Гертруде Шулц все продумала, все надежно спрятала. Она хранила свою тайну с немецкой педантичностью много лет подряд. Подвело только то, что она не могла изменить в принципе: Гертруде была темноволосой женщиной с типично немецкими чертами лица, ростом 150 см. Она была женщиной-Дюймовочкой. А ее дочь выросла очень высокой блондинкой…
Ренате Хан приехала в редакцию “МК” для того, чтобы рассказать непростую историю своего происхождения. Всю жизнь она звала папой немца по фамилии Шулц. А теперь вот уже семь лет ищет русского офицера по фамилии Зуханов или Суханов — своего кровного отца.
Pенате Хан, в девичестве Ренате Шулц, психотерапевту из германского городка Брауншвейг, почти шестьдесят. Она родилась 22 июля 1946 года, спустя год после крушения Третьего рейха. Она немного говорит по-русски. Во всем остальном Ренате стопроцентная немка: ее высказывания прямы и точны, одежда лаконична, эмоций минимум. Фрау Хан профессионально разбирает по винтикам чужие истории и пытается помочь людям в наших незатейливых бедах-проблемах. Сейчас она сама остро нуждается в помощи.
Ренате никогда не интересовалась обстоятельствами своего появления на свет. Все было просто и понятно донельзя: любящие родители Шулц жили душа в душу, и Бог наградил их двумя детьми — мальчиком и девочкой. Ренате не обращала внимания на то, что совсем не похожа не только на родителей, но и на остальных родственников. За что родня называла ее ласковым немецким словом, которое по-русски переводится совсем не ласково: “выродок”.
Ренате исполнилось 52 года, когда умерла ее мама. Гертруде оставила дочке в наследство в том числе загадочный конверт. В общем-то, конверт был обычным, но со странной надписью “Ренате Зуханов”. Именно так, по-русски.
— На похороны мамы приехало много родственников. Я поинтересовались, что могут означать эти слова. “Так ты ничего не знаешь?!” — изумились они. Родные были искренне убеждены, что я знаю: мой настоящий отец — русский офицер.
Бабушка Ренате Елизавета Сарковская жила в городке Ландсберг (сейчас территория Польши, город Горцов) на улице Ангерштрассе, 54. В январе 1945-го случилась беда. Части Советской Армии выбили немцев из городка, а следом расстреляли мужа Елизаветы — Густава Сарковского. У Густава обнаружили униформу офицера СС, и разговор с ним вышел по законам военного времени — коротким и жестким. Правда, чуть позже выяснилось, что форма принадлежала другому жильцу и бабушку Елизавету совершенно напрасно сделали вдовой.
Тогда-то в ее жизни и появился офицер Зуханов. То ли он чувствовал себя виноватым за трагическую ошибку со стариком Густавом, то ли фрау Сарковская была хорошей хозяйкой (подразделение Зуханова расквартировали у нее дома), но новая власть оказывала пожилой немке всяческое содействие. Очевидцы припоминают такой эпизод: одна из дочерей бабушки Елизаветы была смертельно больна и, памятуя о быстрой расправе над беднягой Сарковским, пряталась в подвале. В какой-то момент Елизавета не выдержала и призналась, что прячет дочку. Зуханов все повторял: “Ох, мать, что же ты сразу ничего не сказала? Я бы мог достать лекарства”. Но, несмотря на усилия Елизаветы и помощь русского офицера, несчастная умерла.
Советские войска тем временем с боями продвигались в глубь Германии. Офицеру Зуханову пришел приказ сниматься с места и отправляться в город Эссен. С русским батальоном тронулась в путь (видимо, по каким-то своим соображениям) и бабушка Елизавета.
— Он заказал грузовик, чтобы бабушка могла взять с собой некоторые вещи. В машину погрузили большую красную софу, массивный буфет и много посуды. Я предполагаю, что Зуханов занимал в армии высокий пост, потому как далеко не каждый офицер в такой неразберихе мог раздобыть грузовик. На новом месте бабушка поселилась в маленьком домике на окраине по адресу: Алте Виттенбергерштрассе, 73. А советский офицер стал часто бывать здесь в гостях. Дочь хозяев дома впоследствии вспоминала: “Высокий, светловолосый, сильный мужчина. Он заходил узнать, хорошо ли устроилась бабушка”. Здесь офицер Зуханов и познакомился с дочкой фрау Сарковской Гертруде.
