Это только кажется, что руководитель Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой только и делает, что открывает выставки, ходит на премьеры в театры и кино и не вылезает с великосветских приемов для иностранных культурных делегаций.
Швыдкой, как глава Роскультуры, занимается множеством проблем. Задолго до начала прямой линии редакционный телефон разрывался от читательских звонков, и уверяем вас, что все вопросы о закрытии цеха по производству арф на фабрике Луначарского или, к примеру, крик души из Жостова, с фабрики народных промыслов, без ответа не останутся. Единственно жаль — так и не ответил Михаил Ефимович на вопрос одной взволнованной дамы, почему он, такой “взрослый, женатый мужчина”, обнимает в эфире “хорошей музыкальной передачи” совсем молодую девушку.
А теперь о главном.
Пьяные гулянья у дворца
— Добрый день, Елена Константиновна, москвичка в 3-м поколении, живу в центре. Я очень люблю музей “Останкино”. В чьем он ведении находится?
— Добрый день. В федеральном.
— Почему разрешаются пьяные гулянья с фейерверками у стен дворца совершенно уникального учреждения? И почему разрешены на территории парка многочисленные шашлычные с дымом, гарью? По аллеям гоняют автомобили. В этом древнем месте, которое надо ценить, у нас происходят такие вещи.
— Мы, естественно, постараемся разобраться.
— Боровок Валерий Николаевич, из Москвы. Я занимаюсь мемориалом Ленинградского военно-морского пограничного училища в Петербурге. Его курсанты в 41-м году защищали блокадный Ленинград. Обращался ко всем, но найти 63 тысячи так и не смог.
— 63 тысячи рублей?
— Да, рублей, конечно, на самую дешевую памятную доску.
— Я записал это. Постараюсь поговорить с коллегами, и мы уточним, какая архитектурная группа будет это делать, потому что все равно для этого нужен архитектор. Оплатим. Я договорюсь с Матвиенко и Клебановым.
— Здравствуйте, Людмила Михайловна, без пяти минут пенсионерка.
— А голос молодой.
— Хорошо. Я читала, что собираются приватизировать все цирки. Но там тут же наделают казино! И мы все останемся без цирка, а я еще своих внуков собираюсь туда водить.
— Я очень люблю цирк и тоже мечтаю ходить в него с внуками.
Цирки сегодня, особенно на периферии, очень лакомое место как объекты недвижимости. И сегодня вопрос приватизации цирков ставить нельзя. До тех пор, пока не будет принят достаточно серьезный корпус законов, защищающих учреждения культуры в случае приватизации, предписывающий новому собственнику заниматься исключительно профильной деятельностью. Причем это не должна быть срочная мера, допустим, нельзя перепрофилировать 5 или 10 лет.
— Все равно приватизация-то будет.
— Я думаю, что нет. Сегодня этот вопрос не стоит.
“Такие программы надо делать в любви”
— Добрый день, Анатолий Фейда из Москвы. Вы госчиновник высокого ранга и шоумен. Как они уживаются в одном человеке?
— Вы знаете, как-то уживаются. Я просто считаю, что когда-то нашу советскую страну, в которой я жил и очень любил, погубили слишком серьезные люди. И поэтому я хочу в наши времена нашим людям дать немножко радости и заставить их улыбнуться. Я считаю, когда у людей весело на душе, то они ничего плохого не делают.
— Добрый день, меня зовут Аня. Вы ведете несколько передач на ТВ. Я думаю, что они у вас забирают много времени. А как вы находите время для основной работы?
— Вы знаете, единственно, для кого я не нахожу времени, — это для своей жены и детей. А для работы — все очень просто: я снимаю эти программы либо ночью и потом иду на работу с утра, либо в субботу или в воскресенье. Поэтому моя основная работа не страдает. “Культурную революцию” я снимаю по четыре программы сразу.
— Ночью?
— Нет, в выходные. “Театр + ТВ” — ночью, а “Жизнь прекрасна” мы снимаем сразу по 6 программ за два полных рабочих дня. Есть люди, которые ночью, например, играют в преферанс, другие в субботу ходят на лыжах. А я занимаюсь вот таким странным делом — это как спорт для меня.
— А гостей как удается собирать?
— Это тяжелая на самом деле работа, и потому мы собираем на программу людей, которые являются добрыми знакомыми.
“Театр + ТВ” требует дружеской обстановки — это, как правило, мои товарищи. Я долгое время занимался театром, и это люди, которых я знаю и люблю. Такие программы надо делать в любви: я имею в виду “Жизнь прекрасна” и “Театр + ТВ”.
