“Дело Буданова” стало в России знаковым. Выяснилось, что судить армейцев за военные преступления можно. Но справедливое наказание “кровавого полковника” стало началом странной кампании в отношении военнослужащих, не по своей воле оказавшихся в Чечне.
Дело сапера Бабина может стать началом безудержного сведения счетов, не подкрепленного никакими правовыми нормами... Чеченская прокуратура требует выдать им человека, которого местные следователи подозревают в совершении убийства мирного жителя. Подозрения основываются на единственном факте: якобы военнослужащего по фотографии опознал один свидетель — житель поселка Алды. Фактическая сторона дела — прапорщик Бабин в это время был совсем в другой части республики — во внимание не берется.
Та командировка в Чечню была для Сергея Бабина шестой по счету (всего он был в зоне проведения антитеррористической операции на Северном Кавказе 7 раз). Одних только боевых разминирований на его счету более сотни. В 33 года прапорщик вышел на заслуженную пенсию. Помогла Чечня, там срок выслуги гораздо больше, чем в мирной жизни. Чечня же и аукнулась ему, когда Сергей стал потихоньку забывать кошмары военной жизни.
— Бабин Сергей Геннадьевич? — поинтересовались два милиционера, позвонившие ранним утром в дверь его квартиры. — Вы находитесь в федеральном розыске, вам предъявлено обвинение в убийстве и грабеже, наш начальник отделения хочет с вами пообщаться. Пройдемте.
Идти пришлось недалеко — до 82-го отделения милиции города Санкт-Петербурга, что расположено прямо напротив дома Сергея. Там Бабин узнал, что он “убил” мирного чеченца и отобрал деньги у старушки. Прокуратура Чечни предъявила ему обвинение и объявила в розыск. Местная милиция должна была провести первичный допрос. В отделении его продержали чуть больше суток, потом отпустили. При этом предупредив, что в ближайшее время его могут этапировать в следственный изолятор Чернокозово в Чечне...
Чеченская “лотерея”
Встреча с Сергеем Бабиным в Санкт-Петербурге прошла без какого-либо намека на конспирацию. “Встретимся на Невском, у Дома книги, — как-то буднично предложил человек, за которым охотятся чеченские МВД и прокуратура, которому грозит пожизненное заключение — как минимум. Максимум — нахождение в Чернокозово, что само по себе хуже смертной казни. Чернокозово славно тем, что там сидят отъявленные чеченские головорезы, которым даже при плановой общей амнистии рука не поднялась списать все грехи. Да и просто, окажись Бабин сейчас в Чечне, порвут в клочья еще до препровождения в камеру.
— Я сейчас стал “кровником” для всех чеченцев, — без намека на пафос вздыхает Сергей. — По обвинению, я — убийца, который хладнокровно расстрелял старика и отобрал аж 350 рублей у пожилой женщины. Если честно, то сам бы дал в морду человеку с таким обвинением и отправил на скамью подсудимых...
Поселок Алды в Заводском районе Грозного — место примечательное. Именно там в январе 2000 г., по данным военной разведки, отлеживался Басаев после подрыва на мине. В этот момент федералы и решили взять главного террориста. Операция по “зачистке” поселка была масштабной, в ней участвовали подразделения Минобороны, внутренних войск, отряды СОБРа и ОМОНа. Сведения о погибших с двух сторон до сих пор являются тайной за семью печатями. Осталась лишь ничего не проясняющая строчка: “имеются жертвы среди мирных жителей”. 5 марта 2000 г. прокуратура Чечни возбудила уголовное дело №12011 по факту гибели людей. Через пять лет прапорщик Бабин стал единственным и главным обвиняемым по этому делу.
— Я в этом поселке и не был-то ни разу, — говорит Сергей. — В конце концов, тому есть свидетели!
В самом деле, командир батальона ОВО при УВД Петроградского района Санкт-Петербурга г-н Буренков подтвердил нам непричастность Сергея к этому делу:
— Я был назначен командиром сводного отряда ОМОН ГУВД СПБ и ЛО и вместе с отрядом в количестве 100 человек 3 января 2000 г. убыл в командировку в Чечню из Питера. По приезде в пункт назначения отряд был разделен на две группы, я вместе со своей частью отбыл в Бети-Мохк. Сергей Бабин не мог принимать участие в спецоперациях сводного отряда ОМОН на территории Грозного. В этот период, а если точнее — 5 февраля 2000 г. Бабин находился в распоряжении моего отряда, дислоцированного в населенном пункте Бети-Мохк.
Можно, конечно, не принимать во внимание слова командира и показания сослуживцев. Но есть ведь документы. На войне человек не песчинка, затеряться не может. Каждый шаг военнослужащего отражен в приказах (перед выходом на любую спецоперацию составляется документ, где записывается количество бойцов, все их данные, план операции и прочее). Тут есть свой нюанс, ведь в то время участие в боевых операциях оплачивалось по особому повышенному тарифу. По идее, проверить списки — плевое дело. Но чеченская прокуратура проверку почему-то начала с... фотографий, изъятых из личных дел бойцов питерского ОМОНа.
