Шумиха вокруг убийства в Чикаго американкой Ирмой Павлис своего приемного русского сына пришлась как нельзя кстати.
По мнению экспертов, скандал в области международного усыновления назревал уже давно. И вот прорвало.
В прошлом году в стране было усыновлено 16332 ребенка. Но только 6913 из них нашли родителей на родине. Остальные уехали на Запад. Список приемных родителей открывают американцы. Их агентства по усыновлению давно и прочно оккупировали отечественный рынок, практически вытеснив оттуда конкурентов.
Конечно, ведь прибыль от этого “чадолюбивого” бизнеса огромная.
Только в России международное усыновление, фактически превращенное в открытую торговлю малолетними детьми, приносит ежегодный доход в сотни миллионов долларов.
После случившегося в Чикаго скандала некоторые наши политики потребовали немедленно провести проверку среди агентств по усыновлению и ограничить вывоз наших детей за рубеж. Необходимо ужесточить контроль над уже сработавшимся “трио” агентство—опека—детский дом. И, разумеется, пресечь коррупцию в этой сфере.
“Во многих опеках, увы, трудятся не педагоги и юристы, а люди неожиданных специальностей, в том числе бывшие торговые работники, — считает Галина Семья, член координационного совета по федеральной целевой программе “Дети-сироты”. — Зарплата у них маленькая, желания и профессиональных навыков — того меньше. В Москве деятельность органов опеки никем свыше до сих пор не координируется, поэтому по одним и тем же основаниям в отношении сирот могут приниматься разные решения”.
Махинации и аферы с усыновленными сиротами начались в России в расцвет дикого капитализма. Детей за кордон гнали такими же усиленными темпами, как сейчас, простите, гонят нефть и газ. 11 тысяч русских малышей отправились в 96-м году к новым родителям-иностранцам — этот рекорд в мире до сих пор еще и не побит.
Несовершенные российские законы не позволяли возвращать домой наших бывших маленьких граждан, даже если новые мамы и папы над ними издевались. Как известно, за 13 лет существования самой системы международного усыновления (оно было разрешено по инициативе Раисы Горбачевой в конце 91-го года. — Е.С.) были убиты своими новыми родителями 13 русских детишек в США и Канаде. Получается — в год по ребенку...
Как выяснила наша газета, строгий контроль за семьями с приемными иностранными детьми чаще всего осуществляется только на бумаге. Представившись новоиспеченной приемной мамой, спецкор “МК” поднял эту тему на зарубежных сайтах об усыновлении.
— Скажите, как часто будут приходить в мой дом контролирующие органы? Я бы не хотела, чтобы по округе пошли слухи и сплетни…
— Не волнуйся, — успокоили более опытные усыновительницы из США. — К тебе придут один или два раза в год, предварительно позвонив. Обычно эту работу выполняет агентство, которое и помогало в усыновлении в России. Оно же пишет отчеты.
Попустительство российских властей привело к тому, что пять лет назад сотни беременных женщин устремились в США и страны Европы с “контрабандным товаром” прямо в собственных животах.
Заработать на ребенке 22-летнюю Аллу надоумил ее бывший любовник. “На третьем месяце беременности я должна была выехать в Швейцарию для первоначального обследования, — вспоминает женщина сейчас. — “Декретный отпуск” никак не оплачивался, но по результатам родов в той же Швейцарии я заработала бы 2 тысячи долларов. Я отказалась”.
В конце 90-х годов процессом международного усыновления в Москве руководил известный адвокат Виктор Паршуткин. Окружающим он представлялся председателем благотворительного общества помощи детям-сиротам и весьма удачно, минуя органы опеки, провел несколько дел об усыновлении иностранцами через наши суды.
Попался этот правозащитник, как говорят, на жадности — взял деньги у американской пары, а ребеночка им не обеспечил. Против ряда лиц было возбуждено сразу несколько уголовных дел по ст. 152 “Торговля детьми” и ст. 154 “Незаконное усыновление”. Но, как стало известно “МК”, настоящую ответственность за содеянное так никто и не понес. Где сейчас Паршуткин, неизвестно, но в одном юристы уверены наверняка: “за детей” в тюрьму он не сел.
