Судейская тема в жизни российского футбола — палка о двух концах. С одной стороны, тишь да гладь. С другой — скандалы, драки и прочая, прочая... Одного арбитра побили, другого — просто дисквалифицировали. Болельщикам достаются крохи информации. Одна противоречивей другой. Игорь Егоров в матче ФК “Москва”—“Крылья Советов” за правильно отмененный гол получает 4,0. Александр Гончар в матче все той же “Москвы”, но уже с “Тереком”, за неправильно отмененный гол получает 6,5. По какой схеме инспектора выставляют оценку — вообще жуткая-прежуткая тайна... А ужин с представителями команд со всеми вытекающими последствиями считается делом обыденным. Поди разберись — кто верблюд...
Тем не менее за этими строчками и цифрами существует годами отлаженная схема манипуляции судейством. О ней — и, надо заметить, довольно искренне — решилась рассказать арбитр ФИФА Ирина Павлова, при этом понимая, что дальше ей работать могут и не дать...
— Я из тех девчонок, с которых начался женский футбол, — рассказывает Ира. — Не скажу, что удалось сделать яркую карьеру. Но в Швеции поиграла. Получила травму — воспаление ахиллесовых сухожилий. Операцию сделали не очень хорошо. Меня прооперировали, обратите внимание, 9 марта. В итоге сделали не там, не то и не так. Потом, когда посмотрели, я говорю: “Вы же мне слева делали, а надо справа”. Они отвечают: “Да? Хорошо, что хоть ту ногу разрезали...” И это за деньги!
— И вы ушли в судейство?
— Да, хотя понимала же, что у меня травма. И потом — я поиграла за рубежом. Уровни — небо и земля. Сейчас еще терпимо, а тогда у нас такая помойка была: грязные раздевалки, плохие стадионы, формы нет... На первом сборе нас собралось несколько девчонок. Дали флажки: “Идите работайте!” Честное слово, ничего не объяснили! Пришла судить “Чертаново”, взяла флажок под мышку и стою, смотрю, как играют. Даже подсказывала...
А с чего мои проблемы начались? Был такой уважаемый инспектор, он какое-то время женским судейством руководил, — Михаил Наумович Иоффе. Его нет уже. Встретились как-то, он мне: “Такой беспредел творится! Ничего сделать не могу. Давай, обратись к Колоскову напрямую”. Набирает номер, дает мне трубочку…
Беру телефон и говорю: “Здравствуйте, я — Ирина Павлова, хочу с вами насчет женского футбола пообщаться”. Колосков приглашает в кабинет. Захожу, начинаю рассказывать, что женское судейство не развивается. Колосков: “Как не развивается? У вас же сбор только что прошел”. Я растерялась: “Сбор? Прошел? Где? Вы уверены?” А он: “Как это — уверен? У меня вон бумаги лежат”. Вызвал руководителя Ассоциации женского футбола (АЖФ) и начал его при мне чихвостить. Чуть повысив тон, но тот стоял весь красный. Колосков потом мне говорит: “Я сейчас уеду. Но если у вас будут трудности — заходите…” Мы с начальником выходим, тот меня немножко обматерил. Потом позвонил знакомый тренер из Раменского: “Ира, что ты наделала?! Сказали — тебя близко к судейству не подпускать”.
— Но вы же работаете. И даже на международном уровне…
— Ну, я до этого почти три года без работы сидела. Давали первую группу, 7—9 лет, я их “тараканчиками” называю — играть еще не умеют, бегают гурьбой. А потом появилась Наташа Авдонченко. Очень крутой статус имела. Я спрашивала: почему ее берут, а меня — нет? Мне отвечали: “За Авдонченко Сергей Хусаинов просит. А за тебя — кто?” Подошла потом к знакомому арбитру, который меня еще игроком помнил. Не скажу, что он очень помог, но стал единственным, кто взял на линию работать.
— Вы же могли снова пойти к Колоскову?
— Кто-то, я уже не помню, мне сказал: “Неужели ты не понимаешь? Колосков начальника твоего при тебе отругал, а потом вызовет и скажет, что такие вещи со сборами надо проделывать аккуратнее. Они же друзья, много лет вместе работают”. Забегая вперед, скажу, что я снова пошла к Колоскову спустя десять лет.
— Тогда расскажите, как попали в судьи ФИФА.
