“Путин, Патрушев, Нургалиев к ответственности” — выводит помадой на куске картона женщина в платке и черной одежде.
— Может, не надо это писать, Элла? — спрашивает ее другая.
— Нет, я хочу это написать. Этого требует мое сердце...
Около часа стояли на холодном ветру у здания Генпрокуратуры на Большой Дмитровке пикетчицы организации “Голос Беслана” с плакатами и фотографиями своих погибших детей в руках. Они считают, что замгенпрокурора Владимир Колесников не выполнил наказа президента — не устранил белые пятна следствия.
Женщин было всего четыре. По словам Эллы Кесаевой — члена комитета, их должно было быть гораздо больше — около тридцати. Но по тем или иным причинам большинство не пришли. На вопрос о том, чего женщины добиваются, они ответили вполне откровенно: “Не ждем ничего, просто хотим привлечь внимание и выразить презрение руководству и спецслужбам”.
— Но ведь не спецслужбы захватили ваших детей, — обратился к женщинам кто-то из журналистов. На что Кесаева ответила: “Есть организации, которые должны предотвращать теракты, защищать людей, вести переговоры. Наших детей никто не защитил. Они стали пушечным мясом”.
Сейчас именно в организацию “Голос Беслана” перешли наиболее радикально настроенные пострадавшие. Комитет “Матери Беслана” тоже действует. Его по-прежнему возглавляет Сусанна Дудиева. Но между двумя организациями появились идеологические разногласия:
— Комитет матерей собирается встречаться с Путиным. А мы не видим в этом никакого смысла, — говорит Элла Кесаева. — Мы требуем привлечь к расследованию теракта международных экспертов, так как нашим мы уже не доверяем. Не толкайте нас на самосуд и не делайте из нас Калоевых.
Пикет продлился недолго. К женщинам подошел милиционер и попросил разрешение на проведение митинга. У пикетчиков его не оказалось, хотя Элла заявила, что разрешение есть. Четырех женщин усадили в милицейскую машину и увезли в ближайшее отделение милиции. Окна Генпрокуратуры при этом оставались плотно закрытыми жалюзи.
