Вчера волна погромов, 12-й день сотрясающих Францию, докатилась и до соседей. В Брюсселе неизвестными было подожжено пять автомобилей, аналогичная выходка была зафиксирована в рабочем районе Берлина Моабит.
Тем временем в противостоянии мусульманской молодежи и полиции появилась первая жертва — вчера, не приходя в сознание, скончался 60-летний француз, избитый неизвестным экстремистом на пороге собственного дома. Ранено 30 полицейских. Бунтовщики уже пускают в ход огнестрельное оружие. В ночь с субботы на воскресенье был также поставлен своеобразный рекорд — сожжены 1295 автомобилей, а общее количество “машинопотерь” превысило 3600 единиц. Начиная с выходных было зафиксировано несколько поджогов церквей и школ по всей стране. От рук экстремистов также пострадали многочисленные рестораны и магазины, которые держат немусульмане.
Волна революционного насилия, захлестнувшая Европу в XIX веке, началась со взятия Бастилии. В веке XXI ситуация повторяется?
КТО ПОДЖИГАЕТ ФРАНЦИЮ?
Участников первых беспорядков в Клиши-Су-Буа и Монтфермейе уже судят. Все они из семей иммигрантов, и все — похожи. Репортер “Монд” побывал на процессе и набросал несколько портретов.
Маджид Мансури, 18 лет. Приговорен к 9 месяцам заключения. После смерти матери сменил 4 приемных семьи. Живет в “гостинице, названия которой не помнит”. Разнорабочий в ресторане на испытательном сроке. Почему участвовал в беспорядках? “Пришел из любопытства. Тогда я был очень сильно возбужден. А теперь я готов извиниться перед полицией”.
Ксавье Маресте, 18 лет. Получил 6 месяцев тюрьмы. Не смог закончить школу из-за неуспеваемости. Два раза привлекался за кражи и один — за вооруженное нападение на офицера полиции (суд еще не состоялся). Живет у матери со своей любовницей и полуторагодовалым сыном. “У полиции на меня зуб по предыдущим обвинениям, — говорит он. — А в Клиши я был потому... ну потому что — свобода, равенство, братство! Могу ходить, где хочу”.
Клод Фуртадо, 18 лет. 6 месяцев тюрьмы. Неоднократно привлекался за кражи. Бросил школу в 16 лет, был отправлен в интернат для трудных подростков. Два года был безработным и лишь недавно устроился в “Макдоналдс”. Участие в беспорядках отрицает: “Я не знаю, как у меня нашли гранаты со слезоточивым газом. Полиция подбросила, точно!”
Микаэль Коласси, 18 лет. Разнорабочий на кухне ресторана. В Клиши, по его словам, приехал “в гости к приятелю.” “Ну да, я кидал камни в полицейских. Я не подумал как-то. Вообще это не очень нормально — в полицию камнями кидаться”. Адвокат Коласси заявил, что его подопечный — сущий ребенок: “Когда его арестовали, он плакал и просил позвать маму”. Впрочем, сущий ребенок заснял на свой мобильник подвиги в Клиши — горящие машины, метание камней и возгласы своих друзей в адрес полиции: “Мы поимеем мамаш этих сукиных детей!”
КАК ОНИ ДЕЙСТВУЮТ?
Заместитель мэра Ольнэ-Су-Буа Франк Канареццо: “По моим наблюдениям, это либо группы матерящихся подростков 13—15 лет, либо молодежь постарше, которая перемещается на малолитражных автомобилях. Почти у всех уже были приводы в полицию. Это небольшие группы — поджигают, громят и исчезают. Они метят, так сказать, в символические цели — муниципальные здания, дорогие машины... А цель у них какая? Да террор устроить, вот и все”.
“Только после событий в Клиши все начало успокаиваться, как кто-то кинул гранату со слезоточивым газом в молельный зал мечети. Может, сами они и кинули. А пресса все это раздула. Телевидение сыграло роль тамтама, который позвал банды в бой”, — заявил один из местных депутатов.
