— Если есть коса — будет и колбаса! — сообщил мужик, укладывая мне на плечо древко орудия труда. — Эту народную мудрость в Архангельской области знают все.
— Косят зайцы траву, трын-траву на поляне... — мурлыкаю себе под нос, следуя за ним деревенской тропой, которая выводит нас прямиком к морскому берегу. На волнах мирно покачиваются рыбацкие лодки. — А где же… э-э-э... русское поле?
Так журналистку “МК” пригласили к участию в знатной жатве — косить водоросли со дна Белого моря.
— Отлив... — ветер треплет Василия Дымова за чуб. Человек в пропахшей солью куртке нехотя глядит на часы. — А вчера вода на час раньше ушла. Пора, что ли...
Бледно-матовое спокойное море не радует, когда шесть утра и температура чуть переваливает за ноль. Окоченевшими руками поднимаю тяжелую позеленевшую сеть. Вместе с ней стряхиваю и сон, и лень. Стелем эту “плетеную простыню” на дно широкой рыбацкой лодки под пиратским названием карбас.
— Сюда будем сваливать “жнивые”, потом завернем этот стог в сеть, чтобы с берега легче было поднять добычу краном, — говорит Дымов.
— Неужели морская капуста столько весит? — удивляюсь.
— Тысячу тонн надергаем, — не сомневается работяга, балансируя в лодке с косой на плече. Заводит мотор. И берег от нас уплывает. — Повезло тебе, что штиль, море спокойное... Иначе сама была бы уже зеленая, как водоросль. У нас многие мужики не выдерживают морской болезни и увольняются.
Дымов — потомственный рыбак. Из цивилизованных поморцев, селения которых расположились под Архангельском вдоль Белого моря. Но беда заключается в том, что он редкостный человек. Василий Дымов не употребляет. То есть даже в редких случаях ни-ни. Притом что его соплеменники обычно меняют у перекупщиков всю пойманную рыбу на водку. И предприниматели уже ничем, кроме горькой, платить за морепродукт не желают.
А вот охота на водоросли влетает заказчику в копеечку.
— Здесь нас мало, таких добровольцев, — чтобы найти промышленную “плантацию” водорослей, нужно часов пять плыть в открытое море, пока не достигнешь необитаемых островов. А на Соловках есть несколько деревень, где рабочие живут с июня до конца октября, когда ведутся основные заготовки, — предупреждает по пути мой напарник.
Весьма интересные личности ударяются в это ремесло, приезжая со всей России. Василий встречал коллег, только что закончивших школу. Которые не только косят водоросли, но одновременно с этим занятием — косят от армии.
— Работенка не для ленивого. Тут тебе рабочий график устанавливает море. Главное, отлив не прозевать. Потому что ламинария (в народе морская капуста) вырастает от двух до десяти метров в длину, однако у самых берегов ее не найдешь.
Много среди морских косарей бывших заключенных. Одни вкалывают больше других, как в колонии привыкли. Другие халтурят и свои законы в деревне устанавливают.
— В рабочих поселках добытчиков такой распорядок: все продукты в местном магазине в счет будущей зарплаты записывают. И вот кто-то не работает, а только жрет и валяется на кровати, как будто на пансион попал, — травит байки Дымов. — Да еще требует самых молодых с ним водорослями делиться. Несколько раз таких паразитов на моих глазах начальник из деревни вышвыривал. Но есть среди косарей и почетные ветераны. Например, 76-летний дед Харитонов, который даст фору любому юнцу.
Василий Дымов, пристроившись на носу нашего суденышка, в качестве капитана обозревает окрестности через армейский бинокль. “Земля прямо по курсу!” — наконец сообщает он, имея в виду небольшой пустынный островок.
Правда, через четыре часа качания на волнах море расплывается перед глазами, и я уже не в силах следовать советам наставника: “Следи за водной гладью. Обращай внимание, где море светлое — значит, там неглубоко. Но и подмечай темные пятна на отмели — скопление растительности”. И вот под нашей лодкой обнаруживается, так сказать, непочатый лес водорослей.
Поморец уверенно берет орудие (это не простая коса, а некий гибрид с граблями — на лезвии припаяны пять огромных штырей) и практически на всю длину рукоятки опускает его в чащу. Резко подается телом назад, закручивает косу... Всплеск...
