Тайная печаль Горбачевых

Любовь Лукьянова: “Узнав о моем родстве с Раисой Максимовной, от меня отвернулись все соседи”

Любовь Лукьянова, казалось бы, с рождения была обречена на одиночество. Инвалид с детства — с этим страшным диагнозом она могла бы промучиться всю жизнь. Но ей повезло. В это сложно поверить, но женщине-калеке удалось выйти замуж и родить ребенка. Она была по-настоящему счастлива и любима, пока не потеряла всех. Сначала умерла ее дочь, потом не стало мужа. А в 1999 году скончалась ее троюродная сестра Раиса Горбачева — единственная поддержка и опора для немощной женщины.

Сегодня родственница Раисы Максимовны живет в забытом богом поселке Белый Яр. Живет одними воспоминаниями, бережно хранит вещи, подаренные первой леди страны, и перечитывает теплые письма, присланные из далекой Москвы. А еще она много лет собирает газетные вырезки о чете Горбачевых и пытается связаться со своей знаменитой родней. Но двери в дом семьи экс-Президента СССР пока для нее закрыты...


Более получаса я плутала по небольшому алтайскому поселку в поисках Садового переулка. Окончательно заблудившись среди множества крошечных улочек и тесных подворотен, взяла такси.

— Это где-то на окраине Белого Яра находится, среди древних бараков... — пояснил водитель.

Ветхая вытянутая двухэтажная постройка довоенных времен. Около подъезда — покосившаяся скамья.

Под ней сидит человек. Девочка? Женщина? Старушка?

С первого взгляда не разберешь.

— Е-мое, — не сдерживает удивления водитель. — Я такого даже в кино не видывал!

Я молча выхожу из машины. Шофер еще долго делал вид, что заводит машину.

— А я вас уже больше часа жду. Думала, случилось что, — выкатилась из-под скамейки женщина. — Ну, здравствуйте, давайте знакомиться. Надеюсь, мой внешний вид вас не очень смутил? Любовь Никифоровна, — представилась она. — Та самая родственница Раисы Максимовны Горбачевой...

“Ребенка рожала — о себе не думала”

Страшный недуг сковал маленькую Любу еще в утробе матери. Несмотря на благополучно протекающую беременность Веры Прокоповны, ее дочь появилась на свет без двух рук и одной ноги. Врачи крошечного роддома в Биробиджане не смогли установить диагноз новорожденной, о столь необычном пороке никто из них и слыхом не слыхивал. “Инвалид с детства по необъяснимым причинам, — вынесли нелепое заключение акушерки. — Ну что, мамашка, будем определять младенца в детдом?” — обратились к Вере Прокоповне. Но родители девочки отказались отдавать ребенка на попечение государства.


СПРАВКА "МК"

Синдром Адама — достаточно редкое заболевание. При развитии этой патологии конечности ребенка скручиваются и “отсыхают” еще в материнской утробе. Причина заболевания не выявлена.


Вера Прокоповна умерла, когда дочери не было и десяти лет. Отец Любы вскоре снова женился. В новой семье убогонькая девочка пришлась не ко двору, и мачеха сдала падчерицу в минусинский дом инвалидов...

В доме инвалидов Люба быстро нашла общий язык с коллегами по несчастью и сразу же завоевала симпатии со стороны мужской половины интерната.

— За мной, как это ни покажется странным, многие ухаживали, — вспоминает Любовь Никифоровна. — А я боялась с кем-то отношения завязывать, стеснялась своего уродства.

Анатолий появился в доме инвалидов в начале 70-х годов. В юности он обморозил ступни ног в тайге на прокладке БАМа, однако продолжал трудиться на стройке — возводил в Минусинске кинотеатр.

Женщина-калека приглянулась парню с первого взгляда. Сотрудники интерната сразу предупредили Анатолия: “Плюнь ты, она такая неприступная”. Но юноша не сдался: “Через месяц будет моей”, — твердо решил он.

