Когда еще говорить о таинствах ботаники, как не летом — тополиный пух, жара, июль?! Впрочем, нас с вами могут ожидать неприятности и посерьезнее пуха. Москву заполонили приезжие… Нет, речь идет не о попрошайках из братских республик, а о представителях заморской флоры. Вредные и даже опасные растения, которые никак не желательны ни в темно-синем лесу, где трепещут осины, ни на садовом участке, буквально взяли столицу в осаду! Без преувеличения можно сказать: против нас ведется растительная война. К которой мы, увы, как всегда, не готовы.
Каких сюрпризов ждать Москве от мира сорняков? Об этом “МК” подробно рассказала доктор биологических наук, заместитель директора Главного ботанического сада Академии наук Юлия ВИНОГРАДОВА.
— Юлия Константиновна, я думал, люди ботанику забывают сразу после окончания школы...
— Не всегда, некоторых поддерживать форму заставляет сама жизнь. Можно даже сказать, что нынче ботаника переживает настоящий бум. Отчасти благодаря новым русским. Началось это лет 7—8 назад, когда в регионе стали появляться ландшафтные дизайнеры, обслуживающие фазенды состоятельных людей. Как правило, все они выходцы из архитектуры, умеют очень красиво скомпоновать клумбочку или садик. Однако с ботаникой у них... Судите сами: светолюбивые растения на грядках соседствовали с тенелюбивыми. В кислую почву высаживались саженцы, которые растут только в щелочных почвах... В общем, через пару лет все эти внешне красивые посадки загибались.
Учите ботанику! Саженцы сегодня стоят и по 500 долларов, и выше.
— Говорят про какое-то нашествие в Россию заносных растений из других стран мира. Это опасно?
— Наш растительный покров состоит из завезенных видов примерно наполовину. Многие уже давно являются хозяйственными, домашними культурами. Родина тюльпанов — Турция, там они называются тюрбанами, гладиолусы привезены из Голландии. Да что там цветы: картошку в Россию завезли во времена оные, еще при Петре I. Народ страшно противился этой культуре, называл ее “чертовым яблоком”, то тут, то сям вспыхивали картофельные бунты — бессмысленные и кровавые. Если бы не царь Петр, которому очень понравилась картошка, мы бы до сих пор ничего не знали про клубни.
Как видите, обмен растительностью — не всегда плохо, заносится и хорошее. Та же душистая ромашка, которая растет без лепестков, с зеленой головкой. В наших краях она обосновалась вдоль железных дорог. Уж, казалось бы, такой злостный сорняк, а на деле является лекарственным растением. В нем больше лекарственных веществ, чем в ромашке аптечной. Но та растет только на специальных плантациях, ее выращивают. А эта заносная, “пришлая”. Зато как хорошо заживляет раны, останавливает кровь!
Есть еще одна трава — мелколепестник канадский. В старину ее широко использовали для отращивания волос. Мы сейчас активно изучаем эту траву, может статься, что она окажется эффективнее, чем рекламируемая сегодня трансплантация волос.
— Значит, не так страшен черт, как его малюют?
— Собственно, завезенные растения не должны нас смущать, пока “сидят” на одном месте, не мигрируют по нашенским губерниям. Но есть виды, которые на своей родине не являются агрессивными. А вот в наших краях от них почему-то спасу нет.
— Наверное, вы имеете в виду борщевик?
— Не только. Хотя борщевик тоже доставляет мало радости. В Российской академии наук даже специальная комиссия создана по борьбе с этим растением. В нашу среднюю полосу его завезли в 50-е годы из субальпийских лугов на силос. Как корм для коров он, наверное, очень хороший. К тому же на своей исторической родине борщевик тихонечко себе растет, его не видно и не слышно. А у нас... Поезжайте в Тверскую губернию! Там между полей на машине нельзя проехать, самые настоящие джунгли.
Борщевик уже завоевал и Москву, особенно часто встречается в спальных районах. Он и на человека влияет очень плохо, наносит тяжелые ожоги, черные пятна на теле держатся по полгода.
— Раз уж академия наук взялась за этот сорняк, дни его сочтены?
