23 ноября 2005 г., 12.00
Ведущий пресс-конференции – Сергей Иванович Рогожкин – руководитель пресс-центра газеты «Московский комсомолец».
Рогожкиин: Добрый день, уважаемые друзья! Газета “Московский комсомолец” сердечно приветствует в наших стенах Карена Георгиевича Шахназарова. Генеральный директор, председатель правления киноконцерна “Мосфильм”, народный артист России, добавил к своим важным делам еще одно — он стал членом Общественной палаты России. Рассчитываем, что разговор будет добрый, конкретный, заинтересованный. Благо, что тем, связанных и с российским кино, и с российской культурой и с нашей общественно-политической жизнью достаточно.
Вопрос журналиста: Карен Георгиевич, скажите, насколько необходима государственная поддержка “Мосфильму” и в каком направлении сейчас идет развитие “Мосфильма”?
Шахназаров: У нас нет никакой господдержки. Мы, честно говоря, никогда ее не просили. С 91-го года “Мосфильм” не получает никаких бюджетных средств, “Мосфильм” работает и развивается как чисто рыночное предприятие, хотя является государственным. Мы никогда не ставили вопрос о том, чтобы получить какую-то поддержку. У нас были некоторые сложности по поводу приватизации, мы как раз отстаивали государственный статус (это для нас более правильно на сегодняшнем этапе). Поскольку удалось этого добиться, то в нынешней ситуации наши проблемы — это наши проблемы, это не проблемы государства и налогоплательщиков России. Мы их сами решаем и пока нам это удается. Сегодня у нас достаточно стабильная ситуация.
Развитие “Мосфильма” — это такой перманентный процесс. Поскольку сегодняшняя ситуация в кино такова, что в ней надо постоянно соответствовать уровню современных технологий. «Мосфильм» модернизируется: начинаем применять новые технологии в самых разных областях. Сейчас мы запустили целый блок, связанный с компьютерной графикой, которую “Мосфильм” раньше сам не делал. Сейчас мы это делаем, это очень важная составляющая кино. Это вопрос технологий, которым надо постоянно заниматься, чтобы не отстать.
Вопрос журналиста: С какими итогами “Мосфильм” заканчивает год и, с какими итогами заканчиваете его лично Вы?
Шахназаров: Мы неплохо заканчиваем год. Мы достаточно серьезно в этом году увеличили свои объемы. Более ста проектов у нас сейчас находится в работе. Реально их будет, конечно, меньше, поскольку в кино, в телевидении всегда что-то нарабатывается, потом куда-то все это исчезает. Но процентов 70, наверное, будет в результате готово. Поэтому с точки зрения развития киноиндустрии, “Мосфильм”, как и в целом российская киноиндустрия, достаточно успешно заканчивает этот год. Я, кстати, отнюдь не принадлежу к числу тех деятелей кино, которые сегодня с гордостью объявляют о победе российского кино, как тотальной. Это не так, конечно. На самом деле, у российского кино очень много проблем: прежде всего качество серьезно страдает. А вопросы проката, цифры, которые мы слышим - они в целом несколько искажены. Мы все знаем, поскольку находимся внутри процесса, что они не всегда соответствуют, а часто и не соответствуют тем бравурным показателям, которые публикуются. Но по сравнению с тем, что было 5, 6, 7 лет назад — это конечно, «небо и земля» . В целом процесс в российском кино сегодня дает какие-то надежды, перспективы и в том числе, конечно, и “Мосфильму”, поскольку он все-таки отраслеобразующее предприятие. Мой итог? У меня есть два сценария, которые мне кажутся интересными. Один сценарий я буду делать как продюсер. Это сценарий, ориентированный на молодежную аудиторию, с приключениями. И я думаю, его будет снимать молодой режиссер. И второй сценарий, который, если бог даст, в январе начну делать я сам, как режиссер. Мне не хочется, честно говоря, на этом акцентироваться, поскольку еще нет официального приказа о запуске, который, рассчитываю, будет числа 10 января. Я принадлежу к той старой суеверной школе советского кино - боюсь, что вдруг не получится. Я могу вам сказать, что это современная тематика, о нашей современной жизни.
