Если призванный в армию мальчик гибнет в зоне боевых действий, его несчастные родители ожидают, что государство похоронит сына с почестями. Они чистосердечно верят, что существует специальный скорбный ритуал — флаг на крышке гроба, почетный караул в белых перчатках, салют, соболезнования командования...
Ведь обязательно должен быть такой государственный ритуал. А как иначе? Человек жизнь отдал стране — неужели страна не может в благодарность хотя бы похоронить его красиво?
Но никакого ритуала не существует. Просто однажды сотрудник военкомата приносит домой бумажку, напечатанную на сером бланке времен Советского Союза, с непонятными словами: “Ваш сын погиб в результате огнестрельного ранения…”.
Был ребенок — и нет. Теперь вместо него — бумажка.
Не так давно в Америке разразился скандал: выяснилось, что Пентагон рассылал похоронки на убитых в Ираке солдат не с собственноручной подписью министра обороны Рамсфельда, а с факсимиле. Несколько семей погибших заявили, что отсутствие личной подписи министра обороны свидетельствует о неуважении к перенесенным ими утратам. Газеты опубликовали возмущенные отклики: “Министр может найти время, чтобы поиграть в сквош, но не может найти время, чтобы подписать похоронку”. Рамсфельд мгновенно отреагировал на критику и пообещал, что отныне траурные извещения будет подписывать лично. И слово свое держит.
Справка МК:
Во время войны во Вьетнаме погибло более 50 тысяч американских военнослужащих. Утверждается, что все похоронки были подписаны президентом США или руководителем Пентагона.
Российским гражданам такое трогательное внимание армейского начальства и не снилось. У нас к солдату по-прежнему относятся как к пушечному мясу, по принципу “берегите технику, бойцов еще нарожают”. Россия потеряла в Чечне за обе кампании, по самым скромным подсчетам, более 12 тысяч солдат. Но извещения о смерти военнослужащих приходят родственникам погибших телеграммами, и даже не от имени министра обороны.
Справка МК:
Форма извещения о смерти военнослужащих утверждена приказом министра обороны СССР еще в 1982 г., и ее никто не меняет. Похоронки из части, в которой служил солдат (или офицер), высылаются в военкомат по месту жительства родных погибшего, а уже военком за своей подписью заполняет извещение о смерти.
Отрешенность военного командования по отношению к своим погибшим солдатам видна во всем. В перевозочных талонах, которые отдают родителям вместе с солдатскими гробами, есть даже графа “Объявленная стоимость — 00000 рублей”. Военные утверждают, что это сделано, чтобы всем было ясно, что гробы бесплатные, что государство о них позаботилось. Однако каково родителям, которые видят в этом талоне, что их сына оценили в “00000 рублей”?..
— Мне приходилось несколько раз возить гробы из Чечни, — рассказал корреспонденту “МК” офицер Приволжского округа капитан Сергей Алферов. — Морально это очень тяжело — тяжелее, чем в бою. Тем более что родителям погибшего вначале приходит лишь телеграмма примерно такого содержания: “С прискорбием сообщаю вам, что во время контртеррористической операции в результате огнестрельного ранения скончался ваш сын Иванов Иван Иванович” или “Выполняя боевое задание, верный военной присяге, проявив стойкость и мужество, погиб такого-то числа”. И подпись: “Командир воинской части N полковник Пупкин”. Ни обстоятельства, ни место гибели в телеграмме, как правило, не указываются. И в первую очередь родные набрасываются на офицера, привезшего погибшего: “Как же вы не уберегли, не усмотрели, почему вы живой, а мой сын погиб!” — и так далее. А ведь нередко приходится возить мертвых мальчишек, которые даже не были в моем подчинении, о которых я почти ничего не знаю...
По правилам должно быть так. В Чечне, когда гибнет солдат, командир части докладывает о смерти подчиненного в штаб высшего руководства. Военный медик заверяет факт гибели и выдает медицинское свидетельство о смерти. Бойца исключают из списков подразделения. Затем командир части должен отправить телеграмму или позвонить по телефону семье погибшего. При этом он обязан назвать родственникам дату, обстоятельства, причину смерти и время прибытия гроба. Копию извещения о смерти командир должен отослать в комиссариат или военкомат по месту жительства семьи погибшего. После назначается похоронная команда из одного офицера и двух-четырех бойцов, которые и сопровождают гроб. На деле эти правила почти не соблюдаются.
По словам капитана Алферова, убитого солдата одевают в чистое нательное белье. По приказу погибший должен быть в парадной форме, но, так как ее на складах частенько не бывает, везут домой мертвых солдат в обычном камуфляже. Охлажденное и бальзамированное тело кладут в оцинкованный гроб, наполненный опилками, стружкой — в общем, всем, что впитывает влагу. Оцинкованный гроб устанавливается в деревянный гроб, а затем все это помещается в транспортный ящик. Крышка ящика должна быть закреплена и опечатана с двух сторон гербовой сургучной печатью. На крышку прикрепляется бирка с указанием фамилии погибшего и станции назначения. Во время поездки в поезде из-за грязи, падений при погрузке ящик нередко становится непотребного цвета. Иногда и печати срываются.
