Неделя оказалась небогата событиями общегосударственного значения. Запомнились лишь три из них — да и то не потому, что несли в себе нечто судьбоносное, а потому, что вызывали удивление.
Маленькие такие знаки вопроса: почему, с чего и откуда?
* * *
Губернатор Красноярского края Хлопонин — в отчаянии. Пришла беда, откуда не ждали. Местный отморозок кинул яйцо в приезжего министра образования Фурсенко. Губернатор не знает, как исправить положение. Он экстренно созывает журналистов и твердит в камеру, как заклинание: “В хулиганской выходке нет никакой политики! Никакого политического подтекста!”
Почему Хлопонин так испугался?
Странная реакция. Подумаешь, кинули яйцо в министра. Такие вещи случаются довольно часто. Яйца, помидоры, торты летят в чиновников и политиков. Ни один публичный человек от этого не застрахован. Но при чем здесь губернатор края? Почему Хлопонин решил, что хулиганская выходка будет отнесена на его счет? Почему поспешил объявить, что в ней нет политического подтекста? И, кстати, откуда он знает, что в ней нет политического подтекста?
Отчаянная пресс-конференция Хлопонина неадекватна случившемуся. Он ведет себя как насмерть запуганный человек. В сталинские времена в такую панику впадали главные редактора газет, увидев в тексте двусмысленную опечатку: “Это просто ошибка! Здесь нет политического подтекста!”
Не дай бог, в Кремле решат, что редактор насмехается над линией партии. Не дай бог, в Кремле решат, что губернатор не одобряет реформу системы образования. Страшно даже подумать, ч т о ему за это сделают.
Грядущие реформы образования, здравоохранения и ЖКХ — это святое. Руководители регионов очень боятся наступить на святое. Наступишь ненароком, а наверху обидятся и накажут.
Широкая публика пока не знает, что реформы — святое. Поэтому кидается яйцами. Она не знает, что проекты реформ не обсуждают. В них не сомневаются. Министр Фурсенко приезжает в Красноярск не для того, чтобы советоваться с коллегами. Советоваться незачем. Кремль уже все одобрил. Фурсенко приезжает не обсудить, а ознакомить.
Высшее проявление демократии — заблаговременно ознакомить с проектом реформы тех, кому придется ее проводить на практике: увольнять людей, терять работу, успокаивать митингующих, защищаться и прятаться от разъяренной толпы.
— Преподаватели, деканы и ректоры, стройся!
— Так мы же не солдаты, товарищ командующий...
— Зато я — офицер.
Губернатор Хлопонин хорошо построился. Молодец. Но молодежь у себя в крае упустил. Это плохо. М-да… А можно ли доверять такому губернатору, дорогие товарищи?
* * *
Президент Путин с лицом, выражающим негодование и восхищение одновременно, объясняет, как немыслимо сложно малому бизнесу зарегистрировать свою фирму и сколько для этого надо преодолеть бюрократических преград: “Всем, кто открывает новое дело, нужно давать медаль за личное мужество”.
С чего это президент так решил?
Ведь открыть свое дело совсем не трудно. Есть специально обученные люди, которые это делают. За сходную цену тебе все и оформят, и зарегистрируют, и на дом привезут пакет документов. Проблем нет. Самостоятельно оформлением бумаг давно уже никто не занимается. Это отдельный бизнес бюрократов, в котором работают профессионалы.
Такой же бизнес существует в сфере недвижимости. “Одно окно” давно уже ввели в действие. Только это не “одно окно”, а “одни руки”. Всякая купля-продажа, оформление земли в собственность, подведение газа, приватизация и даже прописка делаются специальными людьми и за специальную плату. Работающий человек сам для себя никогда это сделать не сумеет. Даже если возьмет месяц отпуска — и то не хватит ни сил, ни времени.
Вообще профессиональные оформляльщики есть везде, где есть бюрократия. Так что “открыть новое дело” — как раз не сложно. За деньги ты его откроешь с легкостью. А без денег — не откроешь никогда. На сегодняшний день главная беда малого бизнеса именно в этом и состоит: чтобы иметь малый бизнес, нужны большие деньги, которые имеет только тот, кому уже нет нужды заниматься малым бизнесом. Что касается трудностей с оформлением, то они, конечно, существуют. Но это решенная проблема.
