Самый жаркий — бразильский — сезон Чеховского фестиваля заканчивается. Сперва он ввел зрителя в ступор обнаженкой “Золотого Оскала”. А на десерт подал “Репетицию. Гамлет”. В оригинальной трактовке соглядатаи принца Датского выступают во всем своем естестве, демонстрируя публике все свои достоинства.
Театр из страны вечного карнавала осовременил трагедию Датского королевства до предела. Поиск новых форм — девиз режиссера Энрике Диаза и бессменной “Компании актеров” из Рио-де-Жанейро, следующих за своим основателем уже 15 лет.
Войдя в зал Центра им. Вс.Мейерхольда, зрители сразу становятся частью спектакля. Ряды расположились с четырех сторон, а сцена как таковая появится лишь в финале (перед словесной дуэлью кресла Гамлета—Лаэрта приподнимутся на подиумах). Черный квадрат места действия окружен нехитрым бытом: деревянная лошадка, стулья, холодильник, ведро с цветами... Сей декор активно подогревается дымовой завесой...
О том, что спектакль — именно репетиция, участники действа не перестают напоминать зрителям. Главный герой иногда подсаживается в зал и молча наблюдает со стороны. Но самая обескураживающая часть спектакля — выход Розенкранца и Гильденстерна. Парочка превращает сцену в танцпол и “зажигает” на все сто — то есть без трусов. Сильная половина зрителей при этом смеется, женщины — в смущенном зажиме. А танцоры надевают трусы, невозмутимо вопрошая, почему, мол, принц не заходит.
Труппа выражает мысль режиссера исключительно самостийно. Рассыпая по сцене морковь, конфетти, шарики для тенниса. Старательно рисуя мелом вокруг героев “заколдованные круги” их личности. А Офелии перед смертью приходится даже вылить на себя жбан воды. Гамлет же, размышляя на кладбище о любви, увидит бедного Йорика в своих кедиках и в отчаянии прижжет утюгом курицу, сдобренную петрушкой. А уличив в предательстве Гертруду, нацелится ей видеокамерой прямо в глаз...
За сменой картинок порой вообще не успеваешь разгадать загадки режиссера. И вроде все умно, сверхсимволично, есть и безумие, и вызов, и отражение современности. Но перенасыщенный метафорами “голос поколения” пугает. “Репетиция” оставляет впечатление, что весь мир — одна большая репетиция. Финал которой неизвестен.