Вопрос журналиста: Я хочу у вас спросить, в связи с тем, что вы стали членом Общественной палаты, как вы думаете, что это даст для кино, вообще можно ли что-то сделать, находясь внутри этой организации? И может ли кино с помощью Общественной палаты и вашей должности как-то повлиять на некоторые процессы, которые происходят в обществе?
Шахназаров: Честно говоря, для меня это очень неожиданно. Я совершенно искренно вам говорю. Очень неожиданное избрание. Я, честно говоря, узнал об этом от журналиста, который мне позвонил и попросил интервью. Я даже не знал, что моя фамилия вообще там фигурирует. Я вижу, что этому придается внимание достаточно серьезное. Я не совсем готов к такому серьезному анализу. Я просто могу вам сказать, как я себе это представляю. Я думаю, что Общественная палата — наверное, это место, где люди, у которых есть какой-то общественный статус, какое-то доверие общества, должны ставить вопросы, которые, может быть, не ставятся или которые обходятся правительством, Думой. То есть - быть гласом народа. Я это так понимаю. В том числе и в культуре. Хотя мне совершенно не хотелось бы, чтобы это превратилось в некое разделение обязанностей — эти по культуре, эти по пожарной линии, эти еще по чему-то. У меня есть вообще очень много вопросов, идей, не связанных с культурой, а связанных, например, с образованием (детское образования, я считаю, в стране в ужасающем состоянии). И я как гражданин хотел бы об этом сказать, а не обязательно о кино.
Вопрос журналиста: Как вы считаете, нужна ли кинематографу государственная поддержка и в какой мере?
Шахназаров: Да, конечно. Он не выживет сегодня без государственной поддержки и, собственно, государственная поддержка ведь присутствует во всем мире. И без этого сегодня невозможно представить кинематограф, особенно ту его часть, которая некоммерческая. Без государственной поддержки мы бы, практически полностью лишились кино. Поэтому, конечно, она необходима, она важна и надо понимать, что в общем все страны мира весьма активно поддерживают свой национальный кинематограф. Кстати, и американское кино, которое нам часто пытаются представить как чисто коммерческое, - это не только Голливуд, это почти тысяча картин, которые делаются с помощью всевозможных фондов… Это более сложная система поддержки. Там нет Минкульта, но там все равно есть фонды, которые пользуются какими-то средствами, в том числе и из государственного бюджета. Например, из Пентагона (оттуда появляются картины военные, например). Я уж не говорю о том, как активно американцы поддерживают на правительственном уровне экспансию своего кино за рубежом, и как это очень грамотно проводится. Поэтому это данность, без которой просто невозможно сегодня представить работу в кино. Другое дело, что, может быть, эта поддержка не должна переходить в иждивенчество. Это другой вопрос. Может быть, вопросы поддержки должны быть более тщательно проработаны.
Вопрос журналиста: Как по-вашему, введение квотирования проката фильмов приведет к чему-нибудь хорошему?
Шахназаров: Я все-таки сторонник того, что должен быть элемент квотирования, и я всегда об этом говорил. Хотя сейчас, когда преподносятся какие-то цифры, у меня сразу возникают вопросы к российским, так называемым блокбастерам. И, кстати, как раз прокатные компании, которые весьма активно прокатывают иностранное кино, они апеллируют такими цифрами и говорят: вот видите, российское кино бьет все рекорды и не нужно никаких квот. Для меня понятна подспудная идея этого. Для меня это очевидно, потому что это факт: на самом деле все равно иностранное кино полностью контролирует российский рынок. Полностью, абсолютно! И на уровне DVD, или пройдите сегодня по всем кинотеатрам и вы увидите. Поэтому я считаю, что все-таки элемент защиты рынка должен присутствовать, как он присутствует во всех странах Европы. Во Франции очень жестко национальное кино защищается. Поэтому я считаю, у нас это было бы тоже правильно.
Вопрос журналиста: Скажите, а вы будете заниматься этим вопросом в Общественной палате?
Шахназаров: Мне хотелось бы более широко ставить какие-то вопросы. Есть достаточно много острых вопросов, которые мне хотелось бы, чтобы они были хотя бы услышаны. Поставлены и услышаны.
Вопрос журналиста: Карен Георгиевич, я бы хотел затронуть тему, связанную с протекционистскими мерами. Помните, на встрече на “Мосфильме” 2 года назад видимо звучало, что президент Путин поддержал необходимость протекционистских мер и подписал это в адрес Минкульта, которые касались бы поддержки отечественного кино. Вот эти вещи государственными структурами обнаружились, или это пока фаза такого эмоционального разговора?
