Ровно полвека прошло с того дня, когда в Кремле на трибуне ХХ съезда КПСС Хрущев прочитал свой доклад о культе личности. Таких резких перепадов настроений “в верхах” история наша до того, пожалуй, не знала.
Это событие до сих пор остается в числе самых мифологизированных. Разобраться в антисталинской эпопее помогают хранящиеся в Российском государственном архиве новейшей истории документы, часть которых лишь недавно лишилась грифа “секретно”.
Откровение от генсека
— Распространено мнение, что Хрущев преподнес всем на съезде сюрприз и доклад явился его собственной инициативой. Но это не так, — рассказывает замдиректора РГАНИ Михаил Прозуменщиков. — Еще в декабре 1955 года по решению Президиума ЦК КПСС была создана комиссия для выяснения судеб партийного руководства СССР, избранного на XVII съезде, которую возглавил секретарь ЦК П.Поспелов. Итоги работы комиссии рассмотрели на заседании 9 февраля 1956-го. Было решено включить в программу ХХ съезда доклад о культе личности.
Делегатов “обрабатывали” постепенно. Сначала им роздали две дотоле “закрытые” ленинские работы, где Ильич критически высказывался в адрес Виссарионовича. Затем состоялся отчетный доклад 1-го секретаря партии, в котором Никита Сергеевич “вдруг” ни разу не упомянул о Сталине. Наконец, в “третьем акте” последовало выступление Микояна. Это был “пробный шар”: Анастас Иванович обрушился с жесточайшей критикой на явления, “которые были характерны для страны в последние 20—30 лет” (но тоже ни разу не назвал имени “отца народов”)… Большинство делегатов восприняли подобную “крамолу” с возмущением. В адрес съезда посыпались гневные телеграммы от коммунистов.
Приходили и отклики иного рода. В секретариат съезда прислала телеграмму вдова Троцкого. Она хотела немедленной реабилитации мужа.
Между тем главное событие съезда было еще впереди. Утром 25 февраля началось последнее заседание. В зал пропускали только по специальным пригласительным билетам. Никто из зарубежных партийных делегаций таких не получил. Зато сюда позвали (по инициативе Хрущева) нескольких старых большевиков, участников еще сталинских съездов. Единственный пункт повестки этого дня: доклад Н.С.Хрущева “О культе личности и его последствиях”.
— Хрущев вовсе не был единственным его автором. Хотя часть текста он надиктовал сам. “Болванку” доклада готовил Поспелов по материалам работы своей комиссии. Участвовали в подготовке и другие секретари ЦК — А.Аристов, Д.Шепилов… Кроме того, один из старых большевиков, Снегов, предложил свой вариант выступления для съезда, из которого часть тоже вошла в доклад Хрущева. Наконец, уже стоя на трибуне съезда, Никита Сергеевич “импровизировал”, отвлекаясь от текста.
Доклад растянулся почти на пять часов. По воспоминаниям одного из участников, “в зале стояла глубокая тишина. Не слышно было ни скрипа кресел, ни кашля, ни шепота. Никто не смотрел друг на друга — то ли от неожиданности случившегося, то ли от смятения и страха. Шок был невообразимо глубоким”. После того как Хрущев сошел с трибуны, Н.Булганин, ведущий заседание, предложил прений по докладу не открывать и вопросов не задавать. Итогом работы последнего дня съезда стали два постановления, которые приняли делегаты: одобрить положения услышанного доклада, разослать его текст партийным организациям без опубликования в открытой печати.
“Доклад, приписываемый товарищу Хрущеву”
— После съезда началась вторая часть этой эпопеи. Сперва хотели ознакомить с докладом лишь партийных руководителей. Потом расширили круг “посвященных”: коммунисты, комсомольцы и даже беспартийный актив “на местах”. Для этого текст хрущевского доклада основательно подредактировали. Брошюру снабдили грифом “Для служебного пользования”…
Отдельный вариант доклада был подготовлен к передаче зарубежным компартиям. В ЦК приняли решение, что с докладом Хрущева может ознакомиться лишь их партийная верхушка. Иногда даже не рисковали отдавать экземпляры брошюр на руки. Приглашали коммунистов в советское посольство и здесь под расписку давали прочитать этот секретный документ — так было, например, в Швеции, Норвегии, Исландии… В результате такой конспирации создалось странное положение. Во всем мире о докладе хрущевском слышали, но никто полностью его текста не знал. С подачи лидера французских коммунистов Мориса Тореза появилась даже формулировка: “Доклад, приписываемый товарищу Хрущеву”.
4 июня 1956 г. американская газета “Вашингтон пост” опубликовала засекреченный текст. “Утечку информации” потом удалось проследить. Один из журналистов в Варшаве получил на несколько часов брошюру с докладом, присланную руководителям Польской объединенной рабочей партии. Он сразу понял, какую “бомбу” держит в руках, сделал копии и переслал родственникам, живущим в Израиле. Оттуда текст перекочевал в США.
