Началось. Любое — даже самое крохотное — политическое событие теперь рассматривается через призму с надписью “Выборы”. Стоило Владимиру Путину на встрече с главными редакторами российских газет высказаться о том, что он не собирается баллотироваться на пост президента в третий раз, как тут же хором заговорили аналитики: “Кто заменит Путина?”, “Что он будет делать в период с 2008 по 2012 год?” и пр. Ясно одно: для политиков, у которых в глубине души кроются президентские амбиции, наступило время просчитывать варианты. Сегодня этим займемся и мы.
— Когда мы узнаем имя “кандидата Кремля” на выборах-2008?
Глеб ПАВЛОВСКИЙ, президент Фонда эффективной политики:
— “Кандидат от Кремля” — это вообще что такое? Если речь о преемнике, то он возможен только в том случае, если Путин почему-либо решит как свободный человек уйти из политики. Вообще. В частную жизнь. (Такие слухи, кстати, в последнее время появились. — Авт.) Это будет огромным потрясением для тех миллионов людей, которые признают в нем своего лидера. Но это возможный вариант, это его право.
Во всех остальных случаях, я думаю, Кремль не будет делать таких глупостей — объявлять своего кандидата. Власть из рук Путина получит следующий избранный президент. Совершенно исключен вариант преемника в стиле 1999—2000 годов. Этот вариант предполагает экс-президента, впавшего в ничтожество. А Путин таким не является.
Олег МОРОЗОВ, вице-спикер Госдумы (“Единая Россия”):
— Когда этот человек появится, я не знаю. Единственное, что я могу сказать об этом абстрактном кандидате: мне кажется, что в России невозможна победа в 2008 году на президентских выборах человека, который публично находится в антипутинском лагере.
Иван МЕЛЬНИКОВ, первый зампред ЦК КПРФ:
— Заметное продвижение какого-то кандидата со стороны той или иной части правящей группировки перед лицом другой ее части — дело на сегодняшний день рискованное и может там трактоваться как “измена”. Думаю, о кандидате Кремля мы узнаем только после того, как будет известен новый состав Госдумы. По этой причине, а также потому, что “Единая Россия” стремительно исчерпывает кредит доверия, можно предположить, что выборы в парламент состоятся несколько раньше запланированного срока. Не случайно сейчас в таком срочном порядке работают над поправками ко второму чтению законопроекта о пропорциональной системе выборов в Госдуму.
Станислав БЕЛКОВСКИЙ, гендиректор Совета по национальной стратегии:
— Жесточайшая аппаратная борьба за место преемника Путина будет продолжаться до весны 2007 года. На сегодняшний день основные фавориты: Борис Грызлов, Сергей Миронов, Сергей Иванов. Однако и достаточно серьезные публичные политики — например, Дмитрий Рогозин — могут питать иллюзии относительно своих перспектив тихо и мирно унаследовать путинскую власть. Эти иллюзии растают в марте-апреле 2007-го, когда Путин выберет наиболее серого и наименее самостоятельного из возможных кандидатов. Через 15 минут после завершения неофициальной презентации преемника (в узком кругу родных и близких Путина) в Кремле начнется ползучий аппаратный путч: кандидатура наследника престола не устроит никого, кроме него самого. Тогда-то и начнется реальная борьба за престол.
— Наибольший интерес для олигархов, кажется, представляет г-н Касьянов. Каков будет сценарий его предвыборной кампании?
Глеб ПАВЛОВСКИЙ:
— Если выяснится, что г-н Касьянов работает на богатых людей за рубежом, у него будет маленький электорат. Насколько я помню, сверхбогатых людей в стране — 0,5%. И сделать на этом электорате победу невозможно.
Касьянов рассчитывает вовсе не на победу на президентских выборах, а на должность фигуры для какого-то другого сценария.
Иван МЕЛЬНИКОВ:
— На сегодняшний день я бы вообще не говорил о Касьянове серьезно. Не исключено, что Запад использует его как метод давления на нынешнюю власть. Показывает, что если сегодняшние руководители уже не способны проводить прежний либерально-радикальный курс, сдерживая протестные настроения, то для них есть замена.
Станислав БЕЛКОВСКИЙ:
— Касьянов — человек системы 1990-х годов, к которой принадлежит и Путин. Экс-премьер не сможет жестко противостоять нынешней властной машине. Его заявление о готовности баллотироваться в президенты было, скорее, продиктовано стремлением привлечь к себе внимание и проверить уровень интереса элит к проекту “Касьянов — наш президент”. Экс-премьер едва ли будет реальным претендентом на престол.