— С легкой руки Хусаинова мы стали выезжать за рубеж. Сначала был Израиль. Там работал инспектор из Молдавии. После игры он сказал, что с такими помощниками, как Мамаева и я, главному судье можно отдыхать. А потом стал отчитывать Ульяновскую, которая в поле работала: здесь ошибка, там ошибка… Я о своем задумалась — и машинально киваю головой.
А когда он ушел, та на меня набросилась: “Скажи спасибо, что тебя взяли! Мужики носки главным стирают, чтобы за границу ездить…” Меня затрясло от обиды — я же ничего не сделала. Приехала и сразу к Хусаинову: “Все, помощником больше работать не буду”. Он говорит: “Но тебе придется год пропустить!” А я такая злая была: “Ну и ладно. Воровать — так миллион. Иметь — так королей…” Потом Хусаинова сняли.
— После израильской истории, когда он якобы много выпил?
— Именно. Кстати, мы ездили в Израиль сразу после нее. И нас встречал мужчина, который тогда Хусаинова сопровождал. Так вот он говорит, что ничего страшного тогда не произошло. Хусаинов выпил немножко, они с помощниками стали громко разговаривать. Подошел полицейский, попросил потише. И Хусаинов, успокаивая, слегка приобнял его. А там это категорически запрещено! И вот его сняли... А ведь и многие другие не без греха. Инспектор ФИФА из Ирландии мне рассказывал: “Ир, я удивляюсь выносливости вашего Левникова! Он вечером позволит себе лишнего, утром в спортивном костюмчике пробежится — и вечером спокойно выходит на поле, отрабатывает”.
— Чем вы занимались в тот год, который решили пропустить?
— Родила ребенка. Так подгадала, чтобы в марте родить и спокойно продолжить работать. И до 4 месяцев еще по полю бегала. Единственное — здорово штормило и все время есть хотелось. Поэтому, когда матч заканчивался, я неслась в раздевалку и начинала быстро что-нибудь жевать.
Родила 16 марта, а вызов пришел на 8 апреля. Я уже спокойно сдала нормативы и могла ехать, но мне стало жаль сына. Пришла, рассказала. Реакция была странная, как будто я что-то неприличное совершила: “Как родила? Кто тебе разрешил? Почему нам не сказала?” Можно подумать, мне 15 лет, а не 31. После чего стали происходить интересные вещи. Исчезла моя форма. Понимаешь, что плохо: мы же за границу выезжаем, лицо страны, а я без формы. Девчонка дала футболку, но трусов и гетр все равно нет. А УЕФА как раз отправил Кубок европейских чемпионов судить. Я к Радионову, тогдашнему генсеку Российского футбольного союза (РФС): “У меня форму украли”. А он: “Скажи инспектору, что забыла дома”. Ага, вы представляете, что скажет мне инспектор: “Девочка, ты что — дура? Ты куда приехала?”
— Почему к Радионову-то пошли?
— Левникова назначили через полгода. Выдал мне две майки, сказал: “Не нравится — сама покупай”. Форма, на секундочку, полторы тысячи долларов стоит. А мы за игры чемпионата России получали 1500 рублей. В общем, ни одна из двух маек с трусами от старого комплекта не совпадала. Выходит арбитр ФИФА из России, такая голодрань... Жутко комплексовала. Но оценки получала хорошие. И тут начинается многострадальный 2003 год. У меня муж лишился работы на полгода. Прихожу за назначением. Их нет, и не только у меня, хотя как раз стартовала первая лига. Оказывается, мужчины наши игры судили. И тут дернул меня черт сказать: “У меня тяжелое положение, маленький ребенок — не могли бы дать отсудить?” Он промолчал. А через неделю поползли слухи — какая я меркантильная, на футболе зарабатываю... Хотя они обязаны давать две игры в высшей и первой – это норма. Но нам всем приходилось выпрашивать!
Такой дурдом творился! Рекомендованных нет, могут судить мальчики, система назначения непонятная… В том же году поехали с Леной Сухановой на первую лигу. Стоим в раздевалке, уже переоделись, разговариваем. Заходит инспектор: “Здравствуйте, девушки. Я ваш инспектор на сегодня”. И начинает… снимать штаны. Пауза! Я говорю: “Что вы делаете?!” А он: “Я еще на линии подрабатываю, какая-никакая, а копейка. Только, Ирочка, у меня одного глаза нет. Так что ты вне игры сама бери”. Представляешь такое у мужчин в первой лиге?
— Откровенно говоря, это вообще трудно представить.
