Дочь известных родителей, при этом напрочь лишенная заносчивости. Настоящая красавица, которая в свои 20 лет успела “засветиться” в десятке фильмов и сериалов. Воображение рисует самодовольную молодую да раннюю звезду. Маша Машкова — живое опровержение привычных стереотипов.
Каково быть дочкой российского киномачо Владимира Машкова и известной актрисы Елены Шевченко? Об этом — в интервью “МК”.
— Маша, как ты в кино стала сниматься? Гены взяли свое?
— Не поверишь, в Щуке оказалась случайно. Не хотела быть актрисой, думала поступать в Плехановскую академию. На экзаменах в театральном, помню, читала какую-то чушь и неожиданно поступила.
— Когда в первый раз на сцену вышла?
— В 10-м классе. В спектакле “Строитель Сольнес”. А вообще в первый раз... в 7 лет. У меня были удивительные партнеры: Гундарева, Джигарханян, Виторган! Меня выводила на сцену Гундарева, и я бросалась в объятия Джигарханяну. Или Виторгану. Они двумя составами играли.
— Наверное, весь репертуар Маяковки наизусть знала?
— Ага. Я до 7 лет жила в новосибирском Академгородке с маминой мамой. То есть вела кочевой образ жизни: то в Москве, то в Новосибирске. Туда-сюда летала. Меня, как посылку, передавали. К знакомым пилотам в самолет запихивали, и я летела — зайцем. А по прибытии меня прямо у трапа встречали.
— Сейчас маминых родителей часто навещаешь?
— Пока они жили в Новосибирске, проводила у бабушки с дедушкой все каникулы. Два года назад они переехали в Москву: мама им дом купила. Я их обожаю. В детстве называла бабушку “бамой”, а маму “мабой”.
— А с родственниками отца общаешься?
— Так получилось, что у папы уже нет родителей. Они были замечательные. (Отец Владимира Машкова был актером в кукольном театре, мать в нем же — режиссером. Они трепетно любили друг друга и души не чаяли в позднем ребенке Володе. — О.С.) Когда я только родилась, папина мама писала мне очень трогательные письма. Она меня ни разу так и не увидела: умерла, когда я была совсем маленькой. Эти письма у меня до сих пор хранятся. А дедушка меня видел один раз — он подарил мне детский баян. Дома стоит. Правда, у папы есть брат родной, а у этого брата есть сын — мой двоюродный брат. Он недавно приезжал ко мне на день рождения. Его я тоже видела в первый раз в жизни.
— Владимир Машков и Елена Шевченко рано поженились. Сделать ранний брак семейной традицией не собираешься?
— В том же возрасте, как мама влюбилась в папу, я тоже очень сильно влюбилась. 2,5 года мы жили вместе, но что-то не сложилось. Я была слишком молода, а он на 5 лет старше. Я сначала в Плехановскую поступила, и все у нас было хорошо. Потом, в театральном, началась уже совсем другая жизнь: новые эмоции, новые знакомства. Мои однокурсники и просто поклонники помоложе запрыгивали ради меня на крыши, писали огромными буквами: “Маша, я тебя люблю!”
— И как реагировал твой избранник?
— Я хотела, чтобы он вел себя так же, но он был постарше и, наверно, все это уже перерос. Ему хотелось стабильности. Но мне казалось, что когда взрослый мужчина, года в 24, начинает вдруг стихи писать, или рисовать, или бегать по крышам, то это, конечно... Это же хорошо! Это замечательно! Это была моя первая такая безрассудная любовь. Слава Богу, взаимная. У меня очень хорошие воспоминания об этом человеке. Я ему всегда буду благодарна. Он хороший артист и человек.
— Как его зовут?
— Не скажу.
— Новые увлечения уже появились?
— Поскольку я испытывала такие сильные чувства на протяжении почти трех лет, то сейчас отойти от них достаточно тяжело.
— Поклонников-то много? Часто мужчины в любви признаются?
— Часто — не часто, но у меня в жизни был такой период, когда мне безумно нравилось смотреть, как вообще происходит процесс влюбления в меня. Это, конечно, я зря делала. Дурында была. Я тогда прочитала “Триумфальную арку” Ремарка. На меня большое впечатление произвели монологи Жоан по поводу того, что ей все время казалось, что она что-то упускает. И мне тогда так хотелось любви, я думала, что получаю не всю любовь, которую могла бы. И нужно ее хватать-хватать-хватать. Знаете, у меня на каждый период в жизни какая-то своя книжка.
— Не хватало любви? Может, тебе мама в детстве мало времени уделяла?
— Нет. Даже тогда, когда не могли общаться физически, мы все время были вместе на духовном, астральном уровне. Вообще меня так любили родители, что грех жаловаться.
— Как мама посмотрела на уход из дома 17-летней дочери?
— Да нормально она посмотрела. Мне повезло с мамой, она мне всегда доверяла. Мне это очень в жизни помогло. Мама всегда говорит, что лучше сделать то, что хочешь, чем потом жалеть о том, что этого не сделала. Есть, конечно, люди, которые учатся на чужих ошибках, но это не про меня. Сейчас мне нравится дома. У меня такие замечательные родители. Мамин муж замечательный, братья замечательные. Все прекрасно. Правда, я там так мало бываю. Прихожу туда, только чтобы поспать. А все остальное время съемки, репетиции, занятия. Есть, конечно, желание начать самостоятельную жизнь, но всему свое время.