— Касьянов, Явлинский, кто-то из объединенных демократов — например, Рыжков... Как вы оцениваете шансы этих людей на выборах 2008 года?
Глеб ПАВЛОВСКИЙ:
— Если сказать, что у них нет никаких шансов, — это неправда. Шансы есть. Мы часто смотрим голливудские фильмы, когда после мировой катастрофы какие-то вожаки со своими одичалыми бандами носятся на самокатах. Нельзя же исключать катастрофу, верно? Вот если она произойдет, то вполне может быть, что одной бандой будет руководить Касьянов, другой — Рыжков.
Олег МОРОЗОВ:
— Все эти заявки на участие в президентских выборах напоминают мне перлы Черномырдина, который как-то сказал: “Да, я буду баллотироваться на пост президента”. И уже на следующий день: “С ума сошли? Не, не буду баллотироваться...” Но людей, которые предпримут попытку стать президентом к 2008 году, будет немало. В то же время надо понимать, что пока среди них нет реальных игроков. Если говорить о Касьянове, который, безусловно, среди нынешних выдвиженцев самый крупный игрок, его шансы не то чтобы минимальны, а находятся на уровне арифметической погрешности. Я с уважением отношусь к Касьянову и понимаю, что он человек серьезный. И он никогда не будет играть в эту игру до тех пор, пока не будет понимать перспектив этой затеи. И именно потому, что он серьезный человек, он еще не сделал, на мой взгляд, серьезных заявлений.
Иван МЕЛЬНИКОВ:
— Что касается Рыжкова, Каспарова, Явлинского, Хакамады — у этих людей примерно равные шансы. И общий кандидат — вопрос их внутреннего диалога. Но этот диалог — только первая часть проблемы. Вторая часть — программная, противоречивая. Либо они станут “собирать” свое правое поле, собирать всех отнятых “Единой Россией” и разочарованных, либо попробуют сыграть на социальном поле. И надо понимать, что последнее будет для них ошибкой, так как они могут растерять своих сторонников, а для левого электората никто из этих лидеров альтернативой не станет.
Станислав БЕЛКОВСКИЙ:
— Я считаю, что концепция “демократических сил” исчерпала себя еще в 1991 году, в момент крушения СССР. Объединенные демократы имели смысл лишь постольку, поскольку существовал их общий враг в лице правящей КПСС. На сегодня “демократы” — не более чем пропагандистский штамп и идеологический анахронизм. Так, в сегодняшних условиях нет и не может быть единой партии, которая представляла бы интересы интеллигенции и бизнеса одновременно. В этом смысле все разговоры об объединении огрызков “Яблока” с обломками СПС лишены политического смысла. Если же под демократами понимать партию ценностей 1990-х годов, то лидер такого толка не станет следующим Президентом России. Будь то Касьянов, Явлинский или кто-то еще.
— Среди “преемников Путина” назывались фамилии Грызлова, Иванова и Миронова. Прибавился ли, на ваш взгляд, кто-то еще к этому перечню? Матвиенко? Козак? Шойгу?
Глеб ПАВЛОВСКИЙ:
— Среди названных вами нет ни одного невозможного кандидата. Это определится реальным вкладом людей в подготовку к следующим выборам. А начинать ее надо с программных и организационно-партийных моментов. Сейчас у нас нет ни одного политика, который был бы носителем программы. У Явлинского есть программа? А у Зюганова? Если спросить, кто был председателем правительства при нэпе, никто и не вспомнит. А сам нэп помнят все. Эта была сильная и популярная политика, а кто был ее главой — не суть важно. Нам нужно прийти к этому варианту.
Олег МОРОЗОВ:
— Я считаю, бессмысленно рассуждать об их шансах, пока мы не поймем основную комбинацию. Ведь нам неизвестно, собирается ли оставаться в активной политике Владимир Путин.
— Ходят слухи о двух вариантах: или в России будет парламентская республика с премьером Путиным и “декоративным” президентом. Или Конституцию менять не будут, а Путин станет на четыре года просто премьером, чтобы потом опять баллотироваться на пост президента. Какой вариант реальнее?
Олег МОРОЗОВ:
— Даже запахов рядом таких нет! Парламентская республика в чистом виде в России невозможна! И вредна, и не нужна. Переход на пропорциональную систему выборов, по партспискам, обязательно поставит вопрос о механизме формирования правительства. И о партийной окраске этого правительства.
