“Ты по гусевскую душу?” — уже даже не смеялась Инна, жена полузащитника ЦСКА. Перезванивались мы, наверное, месяца два. Раз пятнадцать собирались встретиться... Но интервью каждый раз срывалось. И всегда в последний момент. Ролан впал в депрессию, разговаривать не хотел:
—Слушай, ну давай через недельку, ладно? Хотя, черт, наверное, опять ничего не получится, я потом снова сажусь на сбор...
Легче ему не стало даже после феерического матча с “Осером”. Даже после собственного гола! И все-таки поговорить наконец удалось.
— Я думала, ты победу отмечаешь, а у вас, кажется, тишина...
— Посидели немного с соседями — и все. Не в том я сейчас положении, чтобы праздновать.
— Счет 4:0 и твой гол — не повод для радости?
— А с чего мне радоваться? Всего 15 минут на поле провел...
— Зато каких!
— Я был так зол, что даже если б вышел на три минуты, я бы забил!
— На кого злишься — на себя, на тренера?
— На ситуацию. Я в прекрасной форме, чувствую себя уверенно, энергия внутри кипит — а выплеснуть ее некуда. Все время на нервах. На скамейке сидеть — достало! Не представляешь, какой удар для футболиста, когда его не ставят...
— Это как для журналиста, когда его материалы тухнут...
— ...И это при том, что отношения с руководством у меня хорошие. Все меня понимают.
— А с Газзаевым ты на эту тему говорил? Может, он выдерживает тебя, как хорошее вино...
— Мы очень долго все обсуждали. Валерий Георгиевич объясняет, что сезон длинный, что бережет меня. А после гола подбодрил: “Я знаю, когда тебя выпускать!” Я вижу, что тактика его работы правильная — она приносит результат. Но понимаю только умом, а не сердцем. Начинаю копаться в себе, а от этого становится еще хуже...
...От кого не ожидала такого пессимизма, так это от Гусева. Со стороны кажется: у него есть все. Прямо-таки российский Бекхэм: красивый, талантливый... Семья идеальная, любимая жена, двое детей — сын и дочка, хорошенькие, как немецкие куколки... Но он только хмурится: “Мы не звезды, а обычные люди”.
Впрочем — если верить Довлатову, — даже Байрон был пессимистом...
— Но во всем же можно найти положительные стороны. Вспомни, когда ты с Инной познакомился — если бы потом играл, а не лежал в больнице, у вас бы просто возможности не было так много времени проводить друг с другом. Может, и не поженились бы...
— Это да, но... А Инна сейчас даже на матчи не приезжает, видит, как мне плохо, и боится лишний раз задеть.
— Кажется, твоя дочка Анфиса всерьез занимается вокалом?
— Да, классическим. “Аве Мария” может спеть. Голос у нее — сильный.
— Ты кажешься строгим папой. Не будешь ей мешать, если задумает стать певицей?
— Не буду. Лишь бы у нее все получилось. Кстати, она еще и танцами бальными занимается.
— А сын как?
— Милан у нас — стильный парень. Такой же длинноволосый, как я: локоны до плеч. Мы специально ему такую прическу сделали.
— Хочешь сделать из него футболиста?
— Наоборот, не хочу! Чтобы это имело смысл, надо родиться как минимум Жирковым.
— По-моему, Миланом Гусевым тоже неплохо... Признайся, у тебя хватает времени заботиться о малыше?
— Я всегда читаю ему на ночь сказки. Это — святое. Вообще для меня главное, чтобы дети получили хорошее образование.
— Ты можешь представить себя в какой-нибудь другой команде, а не в ЦСКА?
— Нет.
— А прошлогодние разговоры насчет “Динамо”?
— Шум на пустом месте. Я ни о чем таком не думал.
— За границей хотел бы поиграть?
— Зачем? По-моему, ЦСКА — не последний клуб в Европе. К тому же надо учитывать, что к нашим за границей относятся гораздо хуже, чем к иностранцам здесь. И надо быть на две головы сильнее, чтобы попадать в состав.
— С Сергеем Семаком общаетесь?
— Конечно, Сэм очень часто звонит, скучает по ЦСКА.
— Как ты воспринял перемены в РФС?
— Никак. Я сейчас могу думать только об одном: о том, что хочу играть! Постоянно...
