Сумасшедшие времена! Кто ныне усиленно раскручен, тот и знаменит. Истинно талантливый художник не суетлив. Ему достаточно того счастья, что он сотворил собственными руками.
Николай Николаевич Сенкевич — прирожденный художник. Окончил Московский архитектурный институт, но его страстью осталась живопись. Поэт Леонид Губанов, основатель эпатажного СМОГа, молодого общества гениев, объявил во всеуслышание гением художника Сенкевича. Но СМОГ был разгромлен советской властью. Губанов, затравленный и преследуемый, погиб. По этой причине Николай Сенкевич мало участвует в коллективных проектах. Философскую глубину его творчества ценят искусствоведы, в частности профессор Савельев-Извеков, член международной федерации художников ЮНЕСКО, и Григорий Гинзбург, председатель совета директоров выставочных залов Москвы. По словам Гинзбурга, Сенкевич осмысливает хаос, беспорядок, ищет в мире гармонию. Он великолепный мастер пастели.
Скульптурные работы Сенкевича сразу не прочитываются. Но их изысканная пластика притягивает, и внимательному взгляду открывается восторженная и подробная эстетизация красоты женского тела: грудь, налитая соком жизни, овал живота беременной женщины… Для художника все в ней — от акта зачатия до рождения ребенка — совершенно. Корр. “МК” побывала на его выставках, пообщалась с мастером.
— Николай Николаевич, вглядываясь в ваши условные скульптуры, в эти диковинные небесно-облачные творения, улавливаешь в них детали очень женственные, даже эротичные.
— Да, это так. Сейчас заканчиваю серию “Обнаженная”. Ищу пластику, делаю эксперименты в гипсе и пастели.
— Так и видятся ваши скульптурные фантазии в бронзе.
— Это моя почти несбыточная мечта.
Заметила, что картины Сенкевича на восточные темы внимательно разглядывал господин из Индии. Поинтересовалась его мнением о работах Сенкевича. Он ответил: “Природа стремится к гармонии, и эта гармония невозможна без женщины. Сенкевич определяет центральное положение женщины в природе — она продолжает жизнь человеческую”.
15-летним мальчиком Николай жил в Монголии — там работали его родители-геологи. Любопытство приводило подростка в монгольский храм. Большое впечатление произвел на него монастырский лама. К тому времени монах погрузился в тайны духовного совершенства. На территории монастыря мальчик часто рисовал пастелью. Лама заметил восторженного юношу. Они подружились. Вспомнив собственное детство, лама рассказал Николаю о том, что сам был художником, учился живописному искусству в Англии. Однажды с Николаем случилась беда — заболел желтухой в тяжелой форме. Врачи признали у него гепатит, осложненный какой-то монгольской заразой.
— Попал я в Улан-Баторе в больницу. Родители в это время отсутствовали — были в поле. Несколько дней с ними нельзя было связаться. Болезнь так зажала меня, что я потерял сознание. Два врача настаивали срочно перевезти тяжелого больного в Москву. В инфекционной больнице к тому моменту уже было около 18 смертей. Больница была кошмарная. Вспоминать противно. Вокруг — колючая проволока. Я часто терял сознание. Как-то ночью, очнувшись, по какому-то наитию, пошатываясь, я почти в бессознательном состоянии добрался до храма. Километра два до него от больницы. Помню, что стучал в дверь. Вышел лама, вызвал какого-то знахаря. Тот сначала дал мне что-то обжигающее, вероятно спирт. Когда я об этом рассказал московским врачам, они обозвали монастырских лекарей убийцами. Давали они мне еще какие-то снадобья на спирту. Мне стало плохо. Сквозь сумрачное состояние увидел я двух бритых монахов. Они что-то со мной делали, мне казалось, будто я поднялся над столом и парю. И провалился в сон. Утром смог уже добраться домой. Умри я у них в монастыре, этот храм, единственный уцелевший в ту пору, когда коммунисты позакрывали все храмы, определенно закрыли бы.
— Когда вы писали портрет этого ламы, он вам позировал?
— Нет, я писал его пастелью по памяти. Лама многому меня научил. К примеру, быстрой технике шелкографии.
Поэт Евгений Рейн, похудевший, умиротворенный, удивленно и пристально рассматривал работы Сенкевича и признался:
— Очарован этим удивительным искусством, одновременно и архаичным, и новаторским. В основе, мне думается, лежит какая-то не очень понятная русскому сознанию мысль о всеобщности бытия, вселенной. Художник пытается понять ее символы и законы. Эти текучие формы, абстракции его скульптур, пастель с подвижными облаками — во всем этом мне показалось нечто буддийское: мысль о познании, о нирване.
На выставке “Обнаженная Россия” были представлены шесть картин художника. 9 февраля открывается групповая выставка “Искусство без границ” в помещении музея Н.Островского (Тверская, 14). На ней — восемь работ Н.Сенкевича.
