— Эх, девушка! А где же респиратор? Мы ведь предупреждали, — такими словами встретили нас местные жители.
С недавних пор жизнь заставила их очень трепетно относиться к средствам индивидуальной защиты. Садоводы из товариществ “Озеро” и “Целитель”, жители деревень Богачово, Раево и Брехово ходят только в марлевых повязках, к чему призывают других. А все потому, что соседняя Петелинская птицефабрика, потерявшая во время майского энергокризиса около 300 тысяч голов птиц, захоронила падаль неподалеку от их домов.
Задыхаться начинаешь сразу при подъезде к Брехову. Напротив, рядом с дачным поселком Озеро, раскинулось огромное поле, которому конца и края не видно. Сюда птицефабрика вывозит куриный помет. И не только его.
— Губернатор раздает указания о наведении чистоты в области, а здесь птицефабрика их демонстративно игнорирует! — возмущается местный активист Иван Федорович. — Когда из-за энергокризиса на фабрике передохли куры, и они на 40 “КамАЗах” начали вывозить сюда падаль, мы вышли протестовать. Нам не позволили приблизиться, поставили милицию. Администрация фабрики на все претензии ответила: “Возили и будем возить”.
После птичьих похорон жителям довелось испытать на себе, что такое экологическая катастрофа местного масштаба. Увидеть, как на практике выглядят последовательные стадии трупного разложения. Стояла жара — тушки в могильнике стали взрываться. Затем начались ливни — потоки размыли захоронение. Собаки разрыли могильник (впопыхах рабочие фабрики еле-еле прикопали траншеи землей), к ним присоединились лисицы…
Боже, какой здесь смрад! Между тем до ближайшего дома — не больше 50 метров.
— Люди, которые купили участки поблизости, — рассказывает Ольга из деревни Брехово, — волосы на себе рвут. Жить здесь невозможно, продать — тоже. Кто ж ее купит? Дураков нет. А ведь тут раньше росла пшеница, картошка, горох, райский был уголок…
О том, во что он теперь превращен, повествует здешняя фауна. Все вокруг облеплено жирными зелеными мухами. Они расплодились в таком количестве, что людям нужно укутываться в одежду с головы до ног. В свою очередь, из-за обилия насекомых по окрестностям расплодились пернатые, которые ими питаются. Вороны и чайки, облюбовавшие эти места, выводят по 4—5 птенцов против обычных 1—2.
— У нас как на юге, — мрачно шутит Ольга, — только моря не хватает.
Зато есть речушка, текущая мимо “отхожего” поля и впадающая в Москву-реку. Воды речушки несут в нее не только помет, но и так называемый костный остаток, а по-простому — дохлятину. На воду даже страшно смотреть.
— Мы понимаем, что все в ней отравлено, — говорят мужики с удочками на берегу, — рыбу ловим только баловства ради. Ее даже кошки не жрут.
Борьба за чистоту окружающей среды между местными жителями и птицефабрикой ведется давно. Недавно, после многочисленных сигналов жителей, была одержана небольшая победа, и птицефабрика ликвидировала свалку строительного мусора. Но во всем остальном, что касается дерьма и падали, “Петелинка” прочно стоит на завоеванных рубежах. По разбитой дороге едем дальше, к деревне Богачево. Здесь тоже навозные поля. От тошнотворного запаха корреспондентке “МК” становится дурно.
— Это еще что, — сочувствует мне Ольга, — понюхала бы, чем у нас пахнет, когда на фабрике жгут перо и отходы. Они нас в последние три года просто задавили навозом! Говорят, что наращивают производство, а на цех по переработке помета у них денег нет.
Вонючую деревню мы покидали в спешном порядке.
— Уже уезжаете? — ехидничали при расставании местные. — А мы привычные!
Действительно, рядовых россиян ко всему можно приучить. В том числе — не дышать.
