— Это, — человек, облаченный в глину, широким жестом указал на перепаханную воронку в земле, — фундамент моего будущего дома, дачи и яхты... Дома я давно лишился. Дача? Яхта? А их и не было никогда.
У бомжей Калининградской области появилось свое личное Эльдорадо. Недалеко от местного села Муромское они напали на янтарную жилу и наладили свой бизнес по добыче и продаже этого ценного камня.
А корреспондент “МК” заразился от них янтарной лихорадкой.
Судебный Клондайк
— А, черные копатели? Они ближе к лесу перебрались... — парень из села Муромское соглашается провести меня на бомж-прииск. Только под видом грибников. — Если узнают, что журналюга пришла, тут нас и зароют. Это ведь из-за местных репортеров их с прошлого доходного места согнали...
Нынче никто толком не вспомнит, как и кто “нащупал” рядом с селом янтарную жилу. “Говорят, вроде стала одна семья выгребную яму копать... И вместе с этой ямой обрела небольшой клад в виде полудрагоценных камней”.
— Тогда каждый день тут ошивалось до восьмисот оборванцев, сейчас всего полсотни наберется, — говорит провожатый. — Перекупщики отвозили товар в подпольные мастерские и переправляли за границу. А потом сельские власти заявили, что эта земля вместе с месторождением принадлежит колхозу, засыпали ямы. И браконьеров-хапуг разогнали. Да не совсем...
И тут перед нами появляется ров, сделанный вручную. Сырая земля как даст в нос! Чую — янтарь зарыт. Или уже разрыт, черт его знает. А метров на пятнадцать ниже уровня травы как раз торчат пеньками обросшие и расхитители земли русской.
— Ну как улов? — спрашиваю свысока.
Мужик в заляпанной панаме поднимает на меня внимательные глаза:
— Поди да посмотри... — приглашает, поняв, что мы не конкуренты. — Пласт земли пять метров сняли — ни шиша. Еще пяток сняли — шиш с маслом. Потом три метра сняли — теперь лопата шиш копает! Голубая глина пошла... Стали голыми руками рыть.
Мужик сверлит кривым ногтем почву, и... два комочка грязи с пятирублевую монету добыты. Он любовно протирает их о свою волосатую грудь — сквозь пыль уже проступает полудрагоценная материя.
— Что ты с ними разговариваешь, может, эти товарищи из ментуры? — подскочил в этот момент его давно не мытый коллега, в чьей бороде запутались комья голубой земли. И зыркнул на нас с прищуром. — Здесь несчастные случаи с пришлыми людьми не редкость. Раскопают яму, спустятся на дно, а потом вбок начинают рыть. Тут их, родимых, и засыпает! — и загоготал, оголив кариес.
Остальные обитатели ямы, человек десять бомжей с равнодушно-пропитыми лицами, вяло повернулись в нашу сторону.
— Не тронь их! Не будь я Колян, если хоть раз ошибся в людях, — скорчил гримасу первый. — Не всегда же я бытовал без крыши над головой. Раньше передо мной на заводе шляпу снимали. Я ведь трудился без обеда! Правда, выпивал. И жизнь моя вместе с заводом развалилась. И тут я попал в тюрьму!
— На этом прииске все отсидели свое, — флегматично добавил умудренный жизненным опытом копатель в рваных трусах-семейниках. — Но исправились, стали порядочными людьми, потому как снова вставать на преступный путь не хотят. А тут ведь все по-честному — не мы украдем эти камни, так олигархи от государства... Да... Кыш отседа! — он вдруг как безумный стал отмахиваться от невидимой мухи.
Поднимаю глаза: на краю “пропасти” сидит, свернувшись калачиком, жалостливое существо. На вид не мужик, не баба, но точно с похмелья. Бледные ланиты орошены слезами.
— Не дайте помереть! — голосит оно. — Пустите накопать сто грамм на поллитру!
— Местная... Ежедневно нас караулит... — вздохнул Колян. — Мы тут неделю денно и нощно в дерьме копаемся, а она на все готовое заявилась! Эть... — кинул он в раздражающую мишень пустой бутылкой из-под водяры. Дама скрылась из виду. А Колян продолжал: — Здесь не сходя с места можно два килограмма камня надергать!
Черный “БМВ” подкрался незаметно. Яма засуетилась, бомжи похватали свои котомки с добычей. Перекупщик обычно долго, как на рынке, оценивает товар, прежде чем отстегнуть 300 рублей за каждый килограмм (за границей сырье встанет покупателю не меньше чем в тысячу долларов).
