Накануне туристического сезона в Крыму традиционно разгораются страсти: крымские татары требуют землю. А этой весной, после победы Ющенко, активность репатриантов возросла.
Татары организовали свой “майдан” в центре Симферополя и потребовали от новой власти немедленно решить земельный вопрос. Ответная реакция пошла с двух сторон. Жители районов, где начались “самозахваты”, устроили свои акции протеста. А новоявленный премьер-министр Крыма Анатолий Матвиенко предложил лидерам крымско-татарского меджлиса политический способ урегулировать конфликт: занять посты в управлении районами.
Корреспондент “МК” побывал на месте событий и убедился: скорее всего конфликты к лету улягутся. Отдыхающих не интересует, чья тут земля. А курортный день в Крыму и русского, и татарина год кормит...
На прогоне Ялта—Алушта, у поворота к будто нездешнему Карабаху, стоят две парочки торговцев цветами, в метрах ста друг от друга. Цветы свежие, дикие, с подножия Ай-Петри. Тут торгуют круглый год. Первую пару проезжаю, останавливаюсь у второй.
— Вот и правильно, — говорит мужчина, — у нас покупайте. А у этих татар — втридорога, и вообще…
— Что вообще?
— А нечего у татар покупать вообще.
Других аргументов, например скидку, торговцы не предложили — так что я сел и уехал.
Конкуренция между крымскими русскими и крымскими татарами, с одной стороны, чувствуется на Южном берегу везде. Но с другой — какая-то она странная, эта конкуренция, со спекуляциями. Лишь однажды, здесь же, под Ялтой, в Краснокаменке, году в 93-м, чуть не дошло до пальбы. Разгоряченные татарские парни вошли в поселок с палками и камнями — требовать вернуть им жилье, экспроприированное Сталиным в мае 1944 года. Местные мужики Сталина никакого не знали и достали из подвалов… чего только не достали: даже станковый пулемет двадцатых годов с укомплектованной лентой на центральной площади поставили. Татары пулемет увидели, развернулись и ушли. Вдруг бы выстрелил этот антиквариат? Крови избежать удалось. И вовсе не благодаря милиции. Скорее — инстинкту самосохранения людей.
Теперь так называемый “крымско-татарский вопрос” решается иначе. Вместо пулеметов в ход идет оружие общекультурное: палатки, кресты, этнические фигуры из гипса.
Окрестности Судака. Небольшая бухта Капсель. Лысый холмистый пустырь — облюбованный туристами-дикарями плацдарм. В купальный сезон каменистые склоны усыпаны палатками. Сейчас тут — другие палатки, признак пика сезона политического. На таком же, как те цветочники-торговцы, почтительном расстоянии стоят несколько то ли военных, то ли походных постов. Первые палатки поставили несколько татарских семей, приехавших из Средней Азии.
Но самый крупный пост — не палатку даже, а целый фургон-прицеп — возвели местные жители. Называют “славянским штабом”. Дежурство несут. В сторону дороги обращен транспарант: “Закон для всех один”. Старшего по дежурной бригаде зовут Виталий.
— Вот сейчас работать должен, а не могу — дело-то общее, — говорит он. Рядом, вокруг костра, сидят несколько мужиков. Некоторые — в пестром хаки. На крыше припаркованного “жигуленка” развеваются желто-синий флаг Украины и флаг Автономной республики Крым — широкая белая полоса в центре, сверху и снизу тонкие красная и синяя.
— Слышал, тут стоят сурожские казаки? (Сурож — одно из старых названий Судака. — Авт.)
— Нет, мы не из сурожской сотни. Но тоже... казаки, — заверяет Виталий. — Местные, в общем, жители мы. Сурожские, — указывает рукой за холм, — вон там, где несколько машин, стоят. Они нас поддерживают. И ялтинские тоже, и донские, и ставропольские...
Накануне в семь вечера здесь произошел весьма эмоциональный разговор между судакскими жителями и татарами. Казаки снесли пару палаток, которые поставили татары, и водрузили на каждый окрестный холм по деревянному кресту, “чтобы свою же землю захватить”. Прошлой ночью к одному из крестов подтянулась татарская молодежь.
— Пока мы вели тут переговоры с их представителем, они обошли нас и вон туда, — Виталий показывает в сторону соседнего холма, — поставили истукана, прямо у креста.
— Кого?!
— Ну, бабу поставили, гипсовую. А на ней — табличку: “Здесь будет музей этнического искусства”.
Статую казаки разломали и отнесли к Судакскому горсовету: в качестве вещдока. Наутро вокруг холма собрались судакские жители — почти тысяча человек. Пошумели и разошлись.
— Это была не баба, это был тюркский воин древний, — говорит обитатель другой палатки, с голубым татарским флагом. Вход украшает надпись: “Депутаты, мы ждем вас!”. Настроение тут радужное. Вскоре после победы Виктора Ющенко политически активная часть крымско-татарского населения (она же — безземельная) стала подталкивать местные власти к решению земельных проблем. (Виталий показывает мне, как: толкает плечом. “Вот так они делают, давят и давят, вот их тактика”). Татарин же хитрый пожимает плечами: нет, не будет открытого боя, опасно это, ведь нам жить тут.
То, что крымским русским кажется подлой провокационной тактикой, для татар — политика, соответствующая культуре, менталитету. Те и другие требуют справедливости. Для татар — это статус репатриантов. Местные же считают, что вновь и вновь приезжающим крымским татарам достаточно статуса граждан Украины. И — ни пяди квадратного метра жилья. Но те из них, у кого нет земли и собственного дома, брать делянку в степных районах полуострова не торопятся и тянутся к морю. Случай подходящий: большая часть тех, кто в Крыму проголосовал за Ющенко, — татары. Шестьдесят процентов крымско-татарского населения симпатизировали “оранжевой революции”. Теперь торжествующее меньшинство рассчитывает на благодарность от новой власти. Приходя к морю, намекают: побыстрее бы.