— Вряд ли. Он и семенами размножается, и корневищами... Если только выкапывать и сразу же сжигать, иначе снова и снова прорастет. Как еще с ним бороться — не знаю. Мы в Ботаническом саду химикатами не пользуемся в принципе. Они сильно меняют генетическую структуру растения. Еще неизвестно, что хуже: сорняк или мутант после гербицидов. Думаю, что в Тверской области борщевик хорошенько поливали химикатами, но, похоже, они тоже бессильны.
— Есть еще нежелательные растения, которые к нам занесло из дальних стран?
— Амброзия. Название очень красивое, внешне она напоминает полынь, в науке ее и называют — полыннолистная. Однако она вызывает сильнейшую аллергию у человека. Как только начинает цвести в Волгоградской и Саратовской областях, местное население страдает жуткой аллергией. В Москве амброзия тоже постепенно появляется, пока в единичных экземплярах. Ее можно встретить на газонах: семена попадают вместе с почвой, которую завозят в столицу с южных регионов России.
Меня это настораживает. Значит, у нее вырабатываются хладостойкие свойства, что и позволяет растению продвигаться дальше на север.
Хотя все это “цветочки” в сравнении с водяным гиацинтом. Помнится, года два назад в Москве в подземных переходах его активно продавали и, соответственно, раскупали. На воде он очень красиво цветет, частники его приобретали ради экзотики. Потом один предприимчивый товарищ начал его везде рекламировать как средство, замечательно очищающее воду.
Но это растение — бич всех речушек Южной Америки. Оно так плотно расстилается по воде, что как бы образуют ледяную корку, по такому “ковру” человек может ходить. Мелкие баржи даже на Амазонке преодолеть участки с гиацинтом не в состоянии — дожидаются прилива и только тогда плывут дальше.
Ну так вот, некоторые отечественные фирмы закупили его в массовом количестве: чтобы очищать воду, использовать в качестве фильтра. В Южной Америке от него не могут избавиться, а мы сейчас специально завозим!
На подмосковных речках кое-где уже встречаются очень красивые цветы — те самые водяные гиацинты...
Конечно, ничто не ново под луной. Такая же “водная чума” была в начале XIX века, называлась она элодея. Ее завезли из Канады, в России, к счастью, она сейчас не встречается в массовых количествах. Но в то время нервы речным транспортникам помотала изрядно.
Я назвала самые агрессивные виды растений, которые к нам завезены. А всего в наших краях еще 10 видов, они угрожают дубовым лесам, степям и пр. Обычно заносные растения в такую среду обитания входят с большим трудом, ведь там уже все схвачено. Однако эти 10 видов сейчас активно внедряются, отвоевывают себе место под солнцем, вытесняя другие, чисто российские растения. Например, еловые леса захватывает недотрога мелкоцветковая, вытесняя аборигена — траву, которую в народе называют прыгуном.
К счастью, большинство этих видов для человека не опасны. А вот борщевик, амброзия, водяной гиацинт — от них лучше держаться подальше.
* * *
— Бедные мы, несчастные! Что ж это делается? Лезет в Россию вся дрянь, которая не нужна в других странах. А примеры наоборот встречаются? Чтоб какой-нибудь чисто нашенский лопух заполонил преуспевающую Европу? Показал им, так сказать, свою загадочную душу?
— Сколько угодно! Здесь можно сказать, что игра идет в нашу пользу! Есть у нас костер кровельный, он преобладает вдоль железных дорог и нам особенно не мешает, не распространяется и не размножается. А в США он вырастает в 30—40 раз выше и оккупировал Великую равнину: 60% урожая зерновых из-за него теряется. Американские ботаники взвыли от костра. Все гербициды применяли, а он становится еще гуще и выше. Его в те края в свое время завезли так же, как мы — борщевик: на силос. Теперь мучаются.
— Настанет такой день, чтоб мы забыли про сорняки, тяпки? Что скажет фундаментальная наука садоводам и огородникам?
— С ними уже сегодня можно успешно бороться. Есть такой метод: мульчирование земли. Свободное пространство у растения нужно обложить небольшим слоем древесной стружки. Солнечные лучи через нее на почву не попадают, ни один сорняк из-под земли не поднимется.