Карьера на янтарных карьерах
— Под Калининградом находится 90 процентов мировых запасов янтаря, так что местным жителям удалось на этом не просто подзаработать, но сколотить целое состояние, — говорит Петр Круглик из пресс-службы УВД Калининградской области. — Каждый год на таможне при попытке перевезти ценный минерал контрабандой в Польшу и Литву янтарь изымается тоннами. Преступники доверху засыпают солнечными камнями дверные полости в машинах, прячут их в крыльях авто... В рабочем поселке Янтарный функционирует известный комбинат по добыче и обработке минерала. На нем задействовано около тысячи жителей, в незаконном же янтарообороте всегда вращалось до шести тысяч человек.
Немецкие домики поселка мало отличаются от наших хрущевок. Может, поэтому некоторые местные крестьяне предпочли отстроить шикарные коттеджи на берегу Балтийского моря. Это притом что на комбинате им по нескольку месяцев не платят зарплату.
Коли повезло родиться в Янтарном, свое обогащение можно организовать с детства. На пятачке ребятня открыла собственные прилавки.
— Сокровища с морского дна, — поднимает на меня янтарно-карие глаза загорелый мальчуган. — Вот этот, — показывает отшлифованный волнами шарик, — лежал в раковине, как жемчужина.
Каждое утро дети из рабочих семей бегут купаться с маской и трубкой. Приятно для тела и полезно для дела выходит. Другие рыщут по берегу, после того как по морю пронесется шторм.
— И ночью на прииск с сачками лазали — по двадцать камешков зараз тырили, — говорит предводитель “золотоискателей” Санек. — Крупные несешь в подпольные мастерские — они тут почти в каждом подвале. Гранильщик за камень червонцем озолотит.
Основные же поступления в нелегальные подвалы идут с самого завода. Почему же тогда этим летом сто рабочих из поселка устроили демонстративную голодовку по случаю невыплаты зарплаты?
— Мы теперь здесь как в колонии, — пожаловалась мне женщина, с которой мы шли заводскими тропинками. — Новое руководство всюду поставило видеокамеры.
С раскопок камни переправляются на расфасовку по специальному желобу. И хотя вдоль него курсирует охрана, части добычи под конец пути каждый раз недосчитываются.
— Рабочим и раньше зарплату не платили, только пока им позволяли воровать, они демонстраций не устраивали! — говорит директор комбината Валерий Устинов. — Ежегодный убыток от их махинаций составлял 90 миллионов долларов!
За такие бабки, конечно, убивают. Вот мафиози как-то взяли и застрелили экскаваторщика. А несколько сотрудников завода просто бесследно исчезли с лица поселка Янтарный. Но имеются и другие экземпляры, более удачливые. Одни бывшие “черно-белые копатели” со временем хорошо устроились в местной власти, другие открыли сети ресторанов и магазинов в Калининграде...
Муха за тысячу долларов
А из-за чего, собственно, разворачиваются все вышеперечисленные перестрелки и мордобои? Неужели из-за мутного и только наполовину драгоценного камня? Нет, конечная цель борьбы между легальными и нелегальными мафиози — сотворить из добытого минерала что-нибудь этакое, прозрачное... За что некая эстетствующая натура в натуре согласится выложить кругленькую, как мир, сумму.
— Самыми ценными считаются кусочки янтаря, в котором застыло какое-нибудь доисторическое насекомое. Их называют “инклюзы”, — говорит Елена Бирюнинская, замдиректора завода. — Один раз мы добыли камень, в котором было сразу семь огромных пчел. А кольцо с красивой мухой, побелевшей от времени, ушло за тысячу долларов. На уличных прилавках за бесценок продаются “наши современники” — жуки и мини-скорпионы, либо запаянные в пластмассу, либо втиснутые через просверленные дырочки в янтарь.
Один мусульманин заказал мастерам четки из пяти звеньев с пятьюстами янтарными бусинками: “Много грешил, теперь надо забыться в молитве.
Один “новый русский” решил выпендриться и заказал янтарное седалище для туалета.
На выходе с завода охранники попросили меня вывернуть карманы и предъявить сумочку — не накопал ли репортер чего-нибудь такого с собой в дорожку. Однако и после этой проверки их подозрения не улеглись: “Янтарь, как наркотики, сейчас научились проносить в самых труднодоступных местах. Нам бы по примеру монетного двора ввести “голый режим”. Тогда “задние мысли” каждого работника и посетителя были бы нам ясны как божий день!”.