— Профессиональные советы Елена Шевченко дает или во всем полную самостоятельность предоставляет?
— Безусловно. Мне всегда позволяют самостоятельно принимать решения. Я за это очень ценю и уважаю мою маму. Она всегда ко мне относилась как ко взрослому человеку. С тех самых пор, как я родилась. Она всегда была за меня, а не против, даже когда я была не права. И с папой такая же история.
— Тебе еще мало лет, но при этом ты имеешь солидную фильмографию... Скажи честно, родители все же посодействовали?
— В сказку “Легенда о Кощее” я попала случайно. Мамина знакомая артистка в театре сказала, что нужна девочка на роль молодой Бабы-яги, и я пошла на пробы, там даже не говорила никому, какая у меня фамилия, кто я, откуда. В “Мама не горюй” я тоже попала случайно. Когда мою маму пробовали в этот фильм на одну из ролей, я с ней пришла, и меня увидел режиссер Максим Пежемский. А я тогда была маленькой такой девочкой и на роль начинающей наркоманки как-то не подходила. Но все-таки Пежемский решил попробовать меня. И, как ни странно, сразу утвердил.
— Получается, что фамилия все-таки помогает. Сюда мама привела, там знакомая артистка подсказала...
— Ну как помогает… Бывает, что мешает. Папу не все любят. Понятное дело — он очень талантливый человек. Но у меня не было такого, чтобы фамилия как-то очень сильно помогала и не было такого, чтобы она как-то очень сильно мешала. Когда пробуюсь на какой-то фильм, то никому не объясняю, чья я дочка.
— Потом-то узнают, что ты Машкова, и это накладывает определенные обязательства.
— Мне все говорят: “Ой, тебе, наверно, помогает то, что у тебя папа артист и мама артистка”. На самом деле это гигантская ответственность — быть не хуже своих родителей. Не хочу позорить маму и папу. Не хочу быть среднестатистической артисткой.
— Может, взять псевдоним?
— Нет, что вы! Маша Машкова — вот это я понимаю. Звучит! Это моя особая гордость. Я себя не чувствую особо зависимой. Я ведь когда в театральный поступала, родители не знали об этом. И мой художественный руководитель тоже сначала не знал, чья я дочка.
— И какая у родителей была реакция, когда узнали?
— Удивились. Потом согласились. Они ведь понимают, что идти в эту профессию нужно только тогда, когда без нее не можешь жить. Видимо, решили, что я не могу.
— Говоришь, что отец не помогает, а в титрах его фильма “Папа” написано, что там играет Маша Машкова. Напомни, кого там играешь.
— Даже не думай и не вспоминай. Это бесполезно, потому что у меня в этом фильме очень маленькая роль. Там есть сцена, где за столом в общежитии сидят студенты. Я среди них. И папа мой, который играет папу главного героя, заходит в это общежитие. Когда снимали этот кусочек, папа ставил задачу артистам, которые были вместе со мной заняты в этом эпизоде: “Тут заходит непонятный папа, но пап ведь не выбирают... Правда, Маша?” — обращался папа уже ко мне.
— И что папа сказал после этой работы?
— Ничего не говорил. Он у меня гений и талантище. Наверно, ему приятно было. Я все-таки у него единственная дочь.
— Вы давно виделись в последний раз?
— На днях он вернулся из Америки, и мы вместе ходили в ресторан. После таких совместных походов я надолго заряжаюсь положительной энергией.
— Говорят, что после возвращения из Голливуда он сильно изменился.
— Глупости говорят. В плохую сторону?
— Да.
— Вдвойне глупости. Это какие-то непонятные слухи про отца. Не верю в это ни на секундочку и никогда не поверю. Кто такое скажет мне — ударю.
— Не обижаешься на отца за то, что он бросил маму?
— Этого не было никогда в жизни. Папа не оставлял маму, а мама не оставляла папу. У них все это произошло по обоюдному согласию. Я знаю, что они очень любили друг друга.
— Какие у них отношения сейчас?
— Замечательные. У них всегда были замечательные отношения. Ну мы не сидим, конечно, каждый вечер вместе и не пьем чай…
— Как ты отнеслась к появлению у папы второй жены?
— Ксения — замечательная женщина. Хочу сказать, что сначала я ее, конечно, дико к отцу ревновала. Вообще папиных женщин я любила только после того, как они уходили. Тогда я говорила: “А она ничего была!”. До этого момента я отца безумно ревновала, да и сейчас ревную. Ну, это нормально. Конечно, я сейчас стала умнее, не совсем ведь уже маленькая глупая девчонка. Но все равно, честно сказать, ревность присутствовала всегда.
— В одном из интервью Владимир Машков говорил, что в третий раз женится, только если женщина будет похожа на его мать.
