Неприветливо встречала столица Иштвана Сабо — одну из немногих звезд мирового кинематографа, заглянувших на “огонек” ММКФ. На улице накрапывал унылый дождик. Но, как и положено по сценарию, тучи перед “Мефистофелем” рассеялись, и его самолет таки приземлился в “Шереметьево-2”. Известный венгерский режиссер имеет один “Оскар” — как раз за “Мефистофель”, двух серебряных “Берлинских медведей” и вот теперь увозит из России почетного “Георгия” — за вклад в киноискусство.
Иштван Сабо обещал дать маленький брифинг прямо в аэропорту. Однако организаторы решили перестраховаться и отказать прессе в общении с венгерской легендой, испугавшись, что если режиссер разговорится с журналистами, то окажется перед закрытыми дверьми “Пушкинского”. Самолет прилетел в день открытия ММКФ по расписанию, но много времени ушло на проход через таможню и прочую прилетную суету. И счет пошел на минуты. Однако для “МК” все же было сделано исключение. Больше всего хотелось узнать, куда Иштван Сабо отправится погулять.
— Мне бы хотелось просто пройтись по Москве. Однако мое время очень ограничено — у меня много дел, запланированы пресс-конференции. Боюсь, ничего не получится, — с грустью ответил он.
— Но у вас же много друзей в России...
— Да, мне бы хотелось увидеться с ними. Я хорошо знаю Михалкова и Табакова. Надеюсь, нам все-таки удастся пообщаться.
Режиссеру явно не нравилась суета вокруг его персоны, организованная “штабистами” фестиваля. Классик даже отказался отдать свой чемодан сопровождающим, вез его сам. Черный “Мерседес” умчал Сабо в гостиницу “Националь”, в которой удалось только побросать вещи и мчаться на открытие ММКФ. Опаздывать было невежливо, ведь венгерская знаменитость стала первым лауреатом фестиваля этого года. Для вручения ему приза “За вклад в киноискусство” даже министр культуры Александр Соколов приехал вовремя.
Если первый день выдался суматошным, то на следующий у Иштвана Сабо сбылась мечта: ему удалось посмотреть Москву. В десять часов утра он выехал из гостиницы и отправился в музей Льва Толстого, одного из своих любимых российских писателей. Следующим пунктом экскурсии стал храм Христа Спасителя.
Возвращаясь к миру нашему грешному, Сабо отправился в “Елисеевский” — вроде бы и магазин, а интересно, как в музее. Там, правда, вместо приобретений случилась маленькая потеря. Племянница режиссера, приехавшая с ним, лишилась своего мобильника, но попросила не винить московских карманников и взяла всю ответственность за рассеянность на себя. Жест жестом, но блокировать потерянный телефон пришлось через будапештского оператора. А от “Елисеевского” рукой подать до кафе “Пушкинъ”, где Сабо поджидали старый друг Никита Михалков и члены жюри кинофестиваля.
Режиссеры обменялись тостами, перерастающими в программные речи. Михалков долго рассуждал о том, что технология не может заменить душу, а фильмы, нашпигованные спецэффектами, — тупиковая ветвь в развитии кинематографа. Закругляя мысль, Михалков сказал, что картины Сабо — как раз настоящее киноискусство, и предложил по этому поводу выпить за дорогого венгерского гостя.
Сабо в долгу не остался: поблагодарил за награду. Далее объяснил, зачем существует кино. По мнению венгерского классика, кино нужно для того, чтобы показать лицо человека в тот момент, когда его обуревают чувства. Согласившись с этой трактовкой, все снова дружно подняли бокалы. Позже Иштван Сабо расстался с фестивальными товарищами и отправился в Музей кино, где в компании директора Наума Клеймана и Русско-венгерского общества провел вечер. На следующий день Иштван Сабо пообщался с прессой и улетел домой. Интервью c ним читайте в завтрашнем номере “МК”.