— Я долгое время судила сплошных аутсайдеров. Деньги те же, но практики никакой. А арбитр без практики быстро теряет навыки. И тут назначают на Воронеж—Тольятти, встреча двух титанов. Кстати, в женском футболе лидеры играют так, что некоторым мужским командам поучиться бы. И я даю пенальти. Воронеж тогда выиграл — 1:0. Тольяттинцы прибегают: “Да мы тебя! Ты такая тварь оказалась!”
Посмотрели пленку в раздевалке, там отчетливо видно нарушение, в протоколе ничего не написали. Проходит месяц, мне говорят: “Тебя сняли. За пенальти в ворота “Лады”...” Как сняли? Мало того, что в протоколе жалобу не отметили — еще и пленку прислали только через три недели. А по регламенту пленка должна поступить через два дня. Но им нужна была причина меня убрать, чтобы другие были сговорчивее. Я с Левниковым пыталась поговорить, но он всегда останавливал: “Если ты не можешь найти общий язык — это твои проблемы”.
— А почему вы не пытались найти общий язык с руководством?
— Это невозможно! Объясняю... У нас есть девочка из Ростова. Она весьма посредственно судила первое время. Но ее старательно тянули в ФИФА. Мне потом сказали, что на мое место. Ее из главных никто брать с собой не хотел — боялись погореть, а мне жалко стало, и она поехала со мной в Англию. Нормально отработали! Потом был Загреб. Там и поговорили. Мне она говорит: “Я тут ни при чем. Они меня сами тянут”. Утром после матча сидим, завтракаем. Она заходит, трясется вся: “Я позвонила и сказала, что не хочу на твое место. Мне ответили, что это решение слабого человека. Очень боюсь”. Мы ее успокоили: позвонила и позвонила. Возвращаемся в Россию. Меня муж на машине встречал, мы решили эту девочку подвезти. Слышу — у нее мобильник звонит, а она его отключает: “Я боюсь”. Говорю: “Ну когда-нибудь тебе придется поговорить”. В общем, берет она трубку, и раздается следующий диалог:
— Что случилось? Тебя там Павлова била, что ли? Зачем ты руководству звонила?
— Я не хочу на место Павловой. Зачем вы нас лбами сталкиваете?
— А ты как хотела? Знаешь, как у мужиков? 20 человек на место.
— Но девчонки — они же и старше, и оценки у них лучше...
— Это не твои проблемы, как мы их убирать будем.
— Зачем убирать-то?!
— Ну просто новый руководитель женского судейства пришел и понял, что в этой дыре, чтобы заработать, надо подтягивать молодых, которые будут брать и отстегивать проценты. Система на самом деле очень простая: звонит руководитель клуба, просит назначить “своего” арбитра, которому можно заплатить, а тот уже, в свою очередь, поделится с назначающим.
— У мужчин то же самое?
— Абсолютно! Жеребьевка, которую ввели с начала сезона (а потом отменили. — Т.А.), выбила из-под ног систему больших заработков...
— А чем закончилась история с вашим ассистентом?
— Мы приехали на телевидение, где я комментировала женский футбол. Опять звонок. Та девушка берет трубку, а там раздается трехэтажный мат: “Ах ты шваль, дрянь, мразь...” Я слышу, у меня просто кулаки сжимаются. “Я тебя вытащил из ничего — я тебя обратно и засуну. Сидела в своем Ростове, копейки в Спорткомитете сшибала. Я столько для тебя сделал, а ты мне ни отката, ничего. И еще будешь рот открывать... Если ты хоть раз еще шевельнешься — я тебя в порошок сотру”. Я на следующий день пошла в КФА, хотела Левникову все рассказать. Открываю дверь, а мне: “Закрой дверь с обратной стороны. Нам не о чем разговаривать...” Оказывается, этот человек напел Левникову, что я свою помощницу заставила отказаться от роли главного судьи.
Я тогда хотела снова Колоскова посетить... Но звонит моя помощница и рыдает. Ее вызывали на исполком федерации Южного округа и стали чуть ли не матом крыть: “Ты такая-сякая! Ты округ представляешь. Тебя, дуру, тянут, а ты еще и рот открываешь”. Потребовали позвонить, извиниться. Мы все ей тогда говорили, чтобы она не унижалась. Все-таки позвонила, сказала, что больше так не будет, пообещала выполнять все его требования. Блин, взрослая тетка! В общем, к Колоскову я не пошла — не хотела ее подставлять.