Жизнь брала свое, и под синим небом поверженной Германии между бравыми советскими вояками и молоденькими фройляйн (а в некоторых случаях и фрау) вспыхивали неожиданно лояльные отношения. Даже несмотря на явные идеологические разногласия.
— Так хотела судьба… Трагическая любовь, которая не должна была случиться в это время, — улыбается Ренате.
Офицеру Зуханову снова пришлось раздобыть грузовик, чтобы перевезти вещи и беременную Гертруде с прочим семейством в маленький домик на краю города, у самой реки Элстер, — Рехайнерштрассе, 10.
— Наверное, отец действительно имел в армии высокий статус. После его отъезда мы жили под защитой русских. Я так думаю, потому что мы всегда получали хорошие супы . Как долго он служил в Германии, я не знаю.
Но я видела других советских солдат. Мне было около шести лет, и один военнослужащий ежедневно проходил мимо нашего маленького дома. Несколько раз он заговаривал со мной, маленькой девочкой, как со взрослой. Еще я помню, как русские солдаты и офицеры шли по улочкам. Они всегда давали гостинцы — шоколадку или хлеб с маслом. Многие мне улыбались.
И еще я помню девочку Светлану. Комендатура, где работала бабушка, располагалась в двух шагах от дома, а напротив — какое-то предприятие, может, фабрика. Там обосновались русские семьи. На территории этого завода и жила девочка Света, ей тогда лет пять было. Мы дружили, ходили друг к другу в гости. С этой девочкой я впервые заговорила по-русски.
Конечно, Ренате права. Любовь ее родителей не имела ни единого шанса на счастливое продолжение. Как у немцев не вызывали особых восторгов соплеменницы, попавшие под чары советских военных, так и нашу Родину моральный облик офицера Зуханова вряд ли порадовал бы. Стоит только вспомнить, с каким пристрастием “органы” относились к своим гражданам, побывавшим в фашистском плену.
Кстати, о плене. Во всей этой любовной истории было еще одно действующее лицо. Маленькая фрау, которую так полюбил русский офицер, была замужем. Муж Гертруде, солдат немецкой армии Шулц, все это время находился в… русском плену. Однажды он вернулся домой и обнаружил, что детей у жены за годы его отсутствия явно прибавилось. Но то ли герр Шулц так любил супругу, то ли учел некоторые особенности военного времени, но наличие еще одного ребенка воспринял спокойно. А Ренате была невероятно симпатичной девочкой (просто классическая Гретхен!), и Шулц, долго не раздумывая, дал ей свою фамилию.
— Ренате, почему ваша мама так и не решилась заговорить о вашем настоящем отце?
— Такой же вопрос задают очень многие люди, даже близкие мамины друзья. Во-первых, эта тема долгое время была запрещенной. На самом деле таких детей, полурусских-полунемцев, очень много.
Я ездила в Эссен, где начинались отношения моих родителей, опрашивала людей, пыталась разузнать хоть что-нибудь. Но мало кто смог мне что-то рассказать. Прошло слишком много времени и пронеслось слишком много событий. С момента моего рождения и до 12 лет мы жили в ГДР, а потом переехали в ФРГ, в район Кельна. Там для коренных жителей мы были беженцами. На нас смотрели как на иностранцев и даже пренебрежительно называли “поляками” — они так именовали всех “не немцев”. Родственники жили далеко, и мы не общались. Поэтому узнать что-то от родных я тоже не могла.
— Вам сложно было почувствовать себя русской, пусть даже наполовину?
— Вовсе нет. Был период, когда мне было не совсем легко сознавать себя немкой. Ибо я как немка чувствовала свою ответственность за все то, что сделала Германия. Например, когда я посещала Израиль и видела людей, у которых на руке сохранился номер из гетто, мне было очень неуютно. В Польше мне горько смотреть на стариков — я думаю, что им досталась страшная судьба. Сейчас я в меньшей степени ощущаю на себе вину фашистской Германии, потому что знаю: мой отец — не оккупант, он защищал свою Родину.
Согласно данным архива Минобороны, офицеров Зухановых в Германии в указанный период времени не было ни одного. Вообще обнаружить хоть какие-то данные об офицере с такой (на самом деле редкой) фамилией не удалось. А вот Сухановых в 1945-м в том районе было больше двух с половиной тысяч… Возможно, фрау Гертруде подвело нетвердое знание русского языка, и настоящая фамилия отца Ренате — Суханов.
Ренате Хан очень верит во встречу с русскими родственниками и ждет любую информацию о своем отце.
Если вам что-то известно об этой истории, ждем ваших звонков.