Сводный отряд питерской милиции и в самом деле участвовал в “зачистке” Заводского района Грозного — вернее, та часть отряда, которая дислоцировалась в чеченской столице. Вероятно, именно поэтому прокуратура Чечни запросила в Санкт-Петербурге фотографии тех сотрудников, кто находился в это время в командировке, — около трех сотен бойцов. Как проходил процесс опознания, сказать трудно. По утверждению чеченского следователя, один из местных жителей указал на фотографию Сергея Бабина: “Этот убил моего соседа”.
— Почему указали на меня — не знаю, честное слово, — недоумевает Сергей. — Видимо, перетасовали колоду фотографий и ткнули пальцем в первую попавшуюся. Нужен был козел отпущения. Им стал я...
Узнать по фотографии из личного дела Бабина и впрямь было сложно. На документе он гладко выбритый, а в начале 2000 г. он был с бородой (зимой и федералы ходят бородатыми: холодно). Есть и еще одно обстоятельство: на “зачистках” ОМОН экипирован в каски-сферы, которые закрывают большую часть лица, опознать человека крайне непросто, если не сказать — невозможно! Без внимания остался и основной момент: Бабин — сапер. Саперы на “зачистки” не выезжают. Их задача — искать мины.
— Вся беда в том, что доказывать мою невиновность придется на территории Чечни. А трупы, как известно, говорить не могут. Меня уничтожат еще на дальних подступах к изолятору, не дав даже слова молвить, — четко прогнозирует ход “следствия” Бабин.
— Почему вас должны непременно убить?
— Ну это все равно что посадить милиционера в одну камеру с уголовниками... Понимаете?
Отработанный материал
Вполне вероятно, что “дело Бабина” так и не появилось бы на свет, если бы в нем приняло участие руководство Санкт-Петербургского ГУВД и ОМОНа. Доказать невиновность своего пусть и бывшего подчиненного им не стоит труда. Однако милицейские начальники почему-то заняли выжидательную позицию. Не менее загадочно ведут себя в чеченской прокуратуре, которая возбуждала это дело и теперь требует выдать им Бабина. Следователь Анзор Асуев, чья подпись стоит на обвинительном заключении, сначала вообще делал вид, что ничего не знает о деле: “Я не возбуждал уголовного дела. А как вы вообще на меня вышли?”
— У нас на руках есть обвинительный документ, где указано, что дело возбудил Анзор Асуев, следователь чеченской прокуратуры.
— Вы не владеете ситуацией.
— Тогда объясните нам, пожалуйста, чтобы мы владели ситуацией, почему возбудили уголовное дело, основываясь на одном опознании по фотографии?
— В интересах следствия я не могу ничего сказать. Обратитесь к прокурору.
В приемной прокурора Чечни Владимира Кравченко разговор был еще короче.
— Владимир Павлович запретил давать комментарии по делу Бабина. А раз он так сказал, его вряд ли кто-то ослушается.
Бывшие сослуживцы сочувствуют Сергею, со злостью сквозь зубы цедят: мол, если Бабина все-таки посмеют этапировать в Чечню, ноги больше их в этом регионе не будет. “Нечего такое Отечество защищать, которое не может защитить тебя”, — говорят товарищи.
— Я думаю, что, если Сергея все-таки этапируют в Чечню и начнут судить, это будет своеобразным стартом для возникновения подобных процессов по отношению к участникам обеих войн на федеральной стороне. Тогда можно будет судить каждого второго защитника Родины. — говорит бывший коллега-омоновец и тезка подследственного сапера Сергей. — В последнее время очень много случаев, когда бывших защитников Родины “опрокидывают”. То советуют обратиться за помощью к Басаеву и Масхадову, то еще где-то ветеранам уголовные статьи предъявляют. В общем, страшно в отставку уходить. Ты становишься абсолютно незащищенным и никому не нужным. Такое впечатление, что со стороны государства идет четко спланированная акция на устрашение силовиков, которые подумывают об отставке...
Так кто же он, сапер Бабин? Новый Буданов или “козел отпущения”, которого собираются отправить на заклание ради того, чтобы потом с гордостью сказать: война в Чечне кончилась, все виновные в неправедных жертвах понесли заслуженное наказание. Ответить на этот вопрос могло бы следствие, проведенное без нарушения закона.
Ситуацию для “МК” комментирует адвокат Андрей Муратов:
— Теоретически опознать человека по фотографии возможно. Даже несмотря на все военные атрибуты вроде скрывающих масок-сфер — мало ли, вдруг обвиняемый мог ее не надеть или снять в процессе зачистки... Опознание по фотографии является доказательством, но в данном случае — весьма сомнительным. Для достоверности оно должно быть подкреплено еще другими уликами. Поскольку обвиняемый отрицает свою вину, необходимо опросить свидетелей, изучить документы, в которых пофамильно фиксируется количество человек, выходивших в тот день на операцию. Только в этом случае можно решать вопрос об этапировании подозреваемого и привлечении его к уголовной ответственности.