Но в этом году все-таки пошла, потому что идти было уже не к кому, Левникову нет до нас дела. Рассказала свою историю, Колосков меня вспомнил: “Что же вы раньше не пришли?” Я говорю: “Мне сказали, что вы тут друзья...” А он: “Друзья-то, конечно, друзья, но в обиду я бы не дал”. Я говорю: “И что бы я к вам пошла? Рассказать, что у меня форму украли?” Колосков усмехается: “Да, действительно, смешно получилось”.
С формой мне вообще не везет. Выдали очень большую футболку, карман по животу все время шлепает — отвлекает. И я работаю в другой, которая вообще-то только для международных матчей. И вот 9 мая сужу “Неву” и “Россиянку”. Не даю пенальти, которого, по-моему, не было. Через 2—3 дня звонят и говорят, что меня за чужую форму снимают на месяц. Я туда, один из замов Левникова: “Скажи спасибо, что не на 5 лет”. Достает и показывает мне письмо, где якобы технический спонсор на меня жалуется. Я им: “Вы сами-то в это верите? 9 мая там два инвалида сидели”. А потом выяснилось, что эта фирма, которая якобы жаловалась на меня, вообще не работает с женским футболом! Я бы закрыла глаза на ту историю, но игр и так мало, а практика очень нужна...
Но самое худшее началось при нынешнем руководстве — это крысятничество, когда свои своих же. У меня хорошие оценки, придраться не к чему. Но девчонки судят у мужчин дубль, а я — нет. Подхожу к Левникову: “Николай Владиславович, почему так?” Он подумал и говорит: “Тебе игр не хватило”. Я: “А потом хватит?” Он говорит: “Посмотрим”. Потом была игра Питер—Белгород. А во время матча был такой момент: футболистка из Белгорода, лежа, бьет питерскую девочку двумя ногами в спину. Я ей — красную карточку. Потом на сборах, просматривая, все признали мою правоту. Белгород жалобу написал и прислал два кусочка пленки, на которых ничего не видно. Комиссия говорит: “Может, она нечаянно?” И снимают меня с дубля. Понимаешь, если бы я неправильно дала карточку, то меня надо снимать с женской лиги. При чем здесь дублеры?
Мы уже 4-й год судим турнир ветеранов “Негаснущие звезды”. Там встречаю Никиту Палыча Симоняна. Слово за слово, он у меня спрашивает: “Девчонки, смотрю, дубль судят. А как у тебя дела?” Рассказываю ему, что мне игр не хватило. Он тоже ничего не понял с этой нехваткой игр, но пообещал поговорить с Левниковым. “Ой, — говорю, — Никита Палыч, как бы хуже не сделали”. И забыла про разговор. А Симонян потом подошел к Левникову: “Коля, ну что же ты девочку обижаешь?” — “Да она такая-сякая...” — “Не надо, знаю я ваши интриги...” Левников: “Ну раз вы за нее просите — тогда дам ей дубль”. И мне действительно дают игру. Но в “черные списки” уже попала. И после этого дубль не судила.
— Ир, интересно, что к жеребьевке отрицательно сами судьи относятся...
— Далеко не все… В той жеребьевке было много недоработок. Надо чтобы уровень арбитра совпадал с уровнем матча. Дело не только в скандалах. Прессинг сумасшедший. И со стороны команд, и со стороны трибун, и даже руководство зажимает, не защищает. Хотя я тебе точно говорю: если команда играет, ни один арбитр не сможет помешать ей победить.
— Если уберут Левникова — что изменится?
— Не знаю. Но КФА необходимо переделывать. Нужен нейтральный, волевой человек. Посмотри, что сейчас творится, — судей бьют...
— По-моему, их и до Левникова били...
— Когда Левников пришел — на него очень большие надежды возлагались. Он же свой... Я действительно ждала от него намного большего. Особенно от него. Думала, будут независимые назначения. Я готова к дисквалификациям, но в рамках закона.
— А как судьи сами относятся к Левникову?
— Кто как... Есть, кому при нем очень неплохо живется. Это наше российское: пока другому плохо — ну и ладно, главное, что мне хорошо.
— Ир, а ты понимаешь, что после такого интервью можешь вообще не судить?
— Понимаю, конечно. Не поверишь, но я к этому готова. Я устала бороться за право судить. Мне надоел беспредел и круговая порука в судейском корпусе. Я уже записалась на прием к Мутко, где и поговорю более откровенно. А если буду молчать, что дальше?
P.S. Мы убрали фамилии некоторых так называемых героев из ряда эпизодов. Но надеемся, они себя узнали...