— Однажды директор дома инвалидов купил билеты в театр. Все интернатовские разбились на пары и отправились на премьеру спектакля. Я же постеснялась выходить на улицу. Тем более, у меня было много работы. Пенсию инвалидам с детства тогда не выплачивали, так что мне приходилось принимать заказы — пальцами ног я научилась вязать кофточки, носочки, шапочки... — делится Любовь Лукьянова. — Толя в тот вечер даже не стал слушать мои оправдания. Поднял меня, усадил в инвалидную коляску и повез по всему Минусинску. Я ведь десять лет прожила в том городе, но ни разу его не видела. Мы поехали в кафе, в парк, и он все время повторял: “Никого не стесняйся, ты у меня самая красивая”. А на прощание подарил букет хризантем.

Спустя неделю после той прогулки Анатолий сделал Любе предложение. Девушка дала согласие сразу.

— В доме инвалидов нам не разрешили сыграть свадьбу — сказали, не положено. Мы тогда поехали к моей тетке в Биробиджан, где и отметили торжество, — говорит Лукьянова.

Через год молодожены решили завести ребенка. 26-летняя Люба даже не стала консультироваться с врачами, она не сомневалась, что медики вряд ли одобрят столь рискованное решение. Только на восьмом месяце беременности Лукьянова впервые появилась на пороге женской консультации. Врачи развели руками: “Тебе остается уповать только на волю Господа Бога”.

Вопреки неутешительным прогнозам акушерок роды прошли благополучно. Девочка появилась на свет весной 1980 года. Рост и вес соответствовали норме.

— Светланка у меня была словно игрушка — глазастенькая, белобрысая. Просто кукла, — улыбается Любовь Никифоровна. — В отличие от других детей она росла спокойным ребенком — не шалила, во дворе от меня не убегала. Бывало, сядем мы с ней в песочнице и лепим куличики. Только ей вздумается куда-то отойти, я ей тут же напоминаю: “Света, мама не может за тобой бегать”. И дочь сразу послушно усаживалась назад.

Но в 1986 году случилась беда.

— Однажды в детском саду, куда ходила моя дочь, вспыхнула кишечная инфекция. Госпитализировали 15 детей, пятерых из них спасти не удалось. Среди погибших оказалась и моя Светланка...

“Я до сих пор донашиваю вещи, подаренные Раисой Максимовной”

После этого супруги решили переехать к брату Любы, в поселок Белый Яр, что в 30 км от Абакана. Инвалиды встали в очередь на жилье. В списке они оказались… сто девяностыми.

— Это мой брат уговорил нас сюда переехать. Эх, если бы заранее знать, как жизнь сложится... — вздыхает собеседница. — Мы ведь здесь со слезами квартиру себе выбивали. Пять лет мыкались по углам. А в 91-м году тетя Маша из Биробиджана посоветовала обратиться к нашей родственнице Раисе Максимовне Горбачевой. “Она богатая, обязательно поможет, — уверяла она. — Ты ей только письмо напиши”.

Тогда Люба окончательно осознала, что означали странные посылки с импортными шмотками, которые приходили ей чуть ли не каждый месяц из столицы на протяжении многих лет. Обратного адреса на почтовых коробках не было. Лишь однажды Любе пришло письмо следующего содержания: “Наверное, вы удивлены, что я вам помогаю. Мы с вами никогда не виделись, но наши родители тесно общались между собой, так как являлись сестрами по отношению к друг другу. Р.Горбачева”.

— Не прошло и месяца после того разговора с теткой, как ко мне пришли из районной администрации и предоставили ордер на просторную “двушку” с балконом в новой пятиэтажке, — продолжает Лукьянова. — Но нам пришлось отказаться от такого дара. Я сама не могла подняться по ступенькам, а мужу с больными ногами нелегко было таскать меня с этажа на этаж. И тогда начались мучительные поиски жилья. В итоге выбор пал на однокомнатную малогабаритку в двухэтажном бараке. Видели бы вы, какой была эта комната до того момента, пока мы сюда не перебрались! Вся квартира пропахла сыростью, крысы проели дыры в полу, клопов было видимо-невидимо, стены мхом поросли. Муж собственными руками лепил стены, подоконники, залатывал дыры, менял прогнившие трубы. Только через год мы сюда переехали...

