Они очень разные, эти пары. Академик и учительница, ветврач и птичница. Но в одном — очень важном — они схожи. У обеих в этом году бриллиантовая свадьба. Победная свадьба. Потому что поженились и те, и другие в 45-м. И прожили вместе по 60 лет. Они уверены, что от смерти на войне их спасла только любовь.
Победа в этом деревенском доме пахнет духами “Красная Москва”, что стоят на стареньком трельяже. А еще — майскими тюльпанами в палисаднике под окном. “В этом году весна запоздала, не успели к празднику они расцвести”, — сокрушенно качает головой седовласая хозяйка, собирая букет для невесты.
Она, 82-летняя Елизавета Григорьевна Бондаренко, невеста и есть. Жених — 86-летний Иван Корнеевич Бондаренко. Они поженились аккурат 9 мая 45-го. Так что юбилей бриллиантовый вдвойне.
Но пышную свадьбу семья Бондаренко отпраздновала впервые. Старики бы и не собрались, но общественность очень просила. Гулял на торжестве весь тамбовский совхоз “Степное Гнездо”.
Как же, такие великие даты совпали. “Сколько лет мирной жизни, столько мы вместе. А целоваться по-настоящему моя Лиза так и не научилась”, — смеется морщинистый новобрачный.
На войне у 22-летней зенитчицы Лизы Поповой был позывной “Фиалка”. Старший сержант батальона ПВО Иван Бондаренко был ее командиром, начальником наблюдательного поста. Он и взял ее за себя, нецелованную, ровно шесть десятилетий назад, на реке Березине в Белоруссии. В крошечном городке Речица, где повенчала их победа.
— Товарищ старший лейтенант, мы с бойцом Лизой Поповой решили сегодня пожениться, — отдал честь сержант Бондаренко. — Обязательно сейчас хотим, в честь капитуляции фашистской Германии.
За порогом блиндажа — гудеж, стрельба, фейерверки. Солдаты празднуют долгожданную Победу. А влюбленные парочки в их полку как сговорились — по очереди отправляются к командованию и просят благословить.
— Свадьбу вашу одобряю. Но ты смотри, Бондаренко, боец Попова — девка серьезная, не обижай ее, — вот и все поздравления, что получили новобрачные. Ни цветов, ни банкета, ни белого венчального платья. В красноармейских книжечках на последней странице всем желающим тогда просто ставили химическим карандашом нестираемую надпись: “женаты”. И историческую дату.
— Конечно, это была обычная филькина грамота. Вырвал страницу — и можешь снова ходить холостым, — улыбается Иван Корнеевич. — В тот же вечер моя невеста отправилась дежурить на главный пост. А я поехал за 120 километров от нее, в свою землянку.
“До свидания, милый друг!” — сказали они на прощание. И никакой брачной ночи до полной демобилизации.
— Мой будущий муж считался первым парнем в 11-м батальоне ПВО Третьего Белорусского фронта, все девчонки-зенитчицы по нему сохли, — вспоминает Елизавета Бондаренко. — А он им, когда свидания назначал, почему-то Николаем представлялся. Это мой Ваня так шутил. Серьезно жениться он ни на ком не собирался. Встречался он с моей лучшей подружкой Шурой Захаровой. Но потом отношения между ними расстроились, изменила она ему — а я Ваню пожалела, так у нас все и сладилось...
…26-летний полтавчанин Иван Бондаренко уже прошел финскую кампанию. В июне 41-го года он лишь чудом спасся из осажденной Брестской крепости. “Меня и еще двух парней отпустили до воскресенья в увольнение в город, сходить в кино и на танцы. Мы заночевали в Доме контрразведки, по дороге в гарнизон, поэтому остались в живых”, — вспоминает старик.
Несколько дней и ночей потом Иван пробирался к нашим частям. Его товарищи погибли в пути, в живых остался только он один.
Может быть, именно потому, что где-то там, на пороге Победы, его ждала еще незнакомая “фиалка” Лиза.