Иван МЕЛЬНИКОВ:
— Второй вариант я бы исключил сразу. Вряд ли Путин захочет, пусть на время, стать управляемой и потенциально увольняемой фигурой. Новый президент может полностью изменить расклад сил внутри власти. Что касается парламентской республики, то это был бы красивый шаг. Но премьера Путина должен будет избрать парламент. А гарантировать пропутинский состав Думы сейчас никто не сможет. К тому же все последние реформы выстроены под совершенно иную модель: под авторитарную власть первого лица. Поэтому, если Путин будет оставаться на третий срок и не станет искать преемника, то, вероятнее всего, будет проведена некая политическая операция. Возможно, через референдум, возможно, путем инициативы партии власти в парламенте.
Глеб ПАВЛОВСКИЙ:
— Оба сценария не имеют под собой почвы. В сегодняшней системе правительства Путин как премьер — это Путин как Фрадков. Эта была бы пощечина почти половине населения России, которое на него ориентируется.
Станислав БЕЛКОВСКИЙ:
— Я уверен, что для Владимира Путина бремя власти уже почти невыносимо. И он действительно хочет сложить с себя колоссальную ответственность за бестолковую страну Россию, а значит, уйти в 2008-м. Другое дело, что Путину нужен подконтрольный и управляемый преемник, который не попытался бы ничего отнять у второго демократически избранного президента России. А в 2012 году Путин никуда баллотироваться не будет .
— Видите ли вы силы, которые могли бы осуществить “оранжевую революцию” в России?
Глеб ПАВЛОВСКИЙ:
— Внешнее вмешательство будет, и в этом нет ничего страшного. В американских выборах тоже есть вмешательство извне. Там тоже можно найти силу, которая может стать потенциалом революции, даже ею не являясь. Еще 40 лет назад на улицах Вашингтона были уличные драки, чуть полгорода вокруг Белого дома не выгорело.
Надо учитывать, что попытку устроить революцию в России предпримут? Надо! У нас есть люди, которые смогут заигрывать с революцией. Эта прослойка правящего класса, это не низы. Если вы хотите найти потенциал российской революции, то искать надо в некоторых кабинетах Старой площади, Белого дома и губернских аппаратах власти. Но у них нет своей программы, кроме как наплевательского отношения к России, с тем чтобы получить добавочные отступные.
Олег МОРОЗОВ:
— Я полностью исключаю вариант появления российского Ющенко. В Украине Ющенко был — анти-Кучмой. Для России такой вариант исключен по многим причинам. Путин — это не Кучма. Они в разных весовых категориях с точки зрения влияния в стране на элиты, авторитета в глазах населения и т.д.
Во-вторых, у нас невозможно бархатное изменение вектора развития на 90 градусов. Развернуть такую машину, как Украина, можно, но развернуть махину под названием Россия — нельзя. Это можно сделать, лишь ломая и круша все подряд. И если уж прогнозировать сценарий революции 2008 года, то, если она в России произойдет, это будет кровавая бойня. Это будет такая революция, что события 1991 года покажутся нам политической игрушкой. Эта революция скорее будет похожа на 1917 год. И мало не покажется тем, кто это затеет. Кто начнет делать революцию в России, тот проиграет первый.
Иван МЕЛЬНИКОВ:
— Россия уже прошла одну “оранжевую революцию”. По форме она отличалась от того, что произошло в Грузии и на Украине, а по сути дела приход Путина был такой же реакцией на страшную усталость от эпохи Ельцина.
Но все равно нечто похожее на революцию может произойти, если будет серьезный конфликт интересов внутри правящей группы, если конфликт дойдет до раскола. Тогда часть элиты, часть бюрократического аппарата может воспользоваться протестными настроениями и при поддержке народа поменять власть.
Станислав БЕЛКОВСКИЙ:
— И в Грузии, и на Украине к власти в результате революций пришли левонационалистические силы. Революции проходили под знаменами справедливости и национального возрождения.
Нечто подобное может произойти и в России, но столпы элиты 1990-х возглавить подобного рода процессы не смогут. Повести за собой народ смогут только лидеры левого и империалистического толка. Революция как разрушительная стихия весьма опасна для нашей страны. Но стратегия консервации, взятая ныне на вооружение Кремлем, на фоне уничтожения реальной политической системы повышает вероятность революционных событий.
В России еще нет устойчивой, многократно испытанной традиции цивилизованной передачи власти. Один случай (Ельцин—Путин), да еще проведенный в искусственно экстремальной ситуации (досрочная отставка Ельцина), ничего не решает. Чтобы провести прямую, нужны минимум две точки. Наверное, поэтому столь велик интерес к будущим президентским выборам. Спокойный, без потрясений 2008 год просто необходим стране, чтобы двигаться дальше. А “разноцветные революции” лучше смотреть по телевизору.
