К середине июля общественно-политическая жизнь обычно замирает и наступает затишье — будто выключили кипящий чайник. Но сам конец сезона бывает богат событиями, поскольку перед отпуском все стремятся доделать то, что не успели.
В этом году он оказался особенно бурным. События катились, как камни с горы, сметая то, что оказывалось на пути, а над ними яркой звездой сияла вера — вера в собственную правоту.
Все развивалось очень быстро.
Не успели лидеры восьми передовых индустриальных держав собраться в Шотландии и повести неспешную беседу о помощи странам африканского континента, как Международный олимпийский комитет в Сингапуре провозгласил столицей Олимпиады-2012 город Лондон, а все прогрессивное человечество немедленно выразило по этому поводу одобрение либо возмущение.
И только россияне еще четыре дня топтались на Васильевском спуске, напряженно ожидая, когда же столицей Олимпийских игр будет объявлена Москва, потому что верили в нашу победу.
Пока они топтались, события продолжали развиваться, и уже на следующее утро после триумфа в Сингапуре британская столица подверглась террористической атаке четырех глубоко верующих мусульман, погубивших более полусотни человек различного вероисповедания.
Президент Путин немедленно выразил британцам сочувствие, не преминув напомнить о двойных стандартах в отношении международных террористов, которые до добра не доводят. Он верил, что так оно и есть.
Двойные стандарты были с восторгом подхвачены московскими политиками и политологами, и пока лондонцы в слезах и ужасе разгребали обломки и останки, российское телевидение, не сдерживая злорадства, пинало их террористом Закаевым.
Не верили нам, что он террорист, пригрели змею, вот и поделом вам.
Лидеры “восьмерки” повели себя более сдержанно. Первым делом они выстроились ровным рядком перед телекамерами с одинаковой скорбью на лицах. Восемь главных мужчин планеты — больших и маленьких, брюнетов и блондинов, абсолютно бессильных перед террористами.
Что они могли сказать, кроме “мы победим”, “нас не заставят” и “будут наказаны”?
Ничего. Они, конечно, стараются в это верить, но пока все, что у них есть, — это слова. И еще деньги.
В сложившейся ситуации африканские страны временно отступили на второй план, а три миллиарда долларов решено было незамедлительно выделить родине международного терроризма Палестине в качестве жеста доброй воли.
Сделав для счастья людей земли все возможное, лидеры “восьмерки” разъехались по домам и с энтузиазмом включились во внутригосударственные дела.
Президент Путин, добравшись до Кремля, наскоро обговорил с членами правительства особенности будущего бюджетного года и отбыл в Астрахань знакомиться с состоянием дел на местах.
За день до того, как он познакомился с состоянием Астрахани, в Ухте какие-то подонки, верящие, что за обиды надо мстить, подожгли магазин, где заживо сгорело всего в два раза меньше людей, чем погибло в Лондоне в результате четырех взрывов. Семьям погибших будет выплачено по сто тысяч рублей, пострадавшим — по пятьдесят тысяч.
Тем временем замглавы президентской администрации Владислав Сурков, выступая перед олигархами среднего уровня, собравшимися на заседание своей организации “Деловая Россия”, рассказал о вере, которая есть у Кремля.
Речь его была записана олигархами на диктофон, передана на радио “Свобода”, финансируемое конгрессом США, и в минувший вторник вывешена на сайте.
Выступление содержало откровенные ответы на жгучие вопросы и многое объясняло, поэтому тут же превратилось в хит недели. То, о чем многие догадывались, но не хотели верить, оказалось правдой.
* * *
Наконец стало понятно, почему трагедия в Беслане вынудила президента положить конец губернаторским выборам и взять на себя назначение руководителей регионов. По словам Суркова, это было сделано для того, чтоб в Дагестане не избрали “какого-нибудь там ваххабита”.
Чтоб у слушателей не оставалось сомнений в том, что такое возможно, он пояснил, что с Северным Кавказом Кремль не справляется.
Замруководителя Администрации Президента России таким образом признал, что за пять лет правления Кремль запустил ситуацию на Северном Кавказе настолько, что теперь там фактически бушует “подземный пожар”.
Но есть и хорошие новости. Начала формироваться общественная палата при Президенте России — “механизм выпускания пара, массовый выход эмоций и настроений”. Туда войдут “уравновешенные люди, которые не будут думать, что они с этого получат на следующих выборах, при следующей своей попытке сделать карьеру”.
Что касается веры, то она была упомянута в связи с перспективами “оранжевой революции”. Замглавы администрации признал, что попытки будут. Но враг не пройдет. Нынешние обитатели Кремля власть не отдадут: “Мы реально считаем, что давать власть нашим “либеральным друзьям опасно и вредно для страны”.
Иначе говоря, если россияне выйдут на улицы, как в Тбилиси и Киеве, по ним будут стрелять, как в Андижане.
“У нас есть вера, — сказал обитатель Кремля. — Чего не было в соседних государствах. Мы уверены, поскольку она есть, мы можем вдохновить других людей”.
Вера в свою правоту — залог успеха. Вон у международных террористов такая вера есть — и у них все получается.
* * *
Экологи просили не превращать Россию в ядерный могильник, поскольку верили, что это обернется катастрофой для россиян, а бандиты ограбили банк на один миллион долларов, поскольку верили, что у них получится.
Над озером Байкал тем временем потерпел крушение вертолет “Ми-2”. Его еще не достали со дна, но прокуратура уже возбудила дело за “нарушение правил эксплуатации транспортных средств”, потому что верила, что так оно и было.
В тот же день в Махачкале отряд “Русь” штурмовал жилой дом, поскольку верил, что, если не мы их, тогда они нас, а болельщики ЦСКА примерно из тех же соображений разгромили владимирский стадион.
А пока вокруг все громилось и штурмовалось, президент Путин прибыл на пограничный корабль и пил там чай с матросами, и они подарили ему морскую форму. Он верил, что если по телевизору показать, как он пьет чай на пограничном корабле, то граждане будут спокойны хотя бы за безопасность наших границ. На фоне проигранного конкурса в Сингапуре, террора в Лондоне, подземного пожара на Северном Кавказе и наземного в Ухте — это уже немало.