— Помню, только закончилась Курско-Орловская битва, мы с девчонками-зенитчицами пошли за водой на безымянную речушку, которая текла неподалеку, — рассказывает Елизавета Григорьевна сейчас. — По всей дороге флажки расставлены, чтобы случайно на мины не напороться. Вода мутная, грязная, трупы в ней вперемешку плавают — и немцы, и наши. А мы воду зачерпнем и давай смеяться и петь…
Так хотелось Лизе тогда влюбиться! “Но нельзя было, чтоб потом не горевать, если любимый падет смертью храбрых”, — рассуждает она. — Поэтому я и ждала до победной весны”.
Но уже в июне 45-го молодоженам Бондаренко снова пришлось расстаться. Лиза возвращалась домой к родителям, на родную Тамбовщину. А ее любимому Ивану приказали сопровождать эшелон с демобилизованными солдатами в далекую Сибирь. Он лишь успел крикнуть жене из теплушки, под стук колес: “Ты не бойся, я вернусь именно к тебе — только жди!”
И — дождалась. Через два месяца, в августе 45-го, названый муж постучал в двери ее родительского дома. На следующее утро в сельсовете семью Бондаренко расписали еще раз, поставили нестираемый штамп.
— Но мы с моим стариком прежде всего будем отмечать ту нашу, майскую годовщину, — убеждена Елизавета Григорьевна. — Жаль, без палочек, что сами себе из дерева выстругали, теперь не можем никуда пойти, ноги нас не держат. Да и муженек уже в пляс, как раньше, не кинется, в свадебном вальсе меня не закружит…
Бабушка Лиза с дедушкой Иваном мечтали, чтобы 9 мая 2005 года в их селе сыграли еще одну свадьбу — самую настоящую, для влюбленной молодой пары. Но нет больше в Степном Гнезде молодых: опустела деревня. Всего восемь семей здесь осталось, все уже люди в возрасте.
— Что такое для вас счастье? — спрашиваю я у Елизаветы Григорьевны, кокетливо подкрашивающей губы перед началом фотосъемки. Иван Корнеевич тут же примиряет походную шляпу.
— Счастье в том, что ни одного дня я бы не хотела изменить в своей жизни, — наконец отвечает бабуля. — Ни в горе, ни в радости. А еще счастье, что зарплату мне мой Ваня до копеечки приносил, выпивал только по праздникам и больше никогда не уходил на войну…
— В этом году я праздную два юбилея, — улыбается 82-летний ветеран ВОВ, академик Николай Федорович. — 60 лет победы над фашистами и 60 лет победы над сердцем моей Валечки.
Они жили в одном селе, ходили в одну школу и писали друг другу письма, когда разлетелись по стране. Тогда это была лишь дружба. Им понадобилась война, чтобы осознать: они созданы друг для друга. Николай и Валентина Тельновы поженились сразу после войны, в августе 45-го.
— Колю я знаю еще с пятого класса — мы занимались в ступинской школе, что в Тульской области, — вспоминает Валентина Тельнова, — на учебу вместе ходили: шесть километров каждый день. Я в то время его не замечала — обычный мальчишка.
Но Николай Федорович уже тогда обратил внимание на свою будущую жену. Но, любви у них не вышло: после седьмого класса Коля уехал в ярославский техникум.
“Я мечтал стать механиком, — говорит Тельнов, — но не получилось: в учебу вмешалась война”. Коля перешел на третий курс, когда их, несовершеннолетних пацанов, в сентябре 1941-го отправили рыть окопы на Карельском фронте. Вместо оружия мальчишкам раздали по котелку и лопате.
— Строили оборону мы недолго — немцы пошли в наступление, — вспоминает ветеран. — Мы отступали вместе с действующими войсками — в день проходили по 30—40 километров. На десять человек тогда полагалась маленькая буханка ржаного хлеба. От голода мы спасались клюквой — благо в Карелии ею усыпаны все поля. Но от ягод у всех быстро скрутило животы…
В Ярославль они попали только в середине октября. Худые, голодные и больные.
— Господи, да как же вы будете учиться?! — переживали преподаватели. — Вас срочно надо отправить в санаторий!
“Санаторием” в то время считалась уборка картофеля в колхозе. “Тогда уже вовсю мела зима, — рассказывает Николай Федорович, — картошку приходилось выковыривать из-под наста. И все-таки была еда. Я до сих пор люблю пюре с молоком и краюхой хлеба…”
“Санаторий” кончился в декабре: свое 18-летие Коля отметил в холодном товарняке. Вместе с другими призывниками его отправили на фронт.