Конечно, Раисе Максимовне не составило труда выхлопотать для родственницы-инвалида квартирку в далекой Хакасии. Михаил Горбачев на тот момент занимал пост Президента СССР. До его отставки оставалось полгода.

— Каким образом Горбачева узнала о моем местонахождении, я до сих пор не пойму, — пожимает плечами Любовь Никифоровна. — Она отправляла мне посылки до самой смерти. Я до сих пор донашиваю ее платья, куртку, даже туфли сохранились, но их я только по праздникам надеваю. Она и мужу моему, и Светланке помогала — костюмы, рубашки, детские вещи присылала. А на мое 45-летие Раиса Максимовна выслала мне переводом 50 тысяч рублей. Мы с мужем на те деньги первый раз на курорт в Ялту съездили. Я до этого ни разу не видела моря.

На тумбочке у Любови Никифоровны лежит книга Раисы Горбачевой. Тут же вырезки из прессы — Лукьянова собрала все заметки, связанные с жизнью знаменитых родственников.

— А хотите, я вам подаренные Раисой Максимовной вещички покажу, — неожиданно предложила собеседница.

Любовь Никифоровна зубами открывает платяной встроенный шкаф. “Вот эту беленькую шубку она прислала на мое тридцатилетие, — показывает женщина посеревший с годами полушубок из искусственного меха. — Он в шкафу уже много лет пылится, я ведь на улицу только летом выезжаю. А с наступлением холодов носу из дома не кажу. Шубу в квартире ношу. У нас зимы лютые, а окна пластиковые мне поставить не по карману”.

Здесь же, на гвозде, висит залатанная бордовая куртка-аляска с подкладкой в мелкий цветочек, в прихожей стоит начищенный до блеска лакированный ботинок — тот самый, который Лукьянова надевает только по праздникам.

— В нашем магазине туфли больно дорогие — 250 рублей. Зато те, что Раиса Максимовна подарила, до сих пор как новенькие смотрятся. Летом я на улицу в тапочках выезжаю, — рассказывает Любовь Никифоровна. — А еще Горбачева мне шапку покупала, добротную такую, с ушами. Только у меня ее через неделю украли — я ее даже поносить не успела.

По словам моей собеседницы, первая леди страны приходилась ей троюродной сестрой. А мама Лукьяновой с матерью Горбачевой являлись друг другу двоюродными сестрами.

— Если бы была жива Раиса Максимовна, она бы мне помогла. А что мне надо? Коляску для инвалидов с электроприводом да холодильник новый. Этот на 20-летие подарили, — мечтает Любовь Никифоровна. — А еще мне лекарства необходимы, чтобы боль в спине снимать. Потрогай, какая у меня на спине шишка, врачи говорят, это почка вылезла. Помню, когда у меня возникли серьезные проблемы с желудком, Раиса Максимовна выслала мне какое-то лекарство, и у меня вмиг все прошло.

“Выходит, я совсем никому не нужна?”

В 2000 году от тяжелой болезни скончался муж Любови Никифоровны. Организм строителя-монтажника не справился с неизлечимым недугом — раком желудка. Он сгорел за какие-то полгода. Любовь Лукьянова хотела похоронить мужа рядом с дочерью. Но везти гроб с телом в Биробиджан, где покоится шестилетняя Светлана, оказалось некому. Вдова на последние деньги заказала покойному супругу памятник и похоронила Анатолия на местном кладбище.

— Знаете, а я ведь за все это время ни разу у мужа на могилке не была, — утирает слезу плечом Любовь Никифоровна. — Что мне там делать? Соседи говорят, что его могила вся бурьяном поросла, памятника уже совсем не видно. А траву я косить не могу. Толя перед смертью мне сразу сказал: “Ты не ходи ко мне, не тревожь и себя не мучай”. А к дочурке я уж и подавно не доберусь. В другой город меня никто не повезет. Ведь меня в округе не особенно-то жалуют...

А не жалуют Любовь Никифоровну в Белом Яре как раз из-за легендарной родственницы. Долгое время сама Лукьянова скрывала от односельчан этот факт своей биографии. Проговорилась лишь однажды, в беседе с местными журналистами. С тех пор между жителями Белого Яра и несчастной женщиной словно пропасть разверзлась. Пропасть под названием “зависть”.