Менять Иксанова — это преступление
— Добрый день, Александр из Москвы. Вопрос по поводу Большого театра. Ходят слухи, что будет опять не все так гладко, как предполагается. И что нынешнего директора Иксанова поменяют. И, главное, денег обещанных на реконструкцию все равно не дадут.
— Последняя цифра, которую мы согласовали с Министерством экономического развития, — 15 млрд. рублей. Это большая цифра, но придется отказываться от каких-то вещей, которые были бы желательны. У нас достаточно жесткие сроки для работы, за 3 года это трудно сделать, но постараемся. Большой театр должен быть реконструирован и должен по-прежнему остаться визитной карточкой не только Москвы, но и всей России. Что касается смены директора, то я считаю, что Анатолий Иксанов сегодня самый компетентный театральный менеджер. Человек, который за 4,5 года работы в Большом доказал, что он один из самых эффективных управленцев в области культуры. Это связано с изменившимся доходом Большого театра, с оптимизацией его расходов и с очень грамотным ведением дел. Вокруг художественных результатов всегда должны вестись споры, и они ведутся. Иногда, с моей точки зрения, некорректно. Еще раз повторю: менять сегодня Иксанова на какого-то другого управленца безрассудно. Особенно в период реконструкции, когда нужно планировать гастрольную политику, сохранить труппу. Я лично не хочу совершать преступление.
— Здравствуйте, Алексей Дмитриевич из Москвы. Сейчас очень много говорится о реконструкции Большого театра. Но все почему-то забыли про Московскую консерваторию.
— Вы знаете, не забыли. В инвестиционную программу, которая будет принята на 2006—2010 годы, мы реконструкцию консерватории тоже включили, что безусловно необходимо. Это жемчужина московской жизни и архитектуры. Деньги на это будут выделяться.
— Меня зовут Марина, я очень люблю балерину Волочкову. Почему ей сейчас не дают танцевать на сцене Большого театра? Ведь еще недавно она была там примой.
— Балет — дело коллективное. Волочкова замечательная балерина, сейчас очень успешно работает вместе с Юрием Николаевичем Григоровичем в его музыкальном театре и много делает сольных программ, работает как актриса. Это ведь вопрос всегда двоих: есть хореограф и есть балерина. Иногда их пути сходятся, иногда нет. Я думаю, что у Анастасии такой волевой характер, что она себя в искусстве проявит еще больше, лучше, мне кажется.
— Она-то, конечно, не пропадет. Но хотелось, чтобы она была в главном театре. Вы не можете вмешаться?
— Я всегда готов поговорить по этому поводу с Алексеем Ратманским. Он замечательный хореограф, и я беру такое обязательство по отношению к вам, что с ним обязательно поговорю.
— Добрый день. Олег Сергеевич. Когда в Россию на антикварные салоны привозят из-за границы произведения искусства, можно ли их здесь продавать в частные коллекции или музеям?
— Сейчас антикварный рынок развивается таким образом, что многие крупные аукционные дома привозят вещи для продажи. Вот скоро у нас должен состояться французский антикварный салон. Французы привезут сюда вещи именно для продажи в частные руки или в музеи. Другое дело, что у государства и у музеев не так много денег, чтобы приобретать произведения искусства, которые выставляются на такого рода салонах. Но, повторю еще раз, что рынок сегодня развивается таким образом, что зарубежные аукционисты, антиквары готовы работать в России.
— А как с налогами обстоит дело?
— Есть соответствующее законодательство. Мы сейчас очень локализовали таможенные сборы, они либерализованы в значительной степени, а налоги на общих основаниях: купля-продажа, как для антикваров российских.
— В прошлом году на салоне были представлены интересные работы, но купить их было нельзя.
— Это связано с тем, что было оформлено разрешение на временный ввоз.
Show must go on, но осторожно
— Меня зовут Мария Черницына. Мы все очень переживаем за Караченцова. По вашему мнению, этично было вводить на его роль в “Юноне” и “Авось” Дмитрия Певцова?
— Николай Петрович мой товарищ, и наши семьи дружат много лет. Я считаю, что он один из самых замечательных людей, которых я встречал в жизни. И сегодня, похоже (будем надеяться, молить Бога), начались какие-то позитивные процессы. Он даже садится, реагирует, считается, что у него сохранены все рефлексы. Но, естественно, процесс реабилитации займет длительное время, а театр — безжалостный институт. Я скажу вещь, может быть, непопулярную и из моих уст звучащую не вполне хорошо, но искусство — вещь безжалостная, к сожалению. Есть такое американское выражение: show must go on — шоу должно продолжаться. Хотя в таких случаях нужно действовать всегда крайне осторожно. Если мы думаем о нашем товарище и надеемся на его выздоровление, то надо делать все так — вводить актеров и продолжать дело, — чтобы это не отозвалось на его самочувствии. Но будем надеяться, что так оно и будет.