— Наш поезд постоянно бомбили, но мы ни разу не остановились, — говорит ветеран. — Мальчишки от страха прятались под лавки, думали, что это может спасти. Нас не разбили — через 24 дня мы благополучно добрались до Читы.
Именно здесь, на самом востоке страны, проходили боевые учения. “На границе стояла японская армия, которая в случае взятия Сталинграда готова была напасть на СССР, — рассказывает Тельнов, — вот мы и создавали видимость того, что наши границы охраняются, а заодно и учились”.
Всю войну Николай был связистом. Саратов, Курская дуга, Белоруссия, Польша и Германия — он ползал среди разрывающихся бомб и мин, устанавливал связь.
— Я не знаю, как выжил, — удивляется старший ефрейтор Николай Тельнов, — наверное, меня спасло только чудо. Уже потом узнал, что из ста призывников моего возраста с войны вернулись только трое…
Валентину Алексеевну тоже хранила судьба. Три года она воевала в 29-м отдельном прожекторном батальоне.
— Весной 1942 года из нашего района на фронт забрали 50 девушек, — вспоминает Тельнова, — на поезде была надпись: “Комсомольцы-добровольцы”. Хотя нас тогда никто не спрашивал — собрали в военкомате и отправили воевать.
Их батальон стоял под Тулой — девчонки освещали прожекторами вражеские самолеты. И каждый день были на волосок от смерти — ведь бригады так хорошо просматривались с воздуха. За время войны Валин батальон прошел не одну тысячу километров. Хрупким девчонкам приходилось самим устанавливать тяжелую технику и управляться с двухметровыми прожекторами.
— А кто нам поможет? Всех мужчин забрали на передовую, — удивляется Валентина Алексеевна. — Мы все делали сами. И даже технику охранять приходилось. Однажды в лесу под Минском у нас в ветках деревьев застрял прожектор. Я шесть часов одна сторожила эту махину. В любой момент могли появиться немцы, а у меня из оружия — только старенький карабин…
Валентина встретила победу в Минске. Несмотря на то что благодаря прожектористам была сбита не одна сотня фашистских самолетов, они не получили никаких наград.
— Для меня это не важно, — улыбается ефрейтор Тельнова, — главное — жива...
Валентина вернулась домой в июне 1945 года. А Колю Тельнова на 10-дневную побывку в родное село отпустили лишь в августе. Молодому и симпатичному бойцу строили глазки все соседские девчонки.
— Как только я вернулся домой, там сразу устроили шумное застолье, — смеется Тельнов, — вокруг меня столько девушек, все кокетничают… А я все думал о Вале — ведь всю войну мы писали друг другу письма. У меня даже была ее фотография — этот снимок я всегда носил в своих документах.
Но увидеть Валю ему удалось не сразу: ее семья переехала в соседнюю деревню, за 18 километров.
— Ко мне прибежала телефонистка из сельсовета: “Валя, тебя к телефону какой-то парень просит!” — о том дне Валентина Алексеевна помнит до сих пор. — Оказалось, что это был Коля. Как только я услышала его голос, во мне сразу что-то перевернулось...
18 километров для любви — не расстояние. Уже на следующее утро Николай был у Валентины. Сказал отцу, что идет в район становиться на учет, да так и пропал на сутки. “У меня в запасе было всего десять дней. Но этого срока нам хватило, чтобы стать мужем и женой”, — нежно смотрит Николай Федорович на супругу.
Вместе Тельновы пережили очень многое. Николай учился в Москве, а Валентина воспитывала дочь и сына в родном селе. Потом была комната в общежитии. Николай Федорович закончил аспирантуру, стал академиком и преподавателем Московского государственного аграрно-инженерного университета, написал 260 научных работ. А Валентина Алексеевна тянула семью, работала учительницей и успевала помогать мужу.
— Что бы я делал без моей Вали? — улыбается Тельнов. — Она печатала мои труды, поддерживала в тяжелые минуты. Мы даже толком поругаться за 60 лет не смогли...
Их отношения кажутся вырванными из позапрошлого века. Доверие, уважение и любовь — такое сочетание редко встретишь в современных парах.
— У меня до сих пор нет обручального кольца, — сказал нам напоследок Николай Федорович. — Зачем? Наша любовь не нуждается в доказательствах.