Путин, видимо, говорит о том, как было в прежние, постперестроечные времена, когда он работал у Собчака и был еще не слишком далек от жизненных реалий. Но с тех пор все изменилось. Отстроился наш рыночный механизм, в обиход вошли такие структуры и схемы, которых десять лет назад никто представить не мог.
Кто осмелится сказать президенту, что сейчас все изменилось, и у него устаревшие представления? Никто. А сам он вряд ли спросит.
Ведь у высоких руководителей государства, которые ежедневно читают сводки спецслужб, нет потребности в информации. Они и так все знают. Это нормально. Правда, когда вдруг обнаруживается, что они видят проблемы граждан совсем не там, где их видят сами граждане, становится смешно.
Они ведь, наверное, до сих пор думают, что в метро проходят по жетонам, а из телефонов-автоматов звонят за монетки.
Вот бы выпустить их разок из машины на улицу. Где-нибудь в Бутове. На денек. Без охраны, помощников и мобильников. Со ста рублями в кармане — это даже больше, чем в день должны тратить пенсионеры. И пускай попробуют добраться к себе на Рублевку.
Кто придет первым, получит медаль. За личное мужество.
* * *
Бланк с двуглавым орлом. Центр общественных связей Федеральной службы безопасности РФ с радостью извещает граждан о выплате десяти миллионов долларов информаторам, указавшим местонахождение Аслана Масхадова.
Где власти взяли эти деньги?
Патрушев ведь их не из своего кармана платит. Берет из государственной казны. А в казну их кладем мы, граждане. Это наши общие деньги. В Законе о бюджете, утвержденном парламентом, расписано, на что мы их будем тратить, и отдельной строки — “Десять миллионов долларов за Масхадова” — там нет.
Выходит, немалые деньги вынуты неизвестно откуда, причем власть даже не считает нужным дать какие-то пояснения по части их происхождения. Хотя бы сказали так: эти деньги взяты из статьи расходов на деятельность ФСБ. Или из отдельной статьи: борьба с терроризмом. Или президент взял их из своего президентского фонда. Или их вынули из загашника, о котором гражданам знать не положено.
На Масхадова — вынули. На ремонт Большого театра Путин велел дать денег — сейчас тоже откуда-то вынут. Военным пенсионерам планировали поднять пенсии на двести рублей, но Минобороны потребовало, чтоб на двести сорок, — вынули двести сорок. Регионы не могли компенсировать проезд льготникам, потерявшим льготы? Вынули, дали регионам.
Где государство берет и берет деньги на то, что не предусмотрено в бюджете? Откуда бьет неисчерпаемый источник?
Непрозрачность всего, что связано с прибылью и расходами государственных средств, говорит о том, что наши правители относятся к госбюджету в точности, как коммерсанты — к обороту своей фирмы. Есть белая бухгалтерия, а есть черная: “Это показываем, а это нет”.
…Коммерческая жилка. Дрожит, зараза. Никакого покою от нее.
* * *
Три картинки одной недели — и пожалуйста: исчерпывающий портрет правящей элиты.
Ее глубокие познания в экономике сводятся к тому, что все деньги делятся на официальные, которые мы показываем, и собственно деньги — в пакетах, сейфах, коробках и мешках.
Она чрезвычайно далека от реалий жизни и представляет нужды граждан, опираясь в основном на собственные далекие воспоминания. Тем не менее абсолютно уверена, что только она одна знает, как сделать народу хорошо и правильно, и не нуждается в советах, мнениях и обсуждениях.
Попытки докричаться до нее, указать на ошибки — как об стенку горох. Тех, кто чересчур выступает, надо построить и припугнуть, чтоб не мешали проводить правильные реформы. Пускай потерпят, потом спасибо скажут.
Что касается вопросов, то их задавать — разрешается. Но только не правителям, а друг другу. Тихонько так, между собой — шу-шу-шу. Чтоб никому не мешать и никого не беспокоить.
Мы как раз это и делаем.