ЧЬИ МАШИНЫ ОНИ ГРОМЯТ?
Жители бедных пригородов рассказали журналистам “Либерасьон”, что горят машины белых, но не арабов и негров. “Своих” отличают по листочкам с арабскими надписями, религиозным мусульманским символам на лобовом стекле и другим “тайным шифрам”.
КОГДА НАЧАЛИСЬ ПРОБЛЕМЫ?
Обозреватель “Фигаро”: “Спецслужбы с 1990 года заявляли, что видят главную опасность для общества в актах насилия со стороны детей иммигрантов. В 1991 году во Франции была зафиксирована сотня “горячих точек” (в 40 случаях были атакованы полицейские). В 2000 году — уже 800 случаев и 150 нападений на стражей порядка. Кстати, “переломным годом” можно считать 1995-й — когда начали использоваться мобильники. Это позволило бунтовщикам более оперативно координировать свои действия.
В ЧЕМ ПРИЧИНА КОНФЛИКТОВ?
ЛЕВЫЕ утверждают: главная проблема в том, что власть резко свернула социальные программы и провела неудачную реформу полиции — были упразднены так называемые местные подразделения, что-то вроде участковых, которые знали в лицо всю свою “клиентуру” и могли ее “воспитывать”. На смену этому пришла стратегия “точечных ударов” — силового вмешательства полицейских, не знающих специфики бедных кварталов, в уже разгоревшиеся конфликты. Теперь власть отвечает насилием на насилие.
“Возьмем пример Лиона, — пишет журналист “Либерасьон”. — Здесь в каждом квартале заметно самоустранение государства. Центр социальной помощи фактически свернул программы, которые помогали молодым освоить профессии. Там были ставки у декораторши и портнихи, которые вместе с ребятами шили занавески для школ и костюмы для спектаклей. Но финансирование свернули, и теперь никто ничего не шьет — нерентабельно. Или вот ассоциация “Золотые пески” — она занималась защитой прав вновь прибывших иммигрантов. Теперь у нее нет денег даже за помещение заплатить... А культура? В Дюшере были бесплатные занятия фортепьяно и театральная студия для взрослых. Все классы закрыли. Когда Саркози (глава МВД. — “МК”) приезжал в городок Рийе-ля-Пап, президент ассоциации молодежных клубов его спросил о сокращении финансирования. Саркози ответил: “Социалка, воспитание — это все хорошо. Но вашей молодежи работу надо искать, а не горшочки лепить”.
ПРАВЫЕ ищут причины в “ангельской политике” левых, которые в свое время “распустили иммигрантов” и пошли у них на поводу. Жак Мьяр, мэр Мезон-Лаффита, — в “Фигаро”: “Некоторые хотят видеть причину бунтов в социальной незащищенности, безработице и бедности. Но ведь не все безработные жгут машины! А бедность относительна, потому что в иммигрантских кварталах процветает подпольный бизнес. Надо смотреть правде в глаза: молодежь с арабо-африканскими корнями хочет сохранить свою культурную и религиозную обособленность. Они сами не хотят выходить из своих гетто. Ненависть к французам и культура гетто — это коктейль Молотова. Они хотят навязать нам свои законы. Нужны репрессии! Каждый иностранец, который нарушает общественный порядок, должен быть депортирован из страны по простому административному решению МВД. Что касается молодых граждан Франции, родившихся в иммигрантских семьях, то мы должны помнить о том, что они не будут голосовать на выборах за коренных французов.
Сажать в тюрьму, на мой взгляд, не решение, они выходят оттуда полными еще большей ненависти к нам. Я предлагаю создать дисциплинарные батальоны, по образцу Иностранного легиона, где их научат военной дисциплине, дадут профессию и наконец привьют гражданские чувства”.
КАРТИНКА ИЗ ЖИЗНИ
Паскаль Одэн, преподаватель истории и географии в колледже Ольнэ-Су-Буа, — в “Либерасьон”: “В феврале мою коллегу линчевали 30 подростков. Наш колледж не соответствует никаким нормам безопасности. На каждой перемене — драки учеников, которых преподаватели боятся разнимать. До колледжа ребятам надо идти 30 минут через пригороды — а там банды орудуют, и снова драки, стычки.