Правда, стружка не очень эстетично смотрится, лучше всего применять скорлупу кедрового ореха, она полностью подходит под цвет земли.
— И что, так можно картошку выращивать?
— Конечно можно, только она золотой вам станет. Пока мульчирование доступно не каждому, а тем, кто позволяет себе декоративные клумбы.
Но мы отвлеклись. Заносные виды — проблема всей планеты. Особенно ею страдают острова, представляющие собой простую экологическую систему. Даже в горных районах Европы, на высоте около 3000 м над уровнем моря, встречаются заносные растения.
А самое масштабное их нашествие в Новой Зеландии — 90%. Своих растений в этой стране практически нет.
— Не путаете, Юлия Константиновна? Уж где-где, а в Новой Зеландии такая бурная флора!.. Ее и завезти-то неоткуда!
— Когда-то очень давно Новая Зеландия была английской, потом, кажется, голландской колонией. Все туда и завозилось. Не так давно там принята правительственная программа по озеленению городов естественными, доморощенными видами.
— Их традиционные виды, как у нас, — рожь и репа?
— Примерно так. Недавно первое место в каком-то городе заняла клумба из естественных новозеландских трав. А она обсажена видами, мимо которых пройдешь и внимания не обратишь. Однако в Новой Зеландии за дело взялись серьезно. Недавно знакомый ученый там был в командировке. На таможне выворачивают карманы — чтоб часом никакие чужеродные семена не попали в плодородную новозеландскую почву. Туристов на границе даже заставляют мыть подошву обуви...
— У нас адекватные меры принимать не собираются?
— Не слышала. Про отпечатки пальцев, дактилоскопию на границе что-то читала. А вот про такой биологический контроль... Мы сами должны проявлять сознательность. Купил где-нибудь в Египте семена растений — на таможне в “Шереметьево-2” сдай их на обследование в карантинную службу. Ведь неизвестно, какого можно ввезти “троянского коня”.
Когда Австралию осваивали европейцы, они туда привезли абсолютно безобидный кактус, называется онунция. Там он стал опасным для человека, на него до сих пор не найдены биологические регуляторы или грызуны, которые могли бы его уничтожить.
В древесной растительности действуют те же самые несколько смен поколений. Но поскольку деревья живут много дольше, чем трава, то проходят столетия, пока выяснится, что же вылупилось.
— Значит, новые деревья тоже заносятся в нашу флору?
— Конечно, клен ясенелистный идет на озеленение Москвы. Сегодня он сильно разросся, а в 1908 году его еще покупали в питомниках. У нас сохранилось письмо, где садоводы-любители просят прислать семена клена для выращивания в теплицах. Через двести лет он вылез из теплиц. Еще идет пенсильванский ясень и аморфа кустарниковая.
Дичающих заносных деревьев вместе с кустарниками считанные виды, намного меньше, чем трав.
Клен ясенелистный растет очень быстро, за сезон по 1,5—2 метра, очень зеленый, красивый, не дает пуха. Но быстро стареет, в 15 лет уже теряет свой товарный вид. Тополь, хотя и незавезенный со стороны, подолговечнее клена лет на 30—35. Быстрорастущие деревья и стареют быстро. Возьмите дуб: растет медленно, зато стоит сотни лет. Есть и по тысячу лет живут.
Хотя этому верить нужно не всегда. Была как-то на Крите, там деревце стоит с табличкой: под ним богиня Европа родила царя Микоса. А деревцу, как ботаник скажу, лет 80—90 — не больше. Но туристы толпами туда идут...
— Тополь для Москвы — настоящая беда. Его как-то можно?..
— Можно. 20 лет назад было предложение пометить все тополя “женского рода” — а именно они дают пух — и спилить их, оставить только “мужчин”. Пропорция между ними составляла примерно 50 на 50. Прошло лет десять, половина мужских экземпляров превратились... в женские! И пуха в Москве стало еще больше. Природа — она хитрая.
— Ну вот, а мы говорим, что природу, мать нашу, победим и заставим работать на человека.
— Мы и так докатились до крайности, естественные сообщества — те же дубовые рощи и степи — сегодня сохранились только в заповедниках. Все остальное распахано, разъезжено, обстроено городами... Нет уж, лучше давайте с природой жить дружно!