В конце 2003 года ответственность за торговлю малолетними отменили. “Нынешняя статья УК РФ звучит более обще — “Торговля людьми”, — поясняет Сергей Кривошеев, председатель профсоюза адвокатов России.
“Cтатья сформулирована так, что позволяет легко избежать уголовной ответственности, — считает и адвокат Александр Сковородко. — Наказание может понести только человек, в отношении которого следствие докажет, что он много раз способствовал продаже детей или их незаконному усыновлению и делал это корыстно. Если же его поймают на одном эпизоде и не при передаче взятки должностным лицам, что чаще всего и случается, то дело обойдется. Недаром по совокупности этих статьей с 1998 по 2001 год были реально осуждены всего 2 (!) человека”.
Эстафету противозаконных сделок с “малолетним товаром” подхватили регионы. Четыре года назад в Рязани была приостановлена деятельность американской фирмы по усыновлению, в открытую занимавшейся продажей ребятишек. За время ее работы коммерсантам и сотрудникам здешнего дома ребенка удалось ударными темпами переправить за границу 77 малышей.
В Тульской области заместитель главврача районного роддома лично рекрутировал женщин, готовых отказаться от детей в пользу заграницы. Но круче всех поступили не российские, а украинские эскулапы из Харькова. Во избежание лишней бумажной волокиты — или скорее из экономии средств — акушеры вообще забывали сообщать женщинам, что отдают их новорожденных на усыновление: сразу после родов матерям грустно сообщали, что малютки просто умерли.
“Дело о 300 похищенных младенцах” дошло даже до Европарламента. Вскоре на официальном уровне власти открестились от произошедшего, заявив, что никаких похищений в харьковских роддомах не было вообще — это фантазии истеричек.
“Если бы я знала, что дочка родилась живой, ни за что бы ее не бросила”, — билась в истерике в зале суда несовершеннолетняя девочка.
За решеткой — заведующая родильным отделением и главврач больницы поселка Макеевка, что неподалеку от Кузбасса. Пару лет назад в этом шахтерском местечке была опробована новая схема “усыновления” новорожденных детей. Такое впечатление, что люди, ее придумавшие, насмотрелись бразильских сериалов.
— Врачи вызывали искусственные роды девчонкам, которые с опозданием понимали, что не готовы становиться матерями, — пишет Марина Корец, занимавшаяся журналистским расследованием. — Новорожденного официально регистрировали как “абортный материал”, а затем заботливо выхаживали. Неучтенный ребенок лежал в инкубаторе и терпеливо ждал, пока не появится покупательница. Ее оформляли в роддом как обычную роженицу.
Никакой возни с отказами от родительских прав. Тайна усыновления гарантирована абсолютно. На эту банду детоторговцев сотрудники милиции вышли чудом. Точное количество усыновленных макеевских детей узнать так и не удалось. В суде прошли всего четыре эпизода по делу. Подсудимые отделались маленькими сроками.
— Я бы очень хотела дать настоящую семью еще одному ребенку из России. Но, боюсь, что моя нервная система больше не выдержит этих мытарств, — говорит 37-летняя Анна, бывшая поволжская немка, а ныне подданная Германии.
Чуть меньше года назад они вместе с мужем Марком, настоящим арийцем, привезли из России в Дюссельдорф полуторагодовалую дочку Катрин.
— Проблемой усыновления русского ребенка мы озадачились в 2000 году, — рассказывает Анна. — Муж хотел обратиться в профессиональные агентства, но это оказалось слишком дорого. Там с нас запросили где-то около восьми тысяч евро. “Это только цена за “сопровождение”, — сразу предупредили меня. — А отдельно оплачивается подкуп русских чиновников и врачей, любые непредвиденные расходы. Но я прекрасно говорю по-русски и могу сама вести переговоры.