Шахназаров: Там не совсем звучали “протекционистские меры”. А как меры, вообще связанные с защитой российского кино. Но это на сегодняшний день на том же уровне осталось. Я повторяю: появилось несколько картин, которые теперь преподносят как лидеров проката. Моя позиция, что все равно нужно определенные предпринимать меры по тому, чтобы дать возможность более активно российскому кино присутствовать на рынке и, кстати, не только российскому. У нас ведь ситуация такая, что ведь вообще никакого кино не увидишь. У нас ни европейского нет кино, ни азиатского, которое сегодня очень интересное, ни латиноамериканского кино у нас нет. Да и американского кино нет по большому счету. У нас есть голливудское кино! Вот что у нас есть. Поэтому это несколько однобокий взгляд на кинематограф и я посчитал, что нужно как-то это исправлять.
Вопрос журналиста: Есть ли качественное продвижение вперед в российском кино по сравнению с советским? В чем на ваш взгляд разница?
Шахназаров: Я считаю, что на сегодняшний день нельзя сравнивать российское кино с советским. Советское — все-таки на голову выше. Я вам скажу очень просто, вы можете это сравнение подтвердить. Я пришел в кино в середине 70-х годов. На “Мосфильме” работали Тарковский, Гайдай, Бондарчук, Рязанов, Данелия, Алов и Наумов, Панфилов, Райзман, Хуциев… я думаю, что вы можете продолжить этот список, то есть на “Мосфильме” работало мастеров 20 мирового уровня, которые работали в разных жанрах, в разных направлениях (кто-то делал комедии, кто-то делал “арт” — как Андрей Арсеньевич Тарковский, кто-то делал советские блокбастеры — как Бондарчук). Это только “Мосфильм”. А к этому прибавьте все студии страны, их было 15 и на каждой студии были мастера “экстра”, “супер” класса. То есть в советском кинематографе одновременно работали как минимум 30—35 мастеров мирового уровня. А теперь назовите мне такое количество в российском кино. Всё. Я думаю, что вопросов нет. Понимаете? Вот в чем разница. Потому что разница на самом деле не в количестве, не в технологиях, а разница в качестве мастеров, которые у нас работают в кино. Я должен сказать, что это не только, кстати, российская проблема. На самом деле то же самое происходит и в европейском кино. И, кстати, в американском. Это отдельный разговор о деградации культуры, в том числе кино. Потому что, конечно, то же самое вы можете сказать и про итальянское кино. 70-е годы — Висконти, Антониони, Филлини и еще там 15—20 “супер” мастеров. Посмотрите сейчас на итальянское кино. То есть этот процесс есть во всем мире. Это факт. Поэтому все равно советское кино сегодня востребовано. Его все время смотрят. В советское кино есть фильмы на все темы, которые до сих пор показывают по всем праздникам. В российском кино ничего такого нет, по большому счету! Я не хочу представлять все это в пессимистическом свете, потому что спады вообще свойственны культуре, поэтому я надеюсь, я уверен, что наша страна, как страна с глубокой культурной традицией, должна восстановить кино. И что-то появляется, какие-то молодые имена, безусловно.
Вопрос журналиста: А кто вам сегодня внушает оптимизм из режиссеров?
Шахназаров: Мне из всего того, что я видел в последние годы понравился “Бумер”. Я считаю, что это интересная работа (но с оговорками, естественно). Мне понравилось “Возвращение” Звягинцева, хотя я всегда говорю, что она очень вторична, очень много там влияния. Но все равно это талантливая работа для первой картины. Безусловно, это талантливый человек, от которого можно ожидать что-то интересное. Мне понравилась картина “Итальянец” Кравчука. То есть появляются ребята интересные, нужно ожидать этого. Но все равно сегодня надо правде в глаза смотреть. Российское кино сегодня уступает. Хотя технологически сегодня “Мосфильм” на уровне. Просто я пришел в 70-е годы и могу сравнивать с тем, что есть сейчас - это просто небо и земля. В советском кино все было очень сложно (пленка плохая, звук плохой, камеры). А снимали хорошо.
Вопрос журналиста: Вам 8 ноября была вручена премия в номинации “Бизнес и искусство”? Что она подразумевает?