— После смерти мужа за мной взялась ухаживать одна женщина, — делится Любовь Никифоровна. — Сначала все шло нормально. А однажды она закатила мне истерику. “Почему у тебя, безрукой-безногой, и ребенок был, и муж, и родня богатая, а у меня в 42 года ничего нет!” — упрекала она меня. Так разве я виновата, что Бог дал мне почувствовать себя женой и матерью! А потом все забрал...

Недавно Любовь Никифоровна взяла кредит в банке — 12 тысяч рублей. Заменила развалившийся диван на новую тахту и кресла, соседские мужики за три тысячи рублей залатали дыры в полу, постелили линолеум, потолок выложили белыми плитками.

— После этого со мной соседи и вовсе здороваться перестали, — добавляет Лукьянова. — Думают, мне эти деньги с неба свалились. А я теперь каждый месяц по полторы тысячи рублей выплачиваю из пенсии. Жить практически не на что. Выехать из города не могу, на билет средств не хватает. А недавно я в магазин поехала. На входе в центральном гастрономе построили крутой мраморный трап для инвалидов–колясочников. А у меня подошва на тапках скользкая, заехать по мрамору не могу, буксую. Так мне никто не помог забраться. Народ стоял и безмолвно глазел. Пришлось вернуться домой с пустой сумкой.

В том же Белом Яре, на соседней улице, живет ее родной брат Александр. Он тоже не желает знаться с сестрой.

— А ведь когда-то я его от смерти спасла, — вспоминает Любовь Никифоровна. — Мне тогда лет пять было. Инвалидную коляску еще не купили, на одной ноге прыгала. Однажды в нашем доме случился пожар. Я схватила Сашку в зубы за распашонку, запрыгнула на подоконник и выбросила орущий сверток в сад. Следом за ним сама туда прыгнула. Я эту историю Саше рассказала, а он в ответ усмехнулся: “Неправда, я этого не помню”. А откуда он может помнить, ведь ему тогда и года не было! Разругались мы с братом больше десяти лет назад. Саша ведь насильно сдал папу в дом инвалидов. И не оповестил меня о его смерти. Отца хоронили, как безродного...

Родных у Любови Никифоровны по всей России наберется с добрый десяток. Но ни один из них не желает знаться с убогой родственницей. Двоюродные сестры, проживающие в Норильске, Красноярске, Берлине и Москве, как будто вычеркнули из памяти инвалида.

— Вот уже пять лет, как никому нет дела до меня, — печалится Любовь Никифоровна. — Раньше хоть соседка приходила, а сейчас ни одной живой души рядом не осталось. Недавно мне телефон установили, да только звонить некому. А на пятидесятилетие мне даже никто поздравительной открытки не прислал. Кошка была, так ее местные хулиганы отравили. Выходит, я теперь совсем никому не нужна?

“Не надо меня жалеть”

В комнате у Любови Никифоровны все приспособлено под ее рост. Низенький журнальный столик, наспех сколоченные табуретки, кругом — на окне, телевизоре, зеркале — незатейливые ажурные скатерти. На кухне уже много лет ржавеет плита, которой Любовь Никифоровна никогда не пользовалась, в раковине — идеальная чистота: хозяйка дома даже при всем желании не дотянется до нее. На полу — игрушечный столик, на нем плитка, где Лукьянова кипятит чайник, а по утрам готовит скромный завтрак из одного яйца.

— Раз в месяц покупаю себе продукты — батон колбасы, буханку хлеба и сухой лапши — мне этого снадобья надолго хватает. Я ведь кушаю как птичка. Да и на 700 рублей особо не разгуляешься — а это все, что остается от моей жалкой пенсии, — вздыхает Любовь Никифоровна. — Я вообще себе еду не готовлю, в моем положении это невозможно — для инвалидов еще никаких приспособлений не изобрели. Хотя недавно по телевизору я видела рекламу небольшого станочка, который сам чистит овощи. Отправила в фирму-изготовитель денег, а мне прислали три швейные дорожные машинки. К чему они мне? Мне и шить-то нечем. Я их обратно выслала.

