В ее возрасте многие женщины уже мечтают о внуках. А она — еще об одном ребенке. Хотя у Марины Соловей, 39-летней домохозяйки из Митина, их и так чертова дюжина.
Старшему, Антону, — 17 лет, младшему, Федору, — всего 10 месяцев. А в промежутке — Анастасия, Полина, Дарья, Софья и прочие...
Многодетные обычно жалуются на бездушное государство и требуют от него поддержки. Но Марина считает, что ее дети — ее проблемы, она же их рожала, не государство. Более того: она обходится без детских садов и поликлиник, собирается отказаться и от школ. А еще во время беременностей она практически не посещает женскую консультацию и лишь дважды побывала в роддоме.
— Марина, вы когда-нибудь мечтали иметь тринадцать детей?
— Что у меня будет пятеро малышей, в детстве я еще могла представить, но чтобы 13! Хотя я всегда хотела завести семью. Наверное, поэтому и вышла замуж в 18 лет. Правда, наша совместная жизнь длилась всего год — мой первый супруг был избалованным мальчиком. И патологически ревнивым, иногда поднимал на меня руку. В общем, этот брак сильно по мне проехался — пришлось обращаться к психологу. А потом я устроилась работать в клуб психотренинга, куда ходило много мужчин. Некоторые из них красиво за мной ухаживали, но как только замечали мою настроенность на брак, тотчас же отваливали. Я поняла: искать мужа среди москвичей — дело неблагодарное.
— Поехали за супругом в провинцию?
— Нет, нашла такого в столице. Анатолий был из Днепропетровска, в Москве проходил службу в армии. Я ему казалась принцессой, а для меня он был простым и хорошим парнем без выкрутасов. Через два года совместной жизни — я тогда заканчивала учебу в педагогическом институте — появился на свет первый сын Антошка. А когда я забеременела во второй раз, Анатолий уехал в Днепропетровск.
— Он бросил вас с маленьким сыном и в положении?!
— Я сама настояла на разводе. И подарить Антошке сестренку тоже моя идея. Анатолий — красивый, здоровый мужчина. Так почему бы не родить от него еще одного ребенка?
— С москвичами не складывалось, с провинциалами тоже. Где же вы нынешнего супруга нашли?
— Он сам меня нашел. Игоря — моего третьего и последнего супруга — знаю с 16 лет. Мы встретились в компании, я училась в десятом классе, он — в училище на электронщика. Помню, говорила подруге: “Какой-то этот Игорь скучный — даже целоваться не лезет!” Он ушел в сторону, я потеряла его из виду. А когда Игорь пришел из армии, мы стали общаться заново. Я тогда была замужем — Игорь встречал из института и провожал до подъезда, где меня ждал Толя.
— И никаких сцен ревности?
— Муж никак на Игоря не реагировал — помогает человек, ну и ладно. К тому же очень скоро мы расстались. И когда родилась вторая дочь Настя, Игорь тоже здорово мне помог. Не спрашивал, чьи у меня дети, зачем они, он просто меня любил. И ничего за это не требовал.
Как-то Игорь пригласил нас на свой день рождения. Там собралась компания молодых парней, незамужних девчонок, а я пришла с двумя малышами. Чувствовала себя на этом празднике совершенно чужой — собрала детей и отправилась домой. Игорь, быстренько разогнав гостей, пришел ко мне. И остался навсегда. Потом у нас родилась Василиса. Мы ее очень ждали — ведь это был наш первый общий ребенок с Игорем. А еще через год появилась Даша.
“Мы жили в 14-метровой комнате”
— Не страшно было? Все-таки малыши на руках, а тут опять…
— Когда я была беременна Василисой, мы с Игорем ходили в группу по подготовке к домашним родам. И когда узнали о душе, которая выбирает себе родителей, то поняли: никогда не сможем убить живое существо. Хотя на Дашу действительно было тяжело решиться — время-то трудное, 1992 год. К тому же перед рождением дочки у нас начались проблемы: муж решил заняться бизнесом и прогорел. К нам ходили рэкетиры, угрожали бандиты. В общем, пришлось продать квартиру Игоря и переехать в 14-метровую комнату в коммуналке.
— Как же вы там все размещались?
— Даже в маленьких пространствах могу создать уют. Я так расставила мебель, что у нас получилась спальня, детская, кабинет. Даже спортивный комплекс был — мы его сделали на антресолях. Я там помещалась на четвереньках, а дети могли играть свободно. По спортивной лестнице они залезали на шкаф, а оттуда наверх. Старший сын вспоминает то жилье как самое лучшее — у него имелись свои собственные антресоли!
