Наталья Белюшина — телесценарист. Из-под ее компьютерного пера вышли Ельцин и Жириновский в некогда популярном сериале “Куклы”, Пугачева и Киркоров в “Звездной семейке”. Недавно она написала пародийную книгу, где всенародно любимые телеведущие представлены в облике монстров. Корреспондент “МК” решил выяснить, не стыдно ли ей после этого глядеть в их “медийные” лица?
— А я и не гляжу. Общаюсь с людьми, которые лицами-то особенно не хлопочут, — со звукорежиссерами, композиторами, монтажерами. Люди, которые работали, скажем, с Даной Борисовой и Леной Ищеевой, прочитав мою книжку, были счастливы — благодарили и страшно злорадствовали.
— А что думают сами персонажи?
— Что я за их счет делаю себе пиар.
— Может быть, так оно и есть?
— Ну да, а Лев Толстой сделал себе пиар за счет Наполеона. Это, конечно, не в том смысле, что я Толстой, а они Наполеоны. Все почему-то реагируют на Махалова (Малахова), на Прыткого (Швыдкого). Но они всего лишь говорящие головы, на которых эфир действует как веселящий газ. Я в этом убедилась лично на передаче “Большой обед”. Когда мы с ведущей Феклой Толстой разговаривали без телекамер, она была нормальным, конструктивным человеком. Но только вышли в прямой эфир, у девушки буквально крышу снесло. Это было самоупоение, актерский завод. Ответы, реакции собеседника оказались абсолютно неважны. Осталась только квинтэссенция профессии ведущего: бла-бла-бла.
— С кем из своих персонажей ты хорошо знакома?
— Лучше не знать лично тех, кого пародируешь. Вот простебала я Сергея Безрукова, которого прекрасно знаю с 23 лет. И теперь мучаюсь. А если бы знала Малахова или Нагиева? Пришлось бы и из-за них страдать. Да и вообще, они в книжке не главное. Когда я была маленькой девочкой, я жила в глухой провинции, где все говорили выдающимся “могучим русским языком”. А когда я включала ТВ, я слышала совершенно другую речь — чистую, правильную. У людей в подкорке сидит: из телевизора вещают носители русского языка, которым надо доверять. Но в реальности народ видит каждый день рекламу зубной пасты, где Елена Ханга говорит: “Доктор сказал мне, что можно пользоваться ей постоянно”. “Ей!” А если бы это был зубной порошок, то было бы “ему”? Мне кажется, это преступление, за которое надо карать — если не рублем, то хоть позором.
— А как насчет самокритики?
— В полном порядке. Написала я как-то очередную серию очередного сериала. И в разгар съемок выяснилось, что одну сцену надо существенно удлинить. Для этого придется ввести новый персонаж, который смог бы вступить с героем в длинный диалог. Продюсер говорит: “Наташ, а пусть он будет голубым. К нему как бы придет его любовник, и они будут отношения выяснять”. Я обомлела: “Как это он ни с того ни с сего окажется голубым? Я до этого 40 страниц написала, где он примерный семьянин”. Мне говорят: “Тебе деньги платят — давай делай его педиком”. Сажусь за компьютер сама не своя, придумываю какого-то любовника и уже заканчиваю эту бредовую историю, как мне снова звонят: “Наташ, все отменяется. Актер сказал, что уйдет к чертовой матери из сериала, но педика за эти деньги играть не станет. Так что пусть будет любовница, а не любовник, и дочь у них пусть будет внебрачная”. И я написала. Так что я тоже монстр. Но стараюсь не совершать преступлений против русского языка и не строить сценарий на совсем уже идиотских штампах типа: вот у героини двое детей, вот ее бросил муж, вот сейчас в трамвае она встретит миллионера. Когда на ТВ хлынул поток дешевой западной продукции, всем стал понятен алгоритм телевизионного стандарта: здесь шутка, здесь крупный план, здесь ссора. Увы, время, когда на экране мог появиться такой уникальный телефильм, как “Старший сын”, миновало.
• “Нам все-таки очень интересно, что вы там держите, в вашем гараже? — спросил Дмитрий Гагиев. — Говно или не говно?” Завалкин опустил голову, выдержал трагическую паузу и тихо произнес: “Там говно”. Дмитрий Гагиев провозгласил: “Да! В нашем скромном шоу под названием “Шторки” было много разного говна, но чтоб целый гараж — это впервые!”
• Этот самый Андрей Махалов оказался странным молодым человеком, однажды будто ударенным по затылку пыльным мешком (причем сильно). Голова у Махалова была втянула глубоко в плечи, физиономия — клинически подвижна, особенно в нижней своей части: рот Махалова являл собой маленький, но активно действующий вулкан. Махалов был удивительно энергичен — как бывает энергичен какой-нибудь деревенский пес, увлекающийся безрезультатной, но деятельной охотой за собственным хвостом.
• Тина Кандалакша, женщина с хитрыми глазами и вороньим гнездом на голове, была хороша тем, что ей подчас совершенно не нужен был собеседник. “А признайтесь, Михаил, — вы на съемках сколько зарабатываете? Почему спрашиваю — просто никто почему-то не хочет отвечать на этот вопрос; как думаете, артисты стесняются или что? Ведь это самое интересное. У нас остается совсем мало времени. Дайте я на прощание пожму вашу руку. Кстати, почему у вас рука такая холодная? Вы по жизни холодный человек?.. Спасибо, Михаил. Мне с вами было очень интересно!”
Цитаты из книги Натальи Белюшиной “Монстры в ящике”.