Шахназаров: Для меня вообще бизнес и искусство совершенно противоположные вещи. Потому что бизнес служит телу, а искусство служит душе. Поэтому тело — тленно, а душа — бессмертна. Ну все равно приятно премию получить. Видимо, связано с тем, что “Мосфильм” удалось стабилизировать, модернизировать. Там есть свои достижения.
Вопрос журналиста: Скажите, пожалуйста, вы сказали, что 100 проектов у вас в работе, сколько из них художественных картин?
Шахназаров: Это и телевизионные фильмы, и телесериалы всевозможные и игровые фильмы. Поэтому я не могу вам сказать, сколько точно из них… ну я думаю, порядка 25—30 картин игровых есть.
Вопрос журналиста: Какое ваше мнение — при Путине или при Ельцине было больше внимания к кино? Вы довольно часто, я так понимаю, имеете возможность встречаться с президентом… Например, на просмотре новой работы Бондарчука…
Шахназаров: Не надо преувеличивать. Меня там не было. Это должно было состояться на “Мосфильме”, а потом перенесли и меня там не было. Конечно, при Путине. Что тут говорить-то? Тут даже вопросов нет. Во-первых, конкретно с “Мосфильмом”. Путин решил для нас этот вопрос в течение 10 минут. Когда был визит и когда очень остро стоял этот вопрос акционирования. Шла жесткая борьба с подковерными делами. Это был тяжелый случай. Нужно сказать, что когда зашла об этом речь, он очень быстро решил этот вопрос. Причем, на следующий день еще и на правительстве это подтвердил. Так что для нас очевидно личное участие президента в судьбе “Мосфильма”. При всех проблемах нашего кино, все равно подъем есть. И это результат правления Путина. А при Ельцине это просто была катастрофа. В 90-е годы страшно вспомнить, что было с кино. А сколько драм было. Сколько людей умерло, извините, просто. Люди оставались без профессии. Об этом когда-нибудь стоит фильм снять. В принципе, был полный крах индустрии. Я критикую нынешнюю ситуацию, говорю, что ее не надо переоценивать. Я все время сравниваю с ситуацией начала 90-х. Мы в принципе просто начали строить с нуля, до такой степени киноиндустрия была разрушена. Наверное, ответственность-то руководство несет за все эти дела.
Вопрос журналиста: А сейчас мы организуем фестиваль российского кино, смело и энергично уже возим во Францию. Можно несколько слов об этом?
Шахназаров: Это не мы организуем, это французы. Лет 7 проходит Фестиваль русского кино в Онфлёре. Почему это происходит? Есть два города в Нормандии, очень известного города, связанные и курортно и художественно. Онфлёр — это город, где импрессионисты работали, это город художественных галерей. А в Данвиле фестиваль американского кино очень давно проходит, лет 20—25, очень известное событие. И вот в Онфлёре сделали Фестиваль русского кино. Чем это ценно? Это именно французы организуют, делают, выбирают, жюри состоит только из французов, они отбирают картины. То есть стали приезжать такие серьезные французские кинематографисты, пресса, зрители. “Мосфильм” предложил в этом году организовать небольшую ретроспективу фильмов Гайдая под маркой “русская комедия”. Потому что, как вы понимаете, вообще в мире нет представления о том, что такое русская комедия, просто никто даже и не представляет, что у русских вообще есть комедии. И Леонид Гайдай, которого я считаю выдающимся комедиографом, у нас очень популярный, совершенно неизвестен вообще за рубежом, его просто даже не слышали. И вот мы предложили: давайте покажем французам, мы сделали копии трех картин на “Мосфильме”, субтитры. И его супруга Нина Павловна поедет представлять эти фильмы. Вот мы предложили, они согласились. То есть мы как-бы выходим с какими-то предложениями, но решают они, они отбирают картины. Мы в данном случае только помогаем. Поэтому это дело хорошее и уникальное. У нас ничего подобного нет. А надо бы. Потому что сегодня российское кино совсем не известно и не имеет никакой репутации в мире.
Вопрос журналиста: Скажите, пожалуйста, какие это три картины? И когда это будет проходить?