— А кто сидел с детьми?
— У нас не было ни нянечек, ни бабушек, только четыре руки. Потом стал помогать старший Антон. Когда появилась пятая, Лиза, ему было 6 лет. Уже тогда я спокойно оставляла его со всей малышней. Приезжаю, например, через три часа, Антошка докладывает: “Все нормально, Лиза обкакалась, попку помыл”.
— Подождите: так вас в коммуналке стало семеро?
— К тому моменту мы еле помещались в комнате — начали писать по всем инстанциям, приглашать журналистов. Помню, один корреспондент возмутился: зачем плодить нищету, если негде жить?
— А зачем плодить нищету, если негде жить?
— Когда-то в “МК” я прочитала хорошие слова: “У Бога на каждую душку найдется краюшка”. Эта фраза подтверждается постоянно. Каждый наш ребенок получает все необходимое. Вот и шестой, Степка, появился в новой квартире. Правда, нас мурыжили с документами полгода. Это был кошмар, а я ведь снова была беременная. Степа прошел во мне весь ужас — слезы, нервотрепки. В результате у меня началось кровотечение, пришлось ехать рожать в больницу.
“Рожать мне удобнее в теплой ванне”
— Вы говорите о роддоме как о вынужденной мере…
— У меня было ощущение, что там все делают не так. Чувствовала себя заключенной в тюрьме — мне даже не разрешали взять ребенка на руки. Я очень переживала, и сын, наверное, тоже это чувствовал. Не могу сказать, что у Степы родовая травма, но что-то с мозгом все-таки произошло. Сейчас ему уже десять, а он учится во втором классе.
Я даже во время беременности не хожу в женскую консультацию. Только делаю УЗИ, чтобы узнать пол ребенка и положение плода. Хотя я и так чувствую, как мне лучше рожать.
— И как же лучше?
— Удобнее всего это делать в теплой ванне. Когда боли особенно сильные, я ныряю под воду — ритм дыхания становится другим, схватки мощнее. Этот процесс идет практически безболезненно. Как-то мне подруга сказала: мол, пока ты дома рожаешь, все соседи твои вопли слушают. А я не помню, чтобы когда-нибудь кричала. Как правило, роды происходят ночью. Когда малыши встают к завтраку, у них уже есть новорожденная сестренка или братишка. Вот Соня родилась за пять минут до первого сентября. Утром все повели Настю в первый класс, а я встречала ее из школы с Софьей.
— Все всегда проходит так гладко и легко?
— Нет, конечно. Когда у меня уже было 11 детей и я поняла, что снова жду ребенка, то долго не могла с этим смириться. Наверное, поэтому беременность протекала тяжело, а рожали мы с Игорем дольше обычного.
— Мужу какая роль отводится?
— В основном он просто мне сопереживает. Иногда Игорь пытается снять роды на домашнее видео. Но пока у нас не получилась ни одна съемка: то освещение не то, то малыши начинают плакать, и он идет их успокаивать. Я все делаю сама, даже перерезаю пуповину. Плаценту мы закапываем во дворе, а пуповину засушиваем — у нас дома целые коллекции из пуповин, молочных зубов и детских прядей волос. Вроде знаю, что надо это все выбросить, но рука не поднимается.
“Еда обходится в 500 рублей в день”
— Значит, от роддомов вы отказались…
— И не только от них. Детей я не вожу в поликлиники, сами со всем справляемся. Прививки не делаем — если детям суждено переболеть, значит, они переболеют. Да и простужаются малыши редко, мы их закаляем с младенчества. Но когда у детей случаются травмы, то, конечно, обращаемся к врачам.
— Часто такое происходит?
— Каждый день что-нибудь выкидывают. То Василиса со шкафа грохнулась, то Даша гладильной доской себе чуть полпальца не отрезала — такой крик утром стоял!
— И вы спокойно реагируете, когда они вот так “веселятся”?
— Мы не пытаемся детей оградить от чего-либо, просто объясняем: есть опасность. Когда я купаю 10-месячного Федю, то включаю кипяток и показываю: горячо. Он плачет, обжигается, но через несколько таких процедур уже и сам боится кипятка. Когда ребенок изначально слышит слово “нельзя”, то, естественно, вырастает забитым.
— В одежде и еде вы их так же балуете?