— У меня абсолютно такая же история. Потому что мама с папой так сильно любили друг друга, что, пока я не встречу человека, который меня полюбит так же сильно, как папа любил маму, я вряд ли смогу выйти за него замуж. Хотя… Зарекаться не буду. Для меня сейчас любовь это очень-очень сложный вопрос.
— У них так быстро все закончилось. Может, это была страсть?
— Ой, даже не хочу думать о том, что это могла быть страсть. Нет. Это была любовь. У меня есть письма мамы к папе и папы к маме. Поэтому у меня есть представления о любви — это колоссальный труд и колоссальная самоотдача. Поэтому со мной рядом не сможет находиться человек, который как-то пассивно к этому относится.
— Скажи, твой избранник обязательно должен быть похож на Владимира Машкова?
— Конечно. Это стопроцентная психология: каждая девочка этого хочет.
— Детей известных родителей обычно называют золотой молодежью. Себя такой считаешь?
— Никогда себя не считала золотой молодежью и никогда с ними не тусовалась. Сначала я была слишком мала, а потом мама родила второго ребенка, и у меня просто не было времени на то, чтобы куда-то ходить. Был у меня, конечно, период в 12-13 лет, когда я хотела ходить по клубам. Но мама осадила, сказала: “Маша, не надо этого делать”. И я как-то перебесилась. Сейчас мне это неинтересно.
— Что, ни с кем из тусовочной молодежи даже не знакома? Например, с Алисой Гребенщиковой?
— Почему? Я знакома с Алисой: мы несколько раз виделись. Она очень дружна была с моей первой любовью.
— И кто же твои друзья?
— Не могу сказать, что у меня очень много вообще друзей. Мне столько раз делали больно, что я с большой осторожностью отношусь к знакомствам. Я не стремлюсь, чтобы у меня было огромное количество близких людей. Не просто знакомых, а тех, которым я в любой момент могу позвонить и сказать “приезжай”.
— Наверно, все завидуют: ты молода, красива, востребована в кино...
— Пока не так уж и востребована. А зависть в той или иной мере присуща любому актеру или актрисе. Я сама иногда думаю: “Ой, вот везет ей!”. Но это белая зависть, и я стараюсь, чтобы она не переходила в черную.
— Как в школе относились к дочке Владимира Машкова и Елены Шевченко?
— Кто-то, конечно, пытался сдружиться, думая, что у меня денег много и я с папой познакомлю… Но такие люди как-то быстро отсеивались. А вообще по-разному относились. Папа один раз пошел на родительское собрание. Когда я заканчивала начальную школу. Это было ужасно, потому что он сначала не мог найти класс, в котором это все проходило, а потом мы его обнаружили в учительской, где он сидел в окружении молодых учительниц в коротких юбочках. Больше я его туда не пустила. Это был первый и последний раз. Я достойно себя вела в школе: там меня особенно не ругали. Отличницей была. И в Щуке хорошо учусь. Так что мои однокурсники не могут сказать, что меня в кино зовут только потому, что я Машкова. Среди них есть люди, которые в меня очень верят.
— Все студенты обычно стараются сниматься в рекламе, чтобы денег подзаработать. Ты не пробовала?
— Никогда. Это искусство особого рода. У меня нет предубеждения против съемок в хорошей рекламе. Но меня одно время очень-очень сильно звали в рекламу каких-то сухариков. Во избежание кондрашки у моего отца я решила, что не стоит этого делать.
— У папы предубеждение?
— Просто не думаю, что он очень сильно обрадовался бы, увидев меня с сухарями во рту.
— Это сейчас он серьезный актер, режиссер... В молодости, наверно, тоже всякое бывало.
— Ну почему они это делали? Потому что денег не хватало. Я пока могу себя обеспечивать. Мама с папой мне помогают. Я сейчас машину хочу купить. На гонорары от съемок в сериале “Талисман любви”.
— Водить умеешь?
— Учусь. Это так приятно, черт возьми! Приехать к папе и сказать: “Пап, давай покатаю”. И маму катать буду. По очереди. А лучше вместе пусть едут.
— Отец, наверно, суровый критик. Не боишься ему показывать свои киноработы?
— Знаешь, боюсь. И мне кажется, что это нормально, потому что если бы мой папа был сантехником, я бы ему ничего не боялась показывать: он бы просто гордился, что его дочь артистка и ее где-то там показали в кино или по телевизору. А поскольку мой папа артист, и совсем неплохой артист, именно поэтому мне боязно. И это нормально.
— Режиссер Владимир Машков снял Елену Шевченко в главной роли в “Сироте казанской”. Когда супруги вместе работают, это не мешает работе?
— Они к тому времени уже не жили вместе. И на площадке они встретились не как супруги или бывшие супруги, а как режиссер и актриса. Самостоятельные творческие единицы.
— Ну а дочку когда на главную роль позовет?
— Мне еще нужно поучиться, чтобы я смогла с папой работать. И дело даже не в том, что нужно закончить театральный институт, а просто нужно накопить определенный багаж опыта и мастерства. Это безумно тяжело — с родственниками находиться на одной площадке. Но я думаю, мы сыграем обязательно. Чуть попозже...