Пока мы беседовали, на кухне вскипел чайник. Привычным движением ноги Любовь Никифоровна подъехала к плитке, зубами повернула рычажок. Так же проворно подняла зубами чайник и налила в кружку кипяток.

— Посуду наверху достань, это для гостей, я ведь на те полки даже не допрыгну, — указывает она на сушку. — Вообще, повезло, что Бог подарил мне одну ногу. С ее помощью я всю домашнюю работу делаю. И полы подметаю, и скатерти вяжу... Так же зубы меня выручают — таким образом я сумки тяжелые поднимаю. Правда, они уже почти под корень стесались, а поставить новые — слишком дорого.

За долгой беседой мы и не заметили, как на улице стемнело. Я прощаюсь с собеседницей. Любовь Никифоровна неохотно отпускает меня. И уже на пороге: “Можно я вас провожу, а то мне так не хочется опять одной оставаться?” — извиняется она за свою навязчивость.

Медленно идем к автостанции, что находится в центре города. Расстояние в десять минут Любовь Никифоровна с трудом преодолевает за час. По разбитым дорогам Белого Яра она еле-еле катит скрипучую досочку на четырех колесах. Прохожие не скрывают удивления, глядя на нее; кто-то брезгливо отводит глаза и провожает нас словами: “Какой ужас!”

— Я стараюсь не обращать внимания на насмешки в мой адрес, — ловит мои мысли Любовь Никифоровна. — В свое время мама научила, если мне будут сочувствовать, всегда давать отпор: “Не жалейте меня!”. Но, честно сказать, после таких прогулок я еще долго в себя прихожу. Не морально, к этому я привыкла, — физически. Под вечер так нога опухает, что ее поднять невозможно.

Мы проезжаем по парку, любимому месту Любови Никифоровны и ее покойного мужа.

— Я сюда летом часто приезжаю. Сяду около пруда, всплакну, вспомню, как мы тут с мужем рыбачили, — сдерживает слезы собеседница. — В мою душу ведь никто не заглянет, а у меня там кошки скребут. Я вот иногда слушаю женщин, которые жалуются на свою судьбу, и думаю: что же тогда мне делать? У них есть руки, ноги, а у меня? Мне часто один и тот же сон снится — будто я танцую на дискотеке. Тошно мне от этого. И за что меня Бог наказал? Недавно, совсем отчаявшись, я обратилась к врачу: “Сделайте мне укол, чтобы я уснула и не проснулась”. А он мне: “Сколько отмерено лет, столько и живи”. А сколько мне еще отмерено мучиться?..

До отправления автобуса в Абакан оставалось десять минут. Любовь Никифоровна заметно сникла. И вдруг...

— Я вам самое главное забыла сказать, — опустила глаза моя собеседница. — Несколько лет назад мне удалось разыскать адрес Ирины, дочки Раисы Максимовны. Я отправила ей письмо и свою фотографию. Но ответа так и не дождалась. Карточки тоже не вернулись. Наверное, по тому адресу уже никто не живет. К Михаилу Сергеевичу мне неудобно обращаться, у него и без меня проблем хватает. Может быть, вы мне поможете?

В этот момент она зубами выдернула из-под кофты аккуратно сложенный лист бумаги.

— Это я из газеты вырезала. Видите, здесь снят дом, где живет Ксюша, внучка Горбачева, и указан ее адрес, — заикаясь от волнения, тараторит Любовь Никифоровна. — Может, вы сходите к ним и передадите мою просьбу. Говорят, в Подольске находится дом инвалидов, но попасть туда очень сложно. Вдруг родственники откликнутся и помогут пристроить меня туда. Оставаться в Белом Яре мне совсем невыносимо. А еще хуже — возвращаться в пустую квартиру, где тебя уже давно никто не ждет...


Р.S. “МК” будет и дальше следить за судьбой Любови Никифоровны. Надеемся, что родственники женщины-инвалида все-таки откликнутся и тоже помогут Лукьяновой.


Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру