Кутузов, пойдем бить французов?

“Мир” удался. “Война” была проиграна

…Шушуканье перед премьерой: ну что, провалит Большой “Войну и мир” без Ростроповича? Поначалу лишь это было интригой. Но лишь поначалу… Г-н Ведерников (главный дирижер), видно, от безысходности провел нас по творению Прокофьева так, что мы сумели забыть обо всех “кухонных скандалах”… Экзамен выдержан. О Ростроповиче больше ни слова.

Здесь было много допремьерных “но”. Как это будет смотреться на малой Новой сцене. Как это будет петься на либретто Прокофьева и Мендельсон-Прокофьевой, например, с такими словами из уст Кутузова:

— Чудесный, бесподобный народ! Зверь будет насмерть ранен всею русской силой!

На удивление, музыка победила. Ведерников сверхфилигранно вел оркестр по тверди Бородинского поля, по мягким креслам кабинета Безухова, по Шевардинскому редуту… Взмах — акцентировка оркестру, еще взмах — указание ведущему вокалисту. Тот редкий случай, когда музыка была осязаема. И это главный подарок Большого.

Публику, в который-то раз за всю историю, в том числе и кинопостановок, обаяла Наташа Ростова (Екатерина Щербаченко). Оперная Одри Хепберн. Свежесть, необычайная легкость. Когда она видением проплыла сквозь строй насмерть дерущихся солдат…

В иных главных персонажах “харизма героев” угадывалась вяло, впрочем, это восполнялось очарованием их голоса (князь Андрей Болконский — Андрей Григорьев, Пьер Безухов — Роман Муравицкий, Долохов — Юрий Баранов, Кутузов — Паата Бурчаладзе, Наполеон — Борис Стаценко)… И, кстати, некая лаконичность как в декорациях, так и в манере игры лишь подчеркивала роль музыки.

Те же декорации (художник — Александр Боровский) словно бы дирижировали нашей фантазией, неизменно выталкивая всех артистов на авансцену. Это единая стена из выдвижных блоков (как у письменного стола), из которых время от времени выходили действующие лица с ключевыми монологами…

Прекрасно была решена сцена пожара Москвы, когда эти блоки спустились на сцену не прямо, но под углом, раскорякой; дали затемнение, и из-под земли заплясали лучи дикого багрянца (еще бы: художник по свету — Дамир Исмагилов). Почти полспектакля мы видели героев в полумраке, настолько Дамир тонко прочувствовал движение музыки, было видно, что он прекрасно знаком с партитурой, и вторые после Ведерникова аплодисменты — ему.

Особой статьей во всей постановке шла режиссура Ивана Поповски. Нет, спектакль “не разваливался”. Он даже не был затянут. Но увертюрный выход русского войска в костюмах, как с недавнего парада на Красной площади, или несколько карикатурные образы Кутузова и Наполеона, вещающих с верхотуры блоков о “великих свершениях”, были явными просчетами, нарушающими тонкость и камерность стиля. Поэтому, без сомнения, точнее и грамотнее удалось первое действо. Пока был мир. С приходом же “больших личностей”, едва ли не канонизированных при жизни (в одном храме в Бородине есть изображение Кутузова, но без нимба), режиссер словно бы терялся в пропорциях, в мироощущении Прокофьева и дня сегодняшнего… Видимо, не имея собственной позиции.

В любом случае первая премьера “осадного” театра состоялась. Вы, слава богу, не увидите памфлета ли, анекдота ли по столь востребованному и в кино, и на сцене сюжету. Но услышите праздник прокофьевской музыки в облачении... вашего утонченного вкуса.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру