...Это, поверьте, фантастически странные Игры. Странные хотя бы потому, что стоит на пару сотен метров удалиться от любого из олимпийских объектов — и ты напрочь забудешь, что в городе Турине проходит что-то планетарно значимое. Итальянцы и итальянки живут своей привычной жизнью: долго и страстно обсуждают, размахивая руками, вчерашнюю победу “Ювентуса” над “Интером” на выезде, показывая, как именно красавчик Дель Пьеро подходил к мячу, прежде чем упаковать его в “девятину”; гуляют по улицам с детишками, тыча в олимпийский огонь над “Стад Олимпик”, как в диковинную, но бестолковую игрушку; потягивают пивко и кофеек в забегаловках, всем своим видом демонстрируя, что работать им интересно гораздо меньше, чем сибаритствовать (завидуем!). С Афинами и даже со столицей предыдущей Белой Олимпиады — куда более, казалось бы, провинциальным по духу Солт-Лейком — и не сравнить!
Еще, наверное, это самые “разбросанные” в истории Игры. Добираться от главного пресс-центра, неподалеку от которого и квартирует дружная бригада спецкоров “МК”, до Чезаны-Сан-Сикарио, где сражаются биатлонисты, или до разборок санно-бобслейных дел мастеров, или до лыжной трассы в Праджелато (впрочем, перечислить так можно почти все виды) приходится часа по два, а то и дольше. Другое дело, иногда о столь увлекательных поездках по Пьемонту жалеешь: если проходят они вхолостую — безмедально для России. А иногда четко понимаешь: не ехать-то было нельзя.
Ну разве имели мы, например, моральное право пропустить первую российскую награду Турина — “бронзу” Евгении Медведевой-Арбузовой в лыжном дуатлоне, о которой успели рассказать вам во вчерашнем номере нашей газеты? И тем паче — первое наше “золото”-2006, что совершенно неожиданно для многих вырвал все в том же дуатлоне ее тезка Дементьев?
Дементьев: “Мне прислали сообщение: помни — русские не сдаются!”
Его финишный рывок — кто-то не согласен? — был просто великолепен. Р-раз — и за спиной уже и итальянцы Пиллер-Коттрер с Ди Чентой, и француз Виттоз, и швед Содергрен. И норвежец Фруде Эстил, тоже, конечно, великолепно отпахавший заключительную, “коньковую” часть 30-километровки, только второй. А первый он — Дементьев Женя, 23-летний парень из Ханты-Мансийска, ныне живущий в Тюмени...
— Как удалось так рвануть в конце? — допытывались мы у Евгения практически сразу после победы.
— Я знал: в такой гонке главное — вовремя финишировать. Не раньше и не позже — именно, когда нужно. Мне удалось поймать тот самый момент. Вообще люблю тяжелые финиши. Не то что там с горки скатиться...
— На последних метрах о чем думал? Волновался, что догонят?
— Нет. Я метров за двадцать до финиша повернулся — и увидел, что выигрываю.
— А ставил конкретно на эту гонку?
— Да, именно. У меня же, если помните, и победа на этапе Кубка мира в прошлом сезоне как раз на этой дистанции была...
— То есть это не чудо какое-то?
— Мы вообще должны верить в себя. Мне перед гонкой товарищи прислали сообщение на телефон: “Помни на финише — русские не сдаются!”
— После финиша ты снег целовал...
— Да, эмоции распирали, признаться. Вот даже лицо как-то расцарапал.
— Как проводил время перед гонкой?
— Сначала нас планировали тут, возле трассы, разместить — а потом в Олимпийской деревне поселили. И я не жалею. Потому что там намного веселее. Общались с другими ребятами — с двоеборцами. Это все как-то раскрепостило меня перед стартом. Не было такой зажатости...
— Чувствуешь, что в твоей жизни что-то изменилось?
— Да уж, успел понять: быть олимпийским чемпионом очень хорошо. Разрывают на части! Журналисты в том числе.
— Что дальше? Какие старты остались?
— Я здесь стартую еще в эстафете и на “полтиннике”. Честно скажу: вот охота, чтоб мы командой тут хорошо выступили. Об этом уже думаю...
А ведь могла грохнуть воскресным вечером в Турине еще одна сенсация — со знаком “плюс” для России. Прыгун Дмитрий Васильев на малом трамплине после первой попытки лидировал — с прыжком на 104,5 метра и хорошими оценками за технику обставил всю мировую элиту: финнов Ахонена и Хаутамяки, чеха Янду, австрийца Моргенштерна, норвежцев Бистола и Льокельсоя... Финальная попытка уфимцу не удалась — всего 100,5 м и средненькие баллы от судей. И — 10-е место. Впрочем, и это, как считает, к примеру, президент Федерации прыжков с трамплина и лыжного двоеборья России Владимир Славский, несомненный успех: “Мы правильно сделали, что пригласили работать с командой немецкого специалиста Вольфганга Штайерта. Настолько улучшить результаты наших прыгунов за такой короткий срок — фантастика! Чего не хватило Васильеву во второй попытке? Во-первых, опыта, во-вторых, удачи”.
ОБРЕЧЕННЫЙ БЫТЬ ТРИНАДЦАТЫМ...
Чуть меньше трех часов в автобусах с пересадкой, затем в полной неразберихе — волонтеров много, но все какие-то неземные, — крутой подъем ногами непосредственно к месту старта. Ноги отваливаются почти сразу. Хочется прикупить где-нибудь валенки высотой как болотные сапоги. И еще — каждый день ходить в тренажерный зал: помогло бы. Холод собачий: вечер в горах — не лучшая погода для гуляния. Но — какая разница? Мы приехали на Демченко, рванув из Турина в те секунды, когда Женя Дементьев в исступлении целовал победный олимпийский снег.
