Символ зла срисовали с Джорджа Буша

— Если ты не со мной, то ты с моими врагами, — поддакнуло главное зло из “Звездных войн” Дарт Вейдер.

Вот так они и пошли рука об руку по миру: один — в кино, другой — в жизни, как близнецы-братья. Кто более матери-истории ценен? Время покажет. Но злые языки говорят, что все-таки Дарта Вейдера лепили с Буша-младшего, а не наоборот.

В Канне продолжается чествование заключительной части “Звездных войн”. Но Джордж Лукас уже упаковал чемоданы — завтра он собирается возвращаться в Лондон, работать над DVD-релизом картины. Накануне отъезда он получил французский орден Почетного легиона.

Актеры — Сэмюэль Л.Джексон, Натали Портман и Хайден Кристенсен — еще останутся — потусоваться.

До Лазурного Берега не добрался лишь Эван Макгрегор — у него премьера мюзикла в Лондоне. А шутники из голливудских изданий все продолжают стебаться над Лукасом и персонажами его фильма. Из последних шуток — коллаж из лица Джорджа Буша, вставленного в одежду Дарта Вейдера с лазерным мечом в руках. А что? Энакин Скайуокер, когда перешел на темную сторону, сказал своему учителю Оби Ван-Кеноби: “Если ты не со мной, то ты с моими врагами”. Чем не дословное высказывание американского президента? После событий 11 сентября Джордж Буш выдвинул международному сообществу ультиматум: “Либо вы с нами, либо вы с террористами”. Сам Лукас заявил, что в “Мести ситхов” хотел проанализировать то, как демократия превращается в тиранию. Правда, сценарий он писал аж 30 лет назад и старался Дарта Вейдера сделать похожим на президента Рейгана, а намекал на войну во Вьетнаме. Прошли годы. Все актуально. Теперь только в Ираке. Но годы изменили самого отца “Звездных войн” — Лукас на политический вопрос дает уклончивый ответ: “Когда я писал сценарий, иракской проблемы еще не существовало, но, надеюсь, мой фильм немного откроет людям глаза”...

В этом году Джексон королем ходит по красной дорожке Дворца фестивалей. В 1994-м, когда состоялся его каннский дебют с “Криминальным чтивом”, он не был так уверен в себе. Но именно 11 лет назад Джексон вошел в обойму звезд первой величины. Теперь голливудская знаменитость пришла на интервью вразвалочку, явно довольная собой. А что грустить? “Звездные войны” поставили на уши весь Канн, салют в честь мировой премьеры картины не давал спать ни утомленным просмотрами журналистам, ни обалдевшим от шума жителям маленького курортного города, ни голубям, которые в час ночи сорвались с насиженных мест и очумело носились по расцвеченному вспышками выстрелов небу.

— Вы впервые были в Канне в 1994 году. Что изменилось?

— Это был год, когда “Криминальное чтиво” получило “Золотую пальмовую ветвь”. Тогда, в Канне, я впервые и увидел его — раньше не было времени, я снимался в третьей части “Крепкого орешка”. И на премьере я подумал: “Как же здорово все получилось!” Что изменилось? Раньше я получал по семь сценариев в неделю и хотел сыграть все роли, которые мне предлагают. Сейчас я гораздо дольше думаю, прежде чем решить.

— Да, теперь у вас полно фанатов.

— Конечно, как и у любого другого актера. Но после “Звездных войн” моя жизнь действительно поменялась — я стал частью этой специфической субкультуры, и у меня появились фанаты из числа детей. Мне это, конечно, кажется необычным.

— После премьеры третьей части “Звездных войн” говорили, что персонажи — лишь фон для спецэффектов, что вы думаете об этом?

— Я не согласен. Во всех частях фильма есть одна сюжетная линия, интрига, которая развивается последовательно. Мне, например, кажется очевидным, что “Месть ситхов” помогает зрителю окончательно разобраться во всех характерах, понять причины поступков героев. И здесь, конечно, самое интересное, как меняется мнение зрителей о Дарте Вейдере — ведь в первой части он совсем мальчишка, и поступки его безобидные и мальчишеские. И именно в третьей части мы понимаем, что это действительно трагическая личность.

— А что вы думаете о своей роли?

— О, про меня тоже многие наверняка скажут, что я только марионетка. Мне так не кажется. Но, когда я приехал в Лондон на съемки, у меня не было даже сценария. На площадке мне дали четыре страницы диалогов, и все! В этой части я действительно мало играю — в общепринятом понимании игры. Я лишь бросаю страшные взгляды. В одной из ключевых сцен фильма, когда Мэйс Винду (персонаж Джексона. — М.Д.) смотрит на Энакина, я физически ощущал, что он может убить его одним взглядом.

— Вы ведь наверняка фанат “Звездных войн”?

— Конечно. Мне кажется, иначе просто быть не может. Когда Лукас предложил мне роль, я, естественно, согласился. Даже не раздумывая. Мне было абсолютно все равно, кого играть, — и это притом, что у меня уже довольно давно существует правило читать сценарии перед тем, как соглашаться на роль. Вы себе не представляете, как я восхищался в 70-е первыми спецэффектами, придуманными Джорджем, это было невероятно! К съемкам я готовился несколько недель. Занимался с тренером три раза в неделю, качал спину, ноги, руки, и все это делал в той робе, в которой снимался в картине, — это сильно усложняло задачу. Я с удовольствием отправился в путешествие на этом корабле, и все мы, актеры, были пассажирами на нем. А капитаном — конечно, Лукас... Мы два года готовились к съемкам “Мести ситхов”. Почему так долго? Мы не хотели и не могли разочаровать фанатов фильма.