— Вы случайно не с майдана? — спрашиваю обитателей татарской палатки. Они улыбаются:
— Конечно, с майдана, только с Симферопольского. У нас там свой майдан — прямо напротив здания республиканской администрации. Видел?
— Нет, — говорю, — не видел. Нет теперь у вас там майдана.
Улыбки сходят с их лиц, но новость их не расстраивает: вчера только новый премьер-министр Крыма Анатолий Матвиенко, посланный из Киева, договорился с лидерами крымско-татарского меджлиса Мустафой Джемилевым и Ильми Умеровым: убирайте с площади палаточный городок, будем по-другому вопрос решать.
По-другому — значит, политически. Новый премьер будет менять четырнадцать глав районных администраций Крыма. Меджлис претендует на три—пять ключевых позиций. Ильми Умеров скорее всего станет главой Бахчисарайского района. Для вице-спикера республиканского парламента это давно желанный пост. К активизации палаточной жизни в Судаке Умеров относится плохо: “Люди, не поставив в известность Судакский региональный меджлис, начали проводить акции протеста”.
Но палаточные городки, с точки зрения Умерова, дело допустимое: “Палатка — это ведь не место для жилья. Это атрибут политической акции, с помощью которого сильных мира сего заставляют обратить внимание на ту или иную нерешаемую политическую проблему”.
Главный аргумент меджлиса: напряженность возникает там, где власть бездействует. В смысле, не решает вопрос с землей. Но на пустырь в бухте Капсель есть и другие претенденты. Например, Алексей, один из дежурных “казацкого” поста:
— Я — единственный в Судаке осетин. Между прочим, аланы основали Судак. Почему мне землю не дают?
Своя обида и у пятидесятилетнего Владимира. Всю жизнь живет в Судаке, в квартире, а земли нет.
— Он у нас местная знаменитость, — представляет кто-то товарища. — У него во всем Крыму первая ударная установка “под “Битлз” появилась. Пусть у него тоже земля будет.
Есть тут и другие палатки — от представителей местных этносов: греков, армян, украинцев. Они в тактическом союзе с русскими. Нелицеприятные беседы с представителями меджлиса идут постоянно: “нетатары” и слышать ничего не хотят о том, чья тут настоящая родина. А о том, что земля у моря всегда стоила дорого и просто так не раздавалась, знают все.
Деревянные кресты, хаки, костры, новообретенный казацкий статус — все это у защитников капсельских пустырей ради национально-культурной идентификации. Если у крымских татар — дисциплина, то и у крымских русских тоже дисциплина, а если не в казацких традициях, то как? Крымских казаков в принципе никогда не было — их создала политика. Вообще, русские Черноморского побережья — люди с особенным менталитетом. Что-то и от казаков, что-то от типично черноморского народа, а что-то — от горцев. Например, привычка держать оборону до последнего.
За претензиями возвращенцев — тот же экономический мотив, что и у любого, кто претендует на участок земли Южного берега Крыма. Накануне туристического сезона всегда наступает время хозяйственных и сельскохозяйственных конфликтов. Ситуация обостряется, как правило, к 18 мая — дате высылки крымских татар. Но вот, например, в Форосе живет всего лишь один татарин, а и там неспокойно.
Хозяйка местного элитного пансионата “Форос” — фирма “Аэросвит-курорт”, принадлежащая Виктору Пинчуку, зятю экс-президента Украины Кучмы, — давно приглядывалась к местному парку, пыталась его купить. Не продали, но местный мэр все-таки отдал компании парк на содержание на следующие 49 лет. Накануне майских праздников новые управленцы парка ввели плату за вход туда — 10 гривен. Местные жители взбунтовались.
— Тут все живут за счет отдыхающих. Половина квартир продана, половина сдается, — говорит таксист Игорь. — У нас и так никаких особых развлечений, главная достопримечательность — парк, из Севастополя люди специально приезжают, чтобы в тишине погулять. Плата за вход — удар ниже пояса.
В общем, один пикет, другой — и плату убрали.
Сезон, впрочем, начнется, и страсти улягутся. И оседлые, и безземельные, и захватчики, и оборонцы увлекутся потоком туристов, ведь каждый день пикетов отнимает заработок. И крымских русских, и крымских татар будет не отличить от добрых соседей. Все, что с теми и другими связано, ценно станет в равной степени. И лучший шашлык в Крыму у татар на Ай-Петри, и удивительная рыба у русских в Балаклаве, в таверне с нерусским (греческим) названием “Кефало-вриси”. В истории Балаклавы, к слову, был подходящий эпизод: в 1625 году донские и запорожские казаки на короткое время отбили бухту у турецкого флота и освободили нескольких крымских ханов, брошенных турками в тюрьму. Отбили — а потом почти все погибли.
Сегодня там, где русские и татары живут бок о бок, на одной улице, и нет земельных проблем, о конфликтах давно никто не думает. Русские дети занимаются в кружках татарских народных танцев. В симферопольской команде КВН шутят тоже вместе — там татар и русских поровну.
О том, как в Крыму могут мирно жить и живут русские и татары, расскажут и в Бахчисарае. Только что отреставрированный на окраине города Свято-Успенский монастырь стоит напротив скального города Чуфут-Кале. Сюда когда-то добрел Папа Римский Климент, сосланный в 96-м году из Римской империи, и открыл несколько церквей в скалах. Ханский дворец находится в километре от монастыря. Годами монастырь опекали крымские ханы, здесь же они прикладывались к святому источнику, к которому люди теперь идут круглый год. Земля-то общая.