Увидев санную трассу, которая реально могла принести нам еще одно “золото”, готовы были всех святых призвать на помощь, чтобы Альберт Демченко справился и с ней, и с собой, и с соперниками. Святые в Чезане помогли больше олимпийскому чемпиону 2002 года, итальянцу Армину Цоггелеру. Местный, к небу ближе.
— Такая судьба у нас: итальянцы нас все время обувают, гады! — это Альберт Демченко сказал, побывав уже на пьедестале, выиграв “серебро”. — Мне, конечно, грех жаловаться: из россиян я первый выиграл на Олимпиаде в санях, просто вот Сергей Данилин в советскую эпоху тоже итальянцу проиграл. Видать, у нас такая судьба, у саночников.
В это время тренер Михаил Завьялов мучил в руках рацию, с некоторым подозрением посматривая на толпу журналистов: не растерзали бы подопечного…
— Михаил, а можно ли было вообще победить итальянца на его трассе? Это реально?
— На сто процентов. Шансы были. Но было и стечение обстоятельств.
— Каких?
— Альберту пришлось из-за серии падений на этапах Кубка мира стартовать не в группе сильнейших — это его автоматически отодвинуло от лидеров, он выступал по худшему льду.
— Психологически ослабило?
— Нет. Хотя Демченко, конечно, нормальный человек, как и все. Ну, может, немножко неординарный.
— Ничего себе — немножко!
— Да нет, конечно, человек, который может выиграть Олимпийские Игры, психологически сильнее других. Мы все сегодня надеялись на медаль. Но никто не исключал возможности срыва. И до этого они у него были. Элемент удачи в санях, как и везде, должен присутствовать. Ему повезло. И знаете, был такой момент: на жеребьевке мы вытащили два номера — 17 и 13, могли выбирать, и…
— Не засуеверили, отдали 13-й.
— Да, под этим номером он, между прочим, выиграл чемпионат Европы. Хотя это число с нами, может, немного и поиграло. Были сегодня нюансы, которые и спортсмены даже не знают, мы стараемся их не нервировать.
— Понервируйте нас…
— При подготовке саней ко второму заезду у нас произошла накладка с инструментом.
— Потеряли, забыли?
— Ну, скажем так, немножко не готовы оказались. Хотя вышли из положения.
— У конкурентов, простите, сперли?
— Да не позорьте, сами все решили. Иначе бы Демченко интервью не раздавал…
А Альберт, обреченный теперь, видно, на пугающий многих 13-й номер, в это время пытался уже посвятить нас в тонкости своей профессии. Объяснял буквально на пальцах — а что еще оставалось делать, если нас в этот ледяной желоб даже и на мягкой точке пронестись никто не пустит…
— Ваше “серебро”, Альберт, это нехватка тренировок именно на этой трассе?
— Вы, ребята, ошибаетесь. Просто вчерашний второй заезд немножко подкосил мои возможности. То есть сегодня результаты были довольно плотные, вот вчерашнее отставание от Цоггелера на 0,12 во втором заезде и сказалось.
— До гор не каждый зритель доберется, вы тут на грани фола мчитесь, а толпы не собираете — не обидно?
И тут Демченко высказал ужасающую по своей циничной правде мысль:
— Наш вид, может, не настолько зрелищен. Надо строить коварные трассы, чтобы народ бился. Не представляете себе, что творилось на первом этапе Кубка мира в Италии, когда народ вывозили с трассы вертолетами. Сколько было кровушки, переломов и всякого такого…
Как хорошо, подумалось, что в санно-серебряный российский день на трассе в Чезано вертолет остался без работы. И “скорая помощь” не мчалась по серпантину вниз. Как хорошо, что Демченко не остался в бобслее и скелетоне, куда когда-то уходил, что докатался до своей пятой Олимпиады. Что у него сильная шея: во время спуска основная нагрузка приходится именно на нее. Что он справился со всеми проблемами: весной во время операции по удалению аппендикса врачи забыли извлечь из горла пластиковую трубку, вставленную для анестезии, Демченко мог задохнуться — восстановление после того, как разрезали гортань, шло долго. И что, наконец, он очень хорошо знает, как бороться с собой и с трассой.
А про трассу в Чезане ужасы рассказывали задолго до стартов. Скорость — 150 километров в час, 19 виражей, последняя связка — три виража в одну сторону. На этапе, о котором вспоминал Демченко, из-за риска для жизни спортсменов трассу закрыли. Виражи корректировали…
— Вы понимаете, что это вообще уникальное явление! — вновь оторвавшись от рации, подчеркивает Михаил Завьялов. — В России, в которой нет ни одной санной трассы, появилась олимпийская медаль! Это же невозможно. Да еще техники не хватает — новыми санями мы реально можем обеспечить только двух человек. Надеюсь, что после такого успеха мы сможем на что-то рассчитывать. Чтобы вся команда работала не на одного. И, поверьте, будем завоевывать медали.
Мы поверили. Потому что в русских санях сидят люди, которые знают, как побеждать. Когда-то Георг Хакль, трехкратный олимпийский чемпион по санному спорту, сказал: “Надо теперь подумать, как угнаться за Альбертом!” После “серебра” в Чезане (а оно действительно для нас сродни золотой медали) об этом подумает весь мир.
Вот и хорошо. Озадачили.