— А вы видели спектакль с Певцовым?
— Когда Николай Петрович выздоровеет, то я пойду и посмотрю этот спектакль снова.
— Меня зовут Марина. Я слышала, что театры будут переходить на самофинансирование. Не получится ли так, что простые люди не смогут себе позволить билет в театр?
— Вы задаете один из самых важных вопросов в сегодняшней культурной жизни. Наша позиция, а она отражает конституционные гарантии, состоит в том, что мы должны обеспечить людям с небольшим достатком возможность пользоваться ценностями культуры. И как бы ни менялись организационно-правовые формы существования театров, мы должны сохранить определенное количество совсем дешевых билетов. Сегодня мы такую работу со всеми федеральными театрами ведем и настаиваем, чтобы определенная часть билетов (20 или 25%) была дешевой.
— Их могут перекупать спекулянты...
— Это наша психология — мы начинаем думать о самом плохом. Мы постараемся сделать, чтобы этого не было. Я считаю, что театры, как и музеи, должны делать бесплатные спектакли. Уверен в этом. И, кроме того, дешевые билеты будут социально ориентированы, их будут продавать конкретным людям: пенсионерам, студентам.
— Здравствуйте. Николай Павлович. Почему по телевидению идет такое массовое растление молодежи: постоянный секс и постоянная порнография, и никаких мер не принимают?
— Я лично всегда ищу те программы, которые развивают и мою семью, и меня. Я стараюсь попадать на канал “Культура”, или на “Спорт”, или на “Звезду”. Стараюсь и на Первом, и на “России”, и на НТВ выбирать то, что не оскорбляет мои чувства. Есть законы, которые обязывают телевещателей не показывать эротику до определенного времени (до 24 часов теперь). И когда мы жалуемся на ТВ, есть один очень хороший способ...
— Подать на них в суд?
— Если увидите обнаженную натуру в 22.30, можно подать в суд и выиграть. Нам нужно сделать только одно: чтобы на ТВ было больше хороших нравственных программ, и я обещаю, что мы приложим к этому усилия.
“Мы с Александром Сергеевичем...”
— Михаил Ефимович, вопрос, может быть, некорректный, но все же... Мы никогда не видим вас вместе с министром культуры Александром Сергеевичем Соколовым. У многих складывается впечатление, что в ваших отношениях существует “напряженка”...
— Ну, во-первых, на мероприятиях мы действительно не бываем вместе по той простой причине, что их слишком много и приходится разделяться. Что же касается напряжения, то его, по-моему, нет. Есть различия во взглядах на некоторые проблемы, но это нормально.
— Моя фамилия Кузнецова. Мы снялись в фильме у Панина “На реке Девица” и никак не можем получить деньги за этот фильм. Ни актеры, ни группа.
— Спасибо большое за звонок, вы не первая звоните. Постараюсь выяснить, что там происходит, и вам сообщат. Как ваше имя, отчество?
— Анна Николаевна.
— Здравствуйте, меня зовут Ирина Петровна. У нас опять появляется цензура. Даже не цензура, а какая-то оголтелая непримиримость к творчеству других людей. Как вы оцениваете суд над выставкой “Осторожно, религия!”, а также действия по отношению к “Детям Розенталя” и к спектаклю “Распутин” в Екатеринбурге. Там некоторым показалось недопустимым, что на сцене танцует император Николай II, причисленный к лику святых. Чего ждать дальше?
— В принципе с нами делают всегда то, чего мы заслуживаем. Если мы не умеем защищаться, отстаивать свои позиции, нами начинают помыкать. Одна из проблем нашей творческой интеллигенции — плохое знание законов, неумение защитить себя в рамках законодательного поля. К счастью, пока с “Детьми Розенталя” дело не дошло до конкретных правовых действий противников спектакля. А в случае с выставкой “Осторожно, религия!” дошло. Что касается общих тенденций — согласен, что нашему обществу не хватает толерантности, которая предполагает уважение чужих взглядов. Есть Конституция, которая очень жестко очерчивает те рамки, за пределы которых выходить нельзя. В законодательстве все есть. Надо научиться им пользоваться.
Связь предоставлена компанией “Аэроком”.
