О том, что с 14-летней Екатериной Семеновой приключилась беда, не знает никто из друзей, и даже вездесущие соседи не в курсе. В эту тайну посвящены лишь бабушка девочки, ее родная сестра и врачи подмосковной клиники, куда девочку родные спрятали от посторонних глаз. А болезнь у Кати отнюдь не позорная, скорее, наоборот. Просто Катя, несмотря на столь юный возраст, ждет ребенка. Увы, зачатого при довольно грустных обстоятельствах.
В клинике девочка останется вплоть до появления ребенка на свет, а рожать ей через месяц. В результате обследования с помощью УЗИ стало ясно, что девочка ждет мальчика. Плод развивается нормально, без каких-либо патологий, сама будущая мамочка также чувствует себя прекрасно. Вот только постоянно пребывает в слезах. Ее ведь никто не навещает, кроме бабушки, да и та приходит не чаще одного раза в месяц. Но не это больше всего печалит малолетку, а то, что ожидаемого сынишку родные забирать домой отказались. Греховный приплод решено оставить в роддоме. Воспитывать малыша некому, да и не на что. И без того Катина семья неблагополучная. Да и как объяснишь людям, чей это ребенок?
При живом отце Катюша выросла полной сиротой. Ее мать бабушка выгнала из дома сразу после рождения внучки за постоянные пьянки. Где она сейчас, жива ли, нет ли, девочка не знает. Отец в одиночестве запил пуще прежнего и, как водится, лишился через свою пагубную страсть и работы, и уважения. Светлана Сергеевна — бабушка Кати — тянула лямку в доме одна. Она и деньги зарабатывала на всю семью, и воспитанием девочки занималась. Единственным ее помощником был младший сын Александр. Мальчишка забирал маленькую племянницу из садика и присматривал за ней до прихода с работы Светланы Сергеевны. Да и старшего братца частенько к порядку призывал, когда тот совсем распоясывался после очередной попойки. А на лето забирал племяшку с собой на Волгу в деревню к родственникам. Домой в Подмосковье они возвращались посвежевшие и повзрослевшие. Разница в возрасте у них была всего 7 лет, и Катюша воспринимала Александра как старшего брата, во всем ему покоряясь.
В школе ее прозвали тихоней, училась девочка очень прилежно, но всегда была замкнута и нелюдима. Девчонки всегда по парам, а она все одна. Да и во дворе пятиэтажного дома, где все друг друга хорошо знали, Катя появлялась редко. Все больше дома сидела над очередной увлекательной книжкой да изредка с дядей Сашей на футбол выбиралась. Летних каникул ждала как манны небесной, Александр был рыбаком заядлым, и потому на Волге Катюше всегда было с ним весело. Но пришло время, и его забрали в армию. Отец Кати совсем к тому времени спился, бабушка с ним уже не справлялась, и девочка не раз становилась свидетельницей очередной грандиозной попойки в их двухкомнатной квартире. Однажды, когда он в очередной раз привел собутыльников и затеял с ними драку, досталось и 12-летней дочери: осколком бутылки отец поранил ей ногу.
— Сколько я тогда слез пролила, — вспоминала Светлана Сергеевна в разговоре с журналистом “МК”, — уйду на работу, а сердце не на месте, так за Катюшу боялась. Что он, паразит пьяный, на этот раз в мое отсутствие вытворит? Всю душу ребенку вымотал. А ведь он ее любит, напьется — и в слезы: “Сиротинка моя”. Да и она его жалеет: отец ведь.
Наконец вернулся из армии Александр, дверь открыл и ахнул:
— Катюша, да ты прямо невеста уже, красавица.
И действительно, расцвела девочка раньше времени. Волосы черные, густые, до плеч, глаза василькового цвета, фигурка стройная, скромный домашний халатик уже не скрывал развитых форм. За столом Александр от племянницы глаз не мог отвести.
— Ты ни на кого из нас не похожа, да и на мать свою тоже, — подшучивал отставной солдат.
Через два дня спровадила Светлана Сергеевна внучку и сына в деревню к брату покойного мужа и вздохнула облегченно: “Вот теперь заживем, Сашка отдохнет в деревне месяц-другой и на работу устроится, а Катюшу надо в колледж готовить потихоньку. Да и старший сын присмирел, по крайней мере, в дом собутыльников перестал водить”.
“Курортники” вернулись аж в середине сентября, загорелые и отдохнувшие. Катя сразу с головой погрузилась в учебники: за полмесяца пропусков от программы сильно отстала. Александр устроился водителем маршрутки, начал неплохо зарабатывать. Дома редко появлялся, а если и прибегал, то за полночь, когда все уже спали. “Ну что ж, дело молодое, — рассуждала Светлана Сергеевна. — Пусть погуляет”. И все бы хорошо, вот только Катюша изменилась сильно: сядет у окна и часами в одну точку смотрит. Даже в школе заметили, что она рассеянная стала, в учебе резко сдала. На замечания учителей начала остро реагировать, иногда ни с того ни с сего в слезы. На улицу отказывалась ходить, даже в магазин, все время дома, как узница, у окна. А однажды Светлана Сергеевна пришла пораньше с работы и увидела, что входная дверь в квартиру приоткрыта, вошла тихонько, а из комнаты доносятся тихие голоса и Катюшкино всхлипыванье.
— “Я боюсь туда идти”, — твердила девочка, — со вздохом рассказывает Светлана Сергеевна, — а сын: “Тебе больно не будет, врачи посмотрят, и все, а если что, я денег достану, сколько потребуется, только чтобы с тобой все в порядке было”. У меня аж сердце зашлось, так и сползла по стенке на пол.
На шум Александр выскочил из комнаты и уставился на мать:
— Ты что-нибудь слышала, да? — и, не дождавшись ответа, бросился вон из квартиры.
В кабинет гинеколога Светлана Сергеевна повезла внучку в соседний Чеховский район, подальше от дома, чтобы никто ничего не узнал. Там же договорилась и о госпитализации девочки, когда выяснилось, что та уже на шестом месяце беременности. На все расспросы бабушки внучка и произнесла-то всего несколько фраз: “В августе мы с дядей Сашей на ночь поехали на рыбалку, там все и случилось”. Больше Катюша ничего не рассказывает, только плачет. В сентябре ей исполнилось 14 лет.
Сейчас Светлана Сергеевна боится только одного: что о случившемся узнает ее старший сын, 35-летний Григорий, отец девочки. Он ведь может по пьяному делу и убить родного брата за такое преступление. И так каждый день допытывается у матери, чем больна его дочь и почему ее положили в больницу в соседнем городе, а не рядом с домом. От очередного греха подальше отправила перепуганная мать младшего сына снова в деревню, до тех пор, пока все благополучно не разрешится.
— Вот только сама я, наверное, не доживу до этого дня, — поделилась она с журналистом “МК”. — У меня уже случился инсульт и теперь ноги отказываются ходить. Пережить такое горе дано не каждому.