— Страшнее всего везти гробы с надписью “Вскрытию не подлежит”, — продолжает офицер. — Такое бывает, когда солдат гибнет в боевой технике. При попадании в БМП (боевая машина пехоты) или в бронетранспортер снаряда или при подрыве мощного фугаса рвется весь боекомплект. От боевой машины и от тех, кто в ней находился, практически ничего не остается. Раскиданные взрывом части тел собирают и укладывают в особый гроб с оконцем из темного оргстекла 15 на 15 сантиметров... После новогоднего штурма Грозного в 1995 году нам вообще приходилось вылепливать недостающие части тел погибших из глины...
Кто лежит в таком гробу, родители знают лишь из бумаги, утвержденной медлабораторией, которая, как и все, может ошибаться. К “невскрываемым” гробам командиры обязаны приложить объяснительные “воспоминания” солдат — очевидцев гибели и личные вещи погибшего. Также офицер — старший похоронной группы, привезший гроб, должен передать родителям экземпляр извещения о гибели, свидетельство и заключение о смерти, справку военно-лечебного учреждения об отсутствии у умершего инфекционных заболеваний, военный билет, выписку из приказа об исключении из списков части, справку об обстоятельствах гибели, письмо соболезнования от командира части. Отдание воинских почестей при погребении погибших — залп из автоматов в воздух — проводится, только если прикажет командир части. А происходит это крайне редко.
Раиса Ивановна и Валерий Иванович Зубковы из города Стрежевого (Томская обл.) потеряли сына еще в декабре 1994 г. 18-летний Андрей попал в “первую чеченскую”: часть прикомандировала его к батальону Юргинской бригады. Родителей об этой “командировке” никто не уведомил — впрочем, как и о гибели сына.
Когда Зубковы встревожились из-за отсутствия новостей от Андрея, их вызвали в горисполком и сообщили, что их сын в данный момент… воюет в Чечне, “жив-здоров”!
Но сердце матери не обманешь — Зубковы не поверили чиновникам и засобирались в Чечню. Только после этого в горвоенкомате им сказали страшную новость: сын погиб, и тело его находится в морге в Ростове-на-Дону...
“Груз-200” пришел 4 февраля. В тот же день состоялись похороны. Никакого сопровождающего документа, где были бы обозначены дата и обстоятельства гибели Андрея, не было. Ни извещения, ни похоронки — ничего.
А как же без даты смерти? Ведь человека поминать полагается…
Зубковы сами направили письменный запрос в часть, где служил Андрей. Тут им прислали даже два ответа: капитан из Юргинской бригады назвал в качестве даты гибели их сына 3 января 1995 г., а командир части сообщил, что парень погиб 4 января.
Конечно, кого волнует чужое горе? Тогда в Чечне была такая неразбериха… Трупов — гора, тут не до формальностей... Хорошо еще, что тело отыскалось, пусть за это спасибо скажут.
Примерно так рассуждают военные, для которых солдаты — просто штатные единицы. Единицей больше, единицей меньше…
Такое у нас — сплошь и рядом. Но этот случай все же выбивается из общей невеселой картины. Ведь похоронку на сына Зубковы получили… через четыре года! А потом в суде они еще несколько лет доказывали представителям части, где служил Андрей, что потеря единственного сына — горе для семьи. А умышленно оставлять родителей в неведении о судьбе ребенка — какое-то изощренное издевательство.
Судебная тяжба у Зубковых закончилась лишь осенью 2003 г. Суд полностью удовлетворил их иск, обязав воинскую часть компенсировать моральный вред в сумме 60 тыс. рублей.
Нужно что-то менять. И не только бланки похоронок, где значится несуществующая страна — СССР.
Сегодня отсутствием финансов принято оправдывать чуть ли не все проблемы нашей армии. Нет денег — нет реформы. Но нельзя же все списывать только на хилый бюджет. Разве на элементарное человеческое сочувствие требуется много денег?..
Досье “МК”:
В Израиле вообще нет похоронок. Командиры обязаны сами приехать в дом погибшего и сообщить скорбную весть его близким. Принцип такой: не сумел уберечь солдата, сумей смотреть в глаза его матери...
В США по уставу морской пехоты ее представители должны лично сообщать о смерти военнослужащего его близким, отправка уведомления по почте не допускается. До недавнего времени на эту печальную церемонию полагалось надевать парадный мундир. Но это правило отменили. Соответствующее распоряжение, напрямую связанное с затянувшейся войной в Ираке, издал командующий Корпусом морской пехоты США. За ним стоит исследование психологов Пентагона, которые выяснили, что в американском обществе характерный китель темно-синего цвета вместо гордости начинает вызывать совершенно иные эмоции — ощущение трагедии и смерти. Дело в том, что морская пехота США несет в Ираке наиболее ощутимые потери.
В Великобритании письма с соболезнованиями родственникам военнослужащих, погибших во время военных действий, подписывает лично министр обороны. Это решение было принято им по настоянию семей, потерявших своих близких в ходе военной операции в Ираке.