— Принима-ай! — натужно выдыхает Дымов, рычагом выбрасывая улов, искусно намотанный на серп, из воды в лодку.
Я придерживаю долговязые склизкие листья, похожие на гигантский салат. В носу щиплет от едкого духа морской соли. “Возьмешь пробу на зуб?” — вытирает пот со лба Василий. Я, морщась, отковыриваю кусочек и пытаюсь жевать горьковатую траву со вкусом моря...
— Правда, дрянь? А ведь пищевую капусту для салатов сначала вываривают, потом добавками снабжают. Но наши мужики самогон водорослями в чистом виде закусывают. Страх, как это полезно! Раз в год шахтеры с Кузбасса приезжают — на людей со слабыми легкими даже запах благотворно влияет. И на язву желудка эта снедь хорошо ложится!
С каждым погружением косы Дымов тягает на лодку до пятидесяти килограммов морской травы: “Основной вес составляет вода, которую впитали в себя водоросли. А платить-то нам будут за высушенный продукт, который имеет в десять раз меньшую тяжесть”.
Пока Дымов совершает физкультурные упражнения, в результате которых увеличивается стог водорослей, я вычерпываю воду из лодки, опасаясь кораблекрушения.
Обратно плывем как сомнамбулы. Почти без разговоров. Дымов несколько раз порывается заснуть у руля. И я бужу его пинком в сапог. Куча скользких водорослей уже и мне представляется мягкой периной. Прибываем мы совершенно не туда, откуда отчаливали. А на базу. Приметив нас с берега, на причале собралось несколько мужиков в грубых робах, которые помогают нам обернуть сетью гору морской капусты и прицепить ее к подъемному крюку. И вот, будто вмиг потеряв вес, вся эта копна взмывает в небо.
Высушить водоросли не составит труда тому, кто хоть раз в жизни развешивал на балконе белье. Конструкции с причудливым названием “вешала” находятся под открытым небом: столбы, между которыми натянута колючая проволока для лучшего закрепления травы. А так технология не отличается — воздух и солнце функционируют без сбоев.
— Главное, чтобы ламинария не попала под дождь, а то пожелтеет и будет худшего качества, — говорит Василий, снимая с плеча набухшую от воды ношу. — Высушенные водоросли мы сворачиваем кипами килограммов по пять. За один килограмм платят от 4 до 11 целковых. Так в месяц можно зарабатывать от трех до девяти тысяч рублей.
Вместе с водой капуста ничуть не теряет своих полезных свойств. Наоборот, они как бы консервируются. Кроме того, стоит ее снова положить в воду, как растение постепенно оживет.
А я направляюсь к специалистам, что непосредственно оценивают вдохновенную работу косильщика водорослей.
— Водоросли годятся для трех отраслей промышленности, — говорит Марина Малыгина, технолог водорослевого комбината Архангельска. — Их используют при производстве лекарств и косметических средств. Из ламинарии также изготавливают салат, а из красных водорослей делают агар — студообразующее вещество, которое в отличие от желатина не добавляет вам лишних килограммов. Зато желе получается наивкуснейшее. У нас в магазинах в основном продается морская капуста из Китая, которая имеет гораздо меньше полезных качеств. Ведь там водоросли выращивают в искусственных условиях, а наши, местные, куда более закаленные. Известно, что Белое море пережило ледниковый период.
А бурая водоросль фукус, которая растет на большой глубине, идет на корм животным: “Свиньи после таких деликатесов достигают статуса бекона. То есть меняют свой жир на мясо”. А чем человек, извините, хуже какой-нибудь свиньи?
— Из водорослей делают лучшие средства для похудения! — радуется технолог. — Исследователи доказали, что по своему составу ламинария весьма близка... к человеческой крови. Ее постоянное употребление легко восстанавливает недостающие в организме компоненты. Йод хорошо действует на щитовидную железу, благодаря чему укрепляется иммунитет. Вытяжку из водорослей используют при создании биологически-активных препаратов против рака. И не забывайте об омолаживающем эффекте, которому способствуют маски и масла из водорослей.
Вот такой жизненный каламбур: получается, косильщика водорослей ни одна хворь не подкосит! И Василий Дымов тому неоспоримый пример и свидетель. Это еще не говоря о 76-летнем старике Харитонове.
