениями Огнев. — В стрессовом состоянии змея отказывается от корма. Без всякого ущерба для своего здоровья она может голодать приблизительно полгода. С некоторым ущербом — год.
В деревне мы видели, как кормил свою кобру, которой сам же и “обломал” ядовитые зубы, один из местных жителей: в раскрытую пасть он вставлял змее воронку и заливал в нее болтушку из яиц и молока.
— У него острое зрение и быстрые руки, он чувствует запах змеи, прячущейся в норе! — говорят с почтением о местном змеелове Ананде.
— Да, они пахнут нашатырным спиртом, — подтверждает старик, собирая расщепленные бамбуковые палки, крючья и сачки, необходимые для ловли змей.
У Ананде в деревне бесспорный авторитет. Старожилы уверены, что старик удачлив в своем ремесле, потому что обладает тайными знаниями, которые ему дали боги. Уже много лет он не выходит на улицу с корзиной и дудкой. Его прерогатива — отлов змей.
— Доводилось слышать, что кобр отыскивают с помощью прирученных мангустов, — провоцирую я на откровенность Ананде.
— Не верь сказкам, мангусты охотятся на змей, только когда не остается ничего другого, — спокойно отвечает старик. — Как-то на остров Ямайка белые плантаторы завезли очень ядовитых змей и выпустили их в болото, чтобы туда не сбегали черные рабы. Но змеи так расплодились, что и белым людям жизни не стало. Тогда на Ямайку завезли мангустов, и через 10 лет их потомки съели на острове всех крыс, кошек, ящериц и поросят и стали настоящим бедствием. К змеям ни один мангуст так и не притронулся.
За неспешной трапезой Ананде рассказывает, что поймать кобру несложно — достаточно подцепить и вытащить. А вот найти нору змеи, находящейся в спячке, и заставить ее вылезти наружу — задача не из простых. Заклинатель Ананде выманивает самца кобры, имитируя специфический свист, который издает в период спаривания самка.
— Самое сложное — найти змею, отлов — обычное дело, сродни сбору грибов, — подтверждает Александр Огнев, за 20 лет работы поймавший без малого 13 тысяч змей. — Это гюрза — змея с непредсказуемым броском, которая, чтобы добраться до руки охотника, может прокусить собственную челюсть. У кобры — демонстрационное поведение. В отличие от гюрзы, она не пытается сразу атаковать. Она встает в стойку, стараясь напугать, долго шипит. Далекие от природы люди говорят, что кобра — благородная, змееловы уверены, что она полная дура. Ее уже крюком поддеваешь, она стоит, не удирает, а только пялится на крюк, ее в мешок уже пихаешь, она все с крюка глаз не сводит. Чтобы укусила кобра, нужно еще сильно постараться. Поэтому заклинатели повсюду отдают предпочтение кобрам. К тому же их зловещего вида “капюшон” придает дополнительную остроту представлению. Вот тебе разгадка, почему факиры не появились среди народов Северной и Южной Америки, Австралии или, например, Южной Африки. Там нет индийских и египетских кобр, у которых достаточно предсказуемое поведение.
Переночевав на террасе под москитной сеткой, с восходом солнца мы отправляемся с Ласантой в пригород Коломбо на работу. За нами с плетеными корзинами тянется группа поддержки.
Расположившись у ограды храма, мы скучаем под раскидистым деревом битый час. Все приходит в движение, как только на горизонте показывается группа “бледнолицых” — туристов из Шотландии. Около нас как из-под земли вырастают односельчане Ласанты. Создавая восторженную толпу, они хватаются за головы и топают ногами. Мой наставник, притворяясь, что готовится к выступлению, слегка постукивает по корзине со змеей. Животное, способное чутко улавливать малейшие колебания поверхности земли рядом с собой, тут же реагирует. Ласанта едва успевает схватить флейту.
Услышав заунывную мелодию, около нас тотчас притормаживают туристы, обвешанные фотоаппаратами.
— Заклинание змей — древнее искусство, — громко комментирует по-английски беззубый сосед Ласанты.
Кобра встает в стойку, раскрывает “капюшон” и начинает извиваться, пытаясь сообразить, не удастся ли ей сбежать, факир раскачивается в такт движениям змеи. Когда она поднимает голову, заклинатель следом также поднимает флейту. Туристы аплодируют, уверенные, что заклинатель гипнотизирует змею — заставляет ее “танцевать”.
Когда кобра устает, факир тут же прерывает мелодию, создается впечатление, будто он успел сделать это первым. Вот и весь фокус.
Захлопнув крышку корзины, Ласанта тотчас притягивает к себе короб с большеглазым полозом, который по окраске очень похож на смертоносную кобру.
Под восторженный гул сородичей Ласанта начинает наматывать полоза себе на шею, целует его в голову.
Не дав шотландцам опомниться, юркий подросток из группы поддержки, дергая каждого туриста за рукав, прищелкивая пальцами, четко выговаривает: “Мани!”
Когда клиенты переключаются на спустившихся с деревьев обезьян, Ласанта подсчитывает выручку. “100 рупий — около одного доллара”, — морщится мой наставник. Действительно, если разделить доход на 5 помощников, продвигающих бизнес Ласанты, получается негусто.
— Туристов на острове после цунами мало, за день если и наберем на брата по 150 рупий — хорошо, — подводит итог заклинатель. — А надо кормить семью и “артисток”.