— Есть свидетельства, что по поводу публикации доклада даже был спор между президентом Эйзенхауэром и шефом ЦРУ Даллесом. Глава Белого дома сомневался, не нанесет ли такой шаг слишком сильный удар по Хрущеву, который затеял столь решительную борьбу с диктатурой. Но Даллес сумел его переубедить.
Хотя доклад быстро растиражировали по всему миру, в СССР он продолжал оставаться под грифом “Д.С.П.”. Процесс “десталинизации” шел у нас как-то странно…
Ах, что наделали!
— 28 марта в “Правде” появилась статья “Почему культ личности чужд марксизму-ленинизму”. Это было первое обращение к теме после ХХ съезда, однако формулировки в статье выглядели чересчур обтекаемо. А после публикации в США Президиум ЦК КПСС вынужден был принять спецпостановление “О культе личности…”. Этот документ выдержан в гораздо более сдержанных тонах, чем доклад Хрущева. В тексте то и дело встречаются попытки оправдаться за критику великого Сталина.
После хрущевского выступления на ХХ съезде начался “коммунистический дефолт”. Компартии во многих странах оказались на грани развала… Китайский лидер Мао Цзэдун в разговоре с советским послом сказал: у нас было два мощных оружия в борьбе с империализмом — Ленин и Сталин, а вы теперь вырвали одно из них из наших рук и отдали врагам.
Наши “верхи” явно испугались той мощной волны, которая покатилась по стране и миру после выступления Хрущева.
Летом 1956-го должен был состояться пленум, посвященный идеологическим вопросам. На нем предполагались выступления Д.Шепилова и Г.Жукова. Судя по сохранившимся проектам их докладов, этот пленум запланировали как “вторую серию” процесса “десталинизации”: маршал Жуков рассказывал о том, что натворил Сталин в военной сфере, а Шепилов разбирался с “грехами” генералиссимуса в партийной области. Однако в последний момент пленум отменили — без всяких объяснений причин.
А в декабре 1956 года было подготовлено закрытое письмо ЦК, посвященное участившимся антисоветским выступлениям в стране. Это был явный образец сталинского стиля: целые абзацы будто скопированы из партийных документов 1930-х: усиление репрессий против инакомыслящих, ужесточение цензуры…
С самим Хрущевым тоже произошла странная метаморфоза. В начале 1957-го в Москву приехал с визитом “второй человек в Китае” — Чжоу Эньлай. На приеме в китайском посольстве Никита Сергеевич “закатил” речь, где несколько раз повторял: какой великий человек Сталин!
И тем не менее “ползучий” антисталинский переворот в Советском Союзе не прекращался. С площадей убирали статуи вождя, с книжных полок изымали тома его сочинений, переименовывали города, названные в честь “отца народов”… А вот посягнуть на саму мумию генералиссимуса, лежавшую в Мавзолее, пока не решались. Этот удар по Иосифу Грозному Хрущев нанес лишь пять лет спустя, уже на XXII съезде.
Уникальные документы из фондов РГАНИ, других архивов, музеев, будут представлены на выставке, посвященной ХХ съезду, которая откроется 3 марта в Выставочном зале федеральных архивов.
Из протокола заседания Президиума ЦК 9 февраля 1956 г.:
Хрущев: “Несостоятельность Сталина раскрывается... Что за вождь, если всех уничтожает. Надо проявить мужество, сказать правду. М. б. т. Поспелову составить доклад... Причины: культ личности, концентрация власти в одних руках. В нечестных руках…”
Молотов: “…надо сказать, но сказать не только это. По национальному вопросу Сталин продолжатель дела Ленина. 30 лет мы жили под руководством Сталина — индустриализацию провели. После Сталина вышли великой партией”.
Ворошилов: “Более основательно подготовить… Сталин осатанел в борьбе с врагами. Тем не менее у него много было человеческого. Но были и звериные замашки”.
Микоян: “…До 1934 г. вел себя героически, после 34 г. показал ужасные вещи…”
Первухин: “В этом докладе о положительной стороне не требуется говорить. Культ Сталина вреден…”
Аристов: “Не согласен с одним, что есть в выступлениях Кагановича, Ворошилова: “не надо говорить”… Годы страшные, годы обмана народа. Хотели сделать бога, а получился черт…”
Из Постановления ЦК КПСС от 10 июля 1956 г.:
“…Враждебные элементы, воспользовавшись беспечностью руководителей отдельных партийных, советских и комсомольских органов, использовали третью годовщину со дня смерти Сталина для националистических выступлений против решений XX съезда о культе личности, для прямых антисоветских вылазок и спровоцировали часть грузинского населения в Тбилиси и некоторых других городах республики на антиобщественные действия и бесчинства…”
Из Записки Отдела партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам “О ходе ознакомления коммунистов, комсомольцев и беспартийного