Только на сбор всех необходимых документов у немцев ушло около трех лет. Вначале Анна хотела искать себе дочку через Центральную базу данных в Москве. Но ее отговорили. “Мне сказали, что лучше потратить время, но самой напрямую обзвонить региональные опеки и дома ребенка, — честно признается немка. — Я думала, что моему звонку в провинции обрадуются, но там, едва услышав кто звонит, швыряли трубку. Как будто я — шпионка!”
Лишь в двух российских городках согласились принять бездетную германскую пару, которую не сопровождало агентство. Но в одном городе в конце концов Анне с Марком в аудиенции тоже отказали — под предлогом карантина по гриппу.
— Тогда мы еще не знали, что это слово “карантин” будет преследовать нас всю поездку в Россию, — вздыхает Анна. — Когда с нами не желали разговаривать или просто не хотели показывать ребенка, то произносили эту коронную фразу: “В детском доме начался карантин!” Притом что заграничные подарки детям брали с удовольствием. Это было обязательное условие нашего приезда — электронная техника для детского дома, телевизор, видеоплейер и пара компьютеров. Игрушки детям нам сказали не привозить: “У них и так все есть!”
По словам Анны, напрямую никто не требовал от них денег за сведения о подходящей малышке. В детском доме им сразу же предложили посмотреть двух девочек на выбор.
“Первой, Катерине, только что исполнилось десять месяцев, она не слезала с моих рук. Второй малышке было уже больше полутора лет, и она, насупившись, стояла в углу и к нам не подходила, — рассказывает немка. — Меня к себе расположила маленькая Катюша. На фоне остальных детдомовских детишек — вполне благополучный вариант”.
После коробки конфет медсестра в кабинете тихонько предупредила: “Старшую не берите. У нее мать — наркоманка с ВИЧ, у самой крошки тоже до полутора лет стоял условно-положительный диагноз, сейчас его сняли…”
В опеке Анна и Марк так и сказали, что хотят забрать себе младшую Катю. “Что тут началось! — восклицает приемная мать. — “Кто вам сказал, что у старшей девочки что-то не в порядке со здоровьем? Ведь этих сведений нет в ее карточке!” Мы еле спаслись от расспросов и, чтобы успокоить опекскую сотрудницу, предложили провести независимое медицинское обследование. Но даже эту малость нам не разрешили сделать”.
Отстоять маленькую Катюшу немцам так и не удалось. Главный врач детского дома, проникновенно глядя в глаза Анне, произнес: “Поймите, если вы не заберете сейчас другую девочку, вам придется вернуться с пустыми руками”.
— Я поняла, что хорошенькую и здоровую Катюшу мне никто не отдаст, — вздыхает немка. — Непонятно, зачем ее вообще тогда предлагали? В результате мы все же взяли старшую девочку, переименовав ее в честь подружки тоже в Катрин.
Как стало известно позже, тезку Катрин — маленькую Катюшку — сразу же после отъезда Анны и Марка удочерили американцы, которые “забронировали” ее еще раньше немцев. “Но они долго раздумывали, не могли вылететь в срок, и поэтому, вероятно, Катюшу временно выставили в “открытую продажу”, — печально улыбается Анна.
По закону иностранцы могут усыновить детей, от которых трижды отказались отечественные родители. Естественно, диагнозы у таких малышей жуткие. Но все ли они реальны?
— Нам объяснили, что в России приютскому ребенку за деньги могут написать в медкарте все что угодно, — вспоминает Линда из Израиля. — И обычно у самых хороших детей болячки будут самые ужасные. Главное, агентству договориться с врачом детдома — он в этом вопросе царь. Когда мы проводили повторное обследование нашего сына уже на родине, то, глядя на его выписку, местные доктора хватались за голову: “Вы привезли сюда смертника!”
Настоящие же увечные калеки никому не нужны. Год назад наша газета писала о судьбе мальчика Саши Бахарева. Он был зачат по программе сурматеринства, но в результате, родившись с синдромом Дауна, оказался в доме малютки — родная и суррогатная матери от него отказались.
“МК” пытался устроить судьбу уникального мальчонки. Но в Америку дауненка не взяли.
— Даже если вашего Сашу кто-то захочет за океаном усыновить, его не пропустят выездные службы. Дауны Америке не нужны! — отчеканили люди, профессионально занимающиеся международным усыновлением.
Те самые люди, которые до этого с гордостью демонстрировали фотоальбомы с малолетними уродцами и инвалидами, обретшими за границей счастье и покой. Неужели все было просто рекламным проспектом?
А на деле все гораздо проще и — страшнее.
…40-летний москвич Александр взял из детского дома под опеку 12-летнего мальчика с психическим заболеванием. Уже через несколько недель опекун понял, что “олигофрении в степени дебильности” у его воспитанника и в помине нет. Тогда кому и зачем понадобилось вешать ярлык на ребенка, который, как оказалось, давно стоял в Центральном банке данных на международное усыновление.
“Да у нас в детдоме многие такие, как я, — неожиданно разоткровенничался пацан. — Больных проще отправить за границу.
— А кому вы там нужны? — тут же поинтересовался опекун. — Ведь по-английски никто из вас не разговаривает, менталитет у вас тоже чисто русский, да и характеры не из легких.
— Да я и сам не знаю, — покачал головой парень. — В моем детдоме чуть ли не силком нас заставляют туда ехать. Обычно иностранцы приезжают за одним ребенком, а затем забирают с собой “до кучи” еще и всех его друзей, чтобы одному не скучно было.
Опекун мальчика позвонил в редакцию и рассказал об этой странной тенденции в сфере международного усыновления. Действительно, зачем увозить из России толпу неуправляемых подростков 12—16 лет? Вряд ли для того, чтобы повысить генофонд тамошней нации.
Хотя у МВД РФ никаких официальных данных о том, что наших тинейджеров используют в местном криминале или в порносъемках, нет.
Екатерина Лахова недавно сказала по телевизору, что международное усыновление надо запретить, потому что в детдомах стоят огромные очереди из русских граждан, желающих усыновить брошенных малюток. Если бы так.
Почему русские родители неохотно усыновляют или берут под опеку сирот, “МК” рассказал Борис Альтшулер, руководитель общественной организации “Право ребенка”:
— К сожалению, в России не организована система устройства брошенных детей в семьи. 90% сирот остаются в детдомах. Для страны это дорогое удовольствие — на содержание детей в интернатах из государственного и региональных бюджетов выделяется около одного миллиарда долларов в год. Выходит, что в месяц на одного ребенка тратится 12—15 тысяч рублей. Содержание сироты в московском интернате обходится в 20—22 тысячи рублей ежемесячно.
— На что уходят такие суммы?
— На питание, одежду и лекарства ребенку идет небольшая часть денег. Львиную долю забирает аренда здания, коммунальные услуги, зарплата персонала и текущий ремонт. Заметьте, в этот миллиард долларов не включены средства на капремонт и строительство новых детдомов. Государству в 5 — 10 раз дешевле воспитывать детей в семье. Например, в провинции опекуны получают 800—1200 рублей в месяц, в столице — 3—5 тысяч рублей.
— Так почему же семейная форма воспитания так слабо развита в России?
— Одна из главных причин — тот самый миллиард долларов, который соответствующие ведомства получают в виде ассигнований. Одной рукой чиновники получают средства на детские дома, а другой рукой, значит, обязаны ликвидировать сиротство. Этого наши чиновники допустить не могут.
Высокий спрос среди соотечественников сохраняется только на малышей до трех лет. Они и есть предмет самой большой коррупции.
— Но из-за последней серии скандалов интерес к остальным нашим деткам начал падать и у иностранцев, — объяснили спецкору “МК”. — Это не значит, что теперь их будут меньше вывозить. Добропорядочные господа предпочтут не связываться с русскими сиротами, а мошенники придумают новые аферы с продажей “цветов жизни”.
Последние скандалы в сфере международного усыновления — всего лишь очередной передел рынка детоторговли. Вероятно, у американских агентств, вольготно чувствующих себя на российских просторах, пытаются оттянуть их “кусок пирога”.
Станут ли в результате грядущих перемен русские сироты счастливее?