— С вещами у нас нет проблем — нам люди столько приносят, еще и раздаем потом. А что касается еды, то на 500 рублей я могу кормить детей целый день. С утра каша, в обед — густой суп, в полдник — сладости, а на ужин — мясо. У нас довольно ограниченный ассортимент блюд, но даже в религии говорится, что баловать желудок не полезно.
— А мобильные телефоны, куклы Барби и прочие радости, которыми забиты рекламы?
— Пособиями на детей мы ежемесячно получаем около 15 тысяч рублей, муж зарабатывает на радиорынке в Митине. Но на эти деньги надо многое купить. Поэтому дети знают: всего нужно добиваться своим трудом. Старший Антон три лета работал курьером — накопил на старенькие “Жигули”, купил мобильный, сделал ремонт в своей комнате. Василиса — ей сейчас 14 лет — сидит с чужим ребенком. Вкус у денег, заработанных самостоятельно, совершенно другой. Что касается игрушек, то у нас много пластилина, красок, кубиков. А вот Барби и Кены моим детям быстро надоедают. Ведь у них есть живые братики и сестренки.
“Общество стало жестоким, потому что мы — дети детских садов”
Пока мы разговариваем в игровой комнате, сюда постоянно кто-нибудь заглядывает. То Василиса принесет покормить Федора, то Лизе срочно понадобятся краски, то Галя надо залезть к маме на колени.
— Я уже запуталась, где кто и кого как зовут. Как вы им всем имена придумывали?
— На женских именах я уже действительно выдохлась, — смеется Марина. — Аню и Галю назвали в честь мамы и бабушки, Соней зовут мою подругу. Елизавета, Анастасия, Дарья и Василиса — эти имена мне приснились во сне. Полина, Ксения — звучит красиво и как-то сказочно. А Степу и Илью я назвала в честь своих одноклассников.
— Всех школьных товарищей перебирали?
— Нет, конечно. Степа был моей первой любовью, а Илья — партнером по танцам. Именами у нас всегда заведует мама.
— Но почему все малыши дома?
— Я считаю, ребенок должен расти около мамы, а не в детском саду. В этом возрасте он познает мир, ему нужно периодически подбежать ко мне, чтобы дотронуться, подзарядиться, как от батарейки. В садах этого нет. Наверное, поэтому наше общество и стало таким жестоким — мы дети детских садов.
— С дошкольным воспитанием все понятно. А чем вам не нравится наше образование?
— Из семи детей только одного моего ребенка учительница смогла всему научить сама. Все остальные преподаватели ориентируются на то, что дома дают родители. Малыш вынужден сидеть на уроках, потом еще делать с мамой задания. Тогда зачем ему школа? Программу начальных классов я могу преподать сама. В моих планах выучить хотя бы одного ребенка дома. Посмотрим, кто добьется в жизни большего.
— Кто из детей будет участвовать в этом эксперименте?
— Наверное, самый младший — пока у меня не хватает времени.
— Вы говорите про 10-месячного Федора?
— Пока не знаю, — улыбается Марина. — Недавно проходила медобследование, и выяснилось, что здоровье у меня как у олимпийской чемпионки. А вдруг Бог подарит нам еще одного ребенка?
Справка МК:
• Самой многодетной матерью в мире считается первая из двух жен крестьянина Федора Васильева из Шуи (умерла до 1770 г.), которая родила 69 детей.
• Из ныне живущих больше всего детей у чилийки Леонтины Альбина (1921 г. р.) — с 1943 по 1981 гг. на свет у нее появилось 55 малышей.
• В Москве в 2002 г. зарегистрировано 22,9 тыс. многодетных семей, 76 из них имеют 10 и более детей. Максимальное количество детей у москвичей — 16, в столице три такие семьи.
ВОПРОС ВРАЧУ.
Не вредно ли рожать часто?
Наталья РОЗИНА, эндокринолог: Многократные роды — большая нагрузка на организм. Врачи рекомендуют женщинам заводить детей с интервалом хотя бы в три года. Но, с другой стороны, мамы с двумя малышами, которых они выкормили грудью, имеют минимальный риск заболеть раком молочной железы или приобрести остеопороз в старости. К тому же каждая беременность — всплеск гормонов, отодвигающий процесс старения. Именно поэтому многодетные мамы часто выглядят гораздо моложе своих сверстниц.
ВОПРОС ОТЦУ.
Когда женщина часто рожает, ее фигура теряет форму. Вас это не смущает?
Игорь СОЛОВЕЙ: Марина знает: я мужчина, могу уйти, вот и старается быть для меня красивой: на диетах сидит, прически делает. Правда, переживает она зря: я ее очень люблю и считаю нас единым целым.
