Очередной раунд борьбы за экономическое объединение России и Европы начал вчера Владимир Путин. ВВП появился в Лондоне, где должен пройти очередной саммит Россия—ЕС. Появлению хозяина Кремля на берегах Темзы предшествовала мощная “артподготовка”. Свыше 300 наших ведущих бизнесменов пытались найти общий язык с западными коллегами в рамках “круглого стола” промышленников Россия—ЕС.
Обычно на всех западных форумах последнего времени Россию обязательно подвергают открытой язвительной критике. Но на “нулевой” стадии саммита Россия—ЕС критика в наш адрес звучала лишь в лондонских газетах. Там “старый друг России” лорд Фрэнк Джад устроил настоящее бичевание британского посла в Москве Тони Брентона. Мол, как он смел заявить, что никто не имеет права указывать России, как ей решать свои внутренние проблемы!
Зато на “круглом столе” промышленников ведущие европейские политики устроили неофициальное соревнование: кто скажет в адрес Москвы больше комплиментов. Британский министр торговли и промышленности Алан Джонсон для этой цели выучил даже несколько русских имен и фраз. Получилось у него это крайне плохо. Тютчева он, например, переделал в некоего “поэта Чевчева”, а поблагодарил собравшихся с помощью странного слова “спасибур”. Но супердружественный настрой был налицо.
Причины такой внезапной ласковости европейцев носят весьма приземленный характер. По словам экспертов, мир медленно, но верно сползает в глобальный энергетический кризис. Благодаря усилиям американцев главный нефтяной регион мира — Ближний Восток — все больше напоминает пороховую бочку. В оккупированном янки Ираке взрывы нефтепроводов становятся столь же регулярными событиями, как восход солнца. В Саудовской Аравии дружественная Западу королевская семья уже в ближайшие годы может оказаться свергнутой исламистами. Иран балансирует на грани полномасштабного военного конфликта с Западом. Даже в африканской Нигерии местные племена заимели привычку захватывать нефтепроводы и шантажировать Запад угрозой перекрыть кран. В этих условиях Россия остается для Европы одним из немногих надежных и гарантированных источников энергоресурсов. Не случайно все западные выступающие, как мантру, повторяли: “устойчивость снабжения”.
Еще один все более важный фактор наших отношений с Европой — это Китай. Как заявил генсек Европейского объединения промышленников Филипп де Бюк: у нас теперь общие экономические конкуренты — Индия и Китай. Так что давайте объединяться! Хитрый француз немного слукавил: интересы России и ЕС здесь не совсем совпадают. С одной стороны, европейцы рассматривают Китай как конкурента в борьбе за доступ к российским энергоресурсам. С другой стороны, ЕС видит в России самый удобный коридор для доставки товаров в Поднебесную и из нее.
Конечно, “круглый стол” не был одним сплошным обменом любезностей. Тот же Гюнтер Ферхойген разразился потоком жалоб на блокирование иностранных инвестиций в некоторые сектора российской экономики. Россияне тоже выкатили ЕС немало претензий. Например, вице-президент РСПП Игорь Юргенс заметил, что европейцы в этом отношении тоже ведут себя ничем не лучше. Во многих странах Восточной Европы типа Польши попытки россиян инвестировать свои средства воспринимаются едва ли не как “новая оккупация”. В частности, нам не дали вложить средства в крайне важный Гданьский нефтеперерабатывающий завод.
Вообще, как показала “нулевая” фаза саммита Россия—ЕС, главной занозой в наших отношениях стала Восточная Европа. Но, несмотря на всю странность поведения явно страдающих от комплекса в отношении России восточных европейцев, договариваться с ними все равно надо. Как сказал исполнительный директор “круглого стола” промышленников Россия—ЕС Александр Бевз: “Российская экономика задыхается — нам не хватает доступа во внешний мир. Поэтому потерять налаженную инфраструктуру Прибалтики было бы крайне обидно”.