— В чем, по-вашему, причина бешеной популярности “Звездных войн”?

— Думаю, это уход от реальности в такие миры, о которых даже мечтать страшно. У Лукаса все реально до такой степени, что еще в 70-е возник целый культ “Звездных войн” — он не является исключительно американским, он существует по всему миру — и в Германии, и во Франции. И людей эта история так захватила, что многие так и не вернулись обратно, остались навсегда в галактике “Звездных войн”.

— Страшно было начинать работать в культовом фильме?

— Страшно? Скорее я боялся, что меня ненароком кто-нибудь убьет на площадке. Если говорить серьезно, то я безумно благодарен судьбе, что она мне подарила такого режиссера и друга, как Лукас, — мы много времени проводили вместе, он многому меня научил. И думаю, что я должен быть ему благодарен — стольким новым вещам я у него научился. Все это дало новый виток моей карьере. Мне многие говорили, что это отличная роль. Знаете, ведь существует довольно много фильмов с моим участием, где я похож на себя, хожу, говорю, как я. Не отличить персонажа фильма от меня настоящего.

— Но Лукас все-таки убил вашего персонажа?

— О, да! Он жестокий. Но когда он мне сказал, что Мэйс Винду умрет, да еще и во сне, я его попросил о какой-нибудь интересной смерти. Я все-таки не последний герой в истории!

— Вы много лет в кинобизнесе, не собираетесь сами сесть в режиссерское кресло?

— Подумываю. Даже знаю своего учителя — им станет Джордж Лукас. Во всяком случае, он будет первым человеком, к которому я обращусь за советом.

— Будете снимать фантастику?

— Нет, зачем. Я хочу сделать простую, в общем, драму. Но сейчас у меня в планах съемки в Южной Африке. Они должны начаться в ноябре.

— Какова ваша темная сторона?

— Мы всегда полны страхов — боимся смерти, проблем, лишиться известности, не добиться успеха. Мой самый большой страх — мой агент. Он заставляет меня работать без перерыва.

Канн дождался своего любимца. Ларс фон Триер в компании актеров представил публике свой последний фильм “Мандалей/Manderlay”. Вторая часть трилогии “США” кого-то разочаровала, кого-то порадовала. Но самые верные поклонники датского провокатора остались при своем мнении: Триер — гений. У прочих же возникло ощущение — вполне справедливое, — что Триер сам себя загнал в клетку трилогии и вынужден лишь менять тему, но не язык.

Фильм опять снят в павильоне — надо отдать Триеру должное, снят потрясающе, с отличным светом, интересными ракурсами, монтажом — дома так же нарисованы на полу. Повтор — главное разочарование от фильма. Главное потрясение — очередная провокация. Героиня фильма Грейс (Николь Кидман сменила Брайс Даллас Ховард, сильно проигрывающая голливудской диве в главном — естественности) оказывается на маленькой плантации Мандалей, где все еще сохранилось рабство, через 70 лет после его отмены. Грейс возмущена тем, что белые угнетают черных, и начинает наводить свои порядки. С бывшими рабами заключает контракт, делает их свободными людьми, но свобода оборачивается злом — хлопок вовремя не посеян, работа остановилась, денег на жизнь нет. Два с половиной часа Грейс проживет на экране со своими новыми коллегами по борьбе за равенство и братство во всем мире. И в финале будет жестоко разочарована...

На пресс-конференции Триер был сдержан и немногословен.

— Ваши фильмы часто называют провокационными.

— Что такое провокация? Наше время вложило в это понятие негативный смысл. Если кто-нибудь вас спросит, убивали ли вы свою тетушку, вы своим ответом наверняка спровоцируете рассуждения о пуле, продырявившей ее голову. Хорошим фильм делает успешная провокация. Но провокация ради провокации — провал. Надеюсь, в моих фильмах есть что-то кроме этого. Мне кажется, что в демократическом обществе провокация выгодна — демократия живет и развивается лишь благодаря дискуссии.

— Думаете, американцы согласятся с такой точкой зрения?

— Мне не кажется, что я несу антиамериканские настроения. Глупо высказываться против какой бы то ни было нации. Возможно, “Мандалей” вызовет некоторые волнения по вопросу расизма, но, надеюсь, это не коснется меня лично. Надеюсь, что фильм вызовет дебаты из-за нетипичного взгляда на расовую проблему.

— Почему вы заменили Николь Кидман на Брайс Даллас Ховард?

— Роль Грейс изначально была написана для Николь. Мы долго ее ждали, но в какой-то момент поняли, что это бесполезно. Наша студия Zentropa не так велика и богата, чтобы нарушать планы Голливуда. Мне стыдно в этом признаваться, но мне кажется, что Николь не должна диктовать правила игры. Но Николь все еще в моем списке кандидатов на роль Грейс в третьей части (ее премьера намечена на 2007 год. — М.Д.).