Насчет кормежки своих ползучих питомцев Ласанта, конечно, загнул. Кобре раз в две недели достаточно проглотить одну мышь или одну лягушку, которую мигом поймает в окрестностях любой деревенский мальчишка. Только будет ли ее “натанцевавшаяся” змея есть?
— Все змеи, задействованные в представлениях, — смертницы, — утверждает герпетолог Александр Огнев. — Долго у факиров они не живут.
Отыгрывается природа и на уличных заклинателях, которые страдают тяжелыми легочными заболеваниями. Болезни приобретаются в результате чрезмерного напряжения легких при игре на духовом инструменте — самодельной дудке с резонатором из высушенной тыквы. В условиях влажного климата хвори быстро прогрессируют.
— Мы следуем тысячелетним традициям, мой отец и мой дед работали с кобрами на улицах, — говорит Ласанта. — Это хоть и небольшой, но гарантированный кусок хлеба.
А вот старший сын моего наставника решил отложить дудку и подался на работу в государственное предприятие, специализирующееся на отлове ядовитых змей. Адреса подобных контор сегодня можно найти в местных телефонных книгах и среди рекламных объявлений в газетах. В штат этих служб вошли многие из бывших заклинателей, которые перешли на гособеспечение.
Вечером на центральной деревенской поляне нам рассказывают о всеобщих заблуждениях: змея никогда не катается кольцом, взяв свой хвост в зубы. Не увидишь в природе змею, свернувшуюся на пне, не обвивает она и ветки деревьев, а лишь лежит на них.
Пытаясь возвести вокруг змей ореол таинственности, местные жители рассказывают нам очередную легенду: “Случалось, приходила корова с пастбища с пустым выменем. Проследили — оказалось, коров выдаивают… ужи! Они обвиваются вокруг коровьей ноги и прикладываются к вымени”.
Мы смеемся: ученым известно, что молоко — продукт железы млекопитающих, и только у них есть ферменты, способные переварить этот продукт. Для птиц, рыб, рептилий молоко, мягко говоря, — отрава. И если змея и начнет пить молоко, то только от большой жажды. Будучи проглоченным, оно потом выходит у змеи обратно с совершенно неизмененным составом. Единственное, что от такого молока перепадает змее, — это вода, отобранная клетками.
Видя около бамбуковых плетеных коробов со змеями миски с молоком, мы уже знаем, что это всего-навсего приманка для всерыскающих мышей и крыс. Возле крынок с лакомством грызунов и отлавливает притаившаяся змея. Хозяевам хорошо: вредителей меньше, и домашние змейки сыты.
Пугают нас и рассказами о змеях–людоедах.
— Известны лишь единичные случаи нападения крупных змей на человека, — говорит герпетолог Огнев. — Хищник должен быть в десять раз крупнее жертвы. Можно было бы поверить, что на низкорослого человека, например на женщину–тамилку весом 45 килограммов, напал питон, который тянет на полтонны… Но нет таких питонов: самые крупные из них весят от 80 до 100 кг.
В завершение вечера Раманаики показывает нам “смертельный” номер — приносит кобру, выдавливает из змеиной пасти себе в рот капли яда и глотает их.
— Я сам не раз пробовал змеиный яд — он чуть–чуть солоноватый на вкус, — отзывается герпетолог. — Я помню, как мой коллега, присутствующий на представлении заезжих гастролеров в Сочи, вызвался выпить надоенный прямо на сцене яд змеи. Все вокруг, включая факира, онемели. А Игорек — профессионал с большой буквы — хорошо знал, что яд действует, только если он попадает в кровь. Даже если во рту есть язвочки или порезы, трудно представить быстрое всасывание белка в организм.
Я же не перестаю удивляться, как местным жителям удается спасаться от зубов самой большой ядовитой змеи в мире — кобры, которой наводнена вся деревня. Ее яд начинает действовать уже через несколько минут после укуса: человека вдруг одолевает сон, потом расстраивается речь, мутится сознание, происходит паралич дыхательных мышц — и наступает смерть.
— Никогда не бывает мгновенной смерти, которую так любят изображать на экранах режиссеры, — утверждает Огнев, к которому прикладывали ядовитые зубы зеленые гремучники, степные и кавказские гадюки, гюрзы и бамбуковые куфии — всего 89 раз. — Враки, что при укусе ядовитой змеи у человека не остается шансов выжить. Лишь каждый пятый укус приводит к смертельному исходу, и то, если не предпринимается никаких попыток спастись.
Представление факиров со змеями — это настоящий шоу–бизнес. Проведя в деревне потомственных заклинателей змей несколько дней, мы не удивляемся, почему факиры тщательно оберегают от посторонних глаз секреты своей профессии. Показывая незамысловатые трюки, заклинатели всякий раз уверяли нас, что в глубине острова есть суперфакиры, которые действительно умеют заговаривать змей, вплоть до того, что вытащенные из нор ползучие гады не смеют без их разрешения покидать очерченный круг.
— Если бы было известно только о шарлатанах, этот бизнес давно бы сдох, — подводит итог герпетолог Огнев.
— Я слышал, что с танцующими кобрами нас надувают, — говорит нам на одной из площадей Коломбо турист из Франции Жан-Поль. — Но я приехал в Шри-Ланку за экзотикой, в том числе чтобы увидеть заклинателей змей! Не раскрывайте мне секретов, в нашей жизни так мало осталось чудес.