Шахназаров: Мы предложили классические работы Гайдая (по моему мнению) — “Бриллиантовая рука”, “Кавказская пленница” и “Иван Васильевич”. Вот эти три картины мы и предложили сделать. Пройдет все с 24 по 27 ноября. Я завтра туда полечу. Фестиваль идет четыре дня, очень активно. Там масса картин показывается. Приезжают из Парижа очень много людей. Это стало событием!
Вопрос журналиста: Есть ли какие-нибудь предпочтения у “Мосфильма”- блокбастеры, или арт-хаус, или телесериалы?
Шахназаров: Во-первых, “Мосфильм” с одной стороны производит, с другой стороны — мы сами финансируем эти проекты. И это разные вещи. Есть у нас и такая сфера. Как в свое время мы фильм “Звезда“ финансировали, то есть мы не просто берем деньги в Министерстве культуры, как, собственно, все российские продюсеры и делают. “Мосфильм” сам вкладывает средства, которые зарабатывает. Так вот, если говорить об этом, то те два проекта, о которых я сказал, один из них — можно сказать, что он блокбастер (который я продюсировать буду). Но я не очень это понимаю, потому что американцы действительно делают блокбастеры. Там 200—300 млн., а здесь называют блокбастером то, что делается за 5 максимум миллионов. Другие просто масштабы. Это и не нужно даже сравнивать. Мы и такие картины делаем. С другой стороны, у нас есть проекты, у нас есть намерения нескольких молодых людей сделать дебюты, правда, короткометражные.
Вопрос журналиста: По административной реформе. Что-то изменилось в кино с точки зрения государственного управления или влияния на эту сферу?
Шахназаров: Мне кажется, что оно не сработало и как-то очень много проблем возникло. С точки зрения непосредственно нас, тех, кто работает в производстве, для нас было агентство, оно как Госкино в общем- для нас особой разницы нет. С другой стороны, конечно, то что внутри самого Министерства культуры возникло много каких-то проблем и часто несуразных, — нельзя говорить, что эта реформа удалась, как мне кажется. Мне кажется, что там много проблем.
Вопрос журналиста: Никита Михалков выступает за то, чтобы Госкино было отдельно от Министерства культуры ? Вы поддерживаете эту идею?
Шахназаров: Вы помните, когда Госкино в Министерство культуры вливалось, я тогда был крайне против, как и большинство кинематографистов. Но вот сейчас я не могу сказать, что хуже стало. Разницы большой для нас нет (на мой взгляд). От того, что сегодня опять это станет отдельной структурой, как, мне кажется, ничего принципиально не изменится. Я бы сказал, что все-таки в этом есть даже какие-то плюсы. Я как раз вот этот момент принял. Хотя я повторяю, что я очень резко выступал, был против. Я думаю, что это вполне может сохраниться.
Вопрос журналиста: Какие перспективы у российского кино, какое направление будет больше развиваться?
Шахназаров: Мне кажется, что основная проблема российского кино — оно потеряло национальную самобытность. Вот в чем самая серьезная проблема российского кино. Ребята делают картины, они неплохо делают, научились делать (40-летние — Федя Бондарчук, Егор Кончаловский) — вот это поколение, например. Но к сожалению, настолько ощущаешь голливудское «клиширование». И мне кажется, это минус. Вот это главная проблема — потеря такой национальной самобытности. Вот почему российское кино сегодня не присутствует нигде. Вы все равно не сделаете, как в Голливуде. Они все равно сделают лучше. За большие, за малые деньги. Просто потому, что они это чувствуют, это их… Почему в мире любят сегодня корейское кино? Потому что оно национальное, это интересно, это расширяет мир, люди видят, как по-разному разные народы мыслят. И советское кино в этом смысле имело плюсы. Мне очень часто приходится встречаться с тем, что вспоминают именно советское кино, как какое-то отдельное явление. Оно было явлением, которое было ни на что не похоже. И вот этого сегодня, к сожалению, российское кино не нащупало. А мне кажется, что это самое главное. Чтобы российское кино нащупало свою национальную самобытность, свой стиль, свой язык, который в нашей культуре есть — это язык образа. Это было всегда. В этом направлении надо вести поиск, потому что все-таки на голливудском поле нас не ждет победа, мы все равно проиграем, однозначно. Надо играть на своем поле, там можно выиграть.
Рогожкин: На этой оптимистической ноте поблагодарим Карена Георгиевича. Спасибо огромное, успехов вам.
Шахназаров: Большое спасибо.