У нас 90% учеников из семей иммигрантов. Некоторые ни писать не умеют, ни по-французски говорить. В нашем регионе безработица — 44 процента. Бедность жуткая. У многих даже нет денег купить тетради. Приходят голодные, полтора евро за обед для них — неподъемная сумма. Получат они дипломы, и что? Счастье, если найдут заработок в какой-нибудь “шаурме”. Когда ставишь им “Марсельезу”, не удивительно, что они ее освистывают. Они не чувствуют себя частью французской нации. А с теми, кто в колледже устраивает беспорядки, что мы можем сделать? На 8 дней запретить ходить в школу. И все. Они возвращаются еще более озлобленными. И так длится уже годы”.
ЦИТАТА ДНЯ
“Республика убеждена, что она окажется сильнее тех, кто сеет насилие и страх: они будут задержаны, отданы под суд и наказаны”.
Лишь на 11-й день после кризиса в пригородах президент Ширак выступил с публичным заявлением.
НЕФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Писатель Марек ХАЛЬТЕР: “Это бунт ради бунта”
Ситуацию во Франции “МК” попросил прокомментировать французского писателя Марека ХАЛЬТЕРА. Он входит в группу общественных деятелей Франции, которая вчера должна была в ходе встречи с премьером де Вильпеном выработать пути выхода из кризиса. Звонок из Москвы застал Хальтера по пути в Елисейский дворец…
— Месье Хальтер, почему подобное стало возможным сегодня?
— На протяжении сотен лет во Францию приезжали люди из христианских стран, и все они смогли интегрироваться благодаря влиянию церкви и школ. В случае с мусульманами христианская церковь оказалась бессильна, следовательно, единственным способом интеграции мусульман во французское общество стали школы. Мы в свое время недостаточно подумали о будущем молодых людей, родившихся в мусульманских семьях иммигрантов, ведь многие из них не могли позволить себе учиться в школах, поскольку были вынуждены зарабатывать на жизнь. Сейчас они подросли и столкнулись с безработицей и дискриминацией. Для справки: сегодня уровень безработицы в Париже — 8%, в то время как в 10 километрах от города — 40%. Сегрегация - главная причина волнений.
— Почему 20 лет назад этих людей пустили во Францию?
— Не стоит забывать, что Франция — бывшая колониальная империя. Основная часть мигрантов как раз и есть выходцы из бывших колоний — Алжира, Марокко, Туниса. Немаловажно, что эти люди говорят на нашем языке и знакомы с нашей культурой. 20 лет назад правительство сознательно привлекало их как дешевую рабочую силу в надежде, что мигранты будут выполнять ряд работ и отсылать деньги на родину, но никто не ожидал, что они быстро перевезут во Францию свои семьи. Пришел день, когда мы осознали, что на окраинах больших городов живет не несколько сотен тысяч мигрантов-мусульман, а целых 6 миллионов — 10% от населения Франции.
— В Америке в “опасных” кварталах порядок в диаспоре поддерживают местные авторитеты. Как вам такая идея?
— Это абсолютно невозможно во Франции. Мы централизованная республика, и вся страна управляется напрямую из Парижа. Дай мы “автономию” каким-либо диаспорам и отдельным районам, это нарушит вертикаль власти и может привести к распаду страны.
— Выдвигают ли бунтари конкретные требования?
— У них нет никаких конкретных требований. Это самый настоящий бунт ради бунта. Я неоднократно ездил в бедные кварталы, чтобы переговорить с лидерами сопротивления, понять, чего они хотят. Что касается требований, то все, чего они хотят, можно обобщить словом “дайте”. Причем это “дайте” обращено к государству, а не к себе самим или к собственным родителям на худой конец. В принципе желание иметь все и сразу очень характерно для молодежи, и нам лишь необходимо направить их мечту о хорошей жизни в нужное русло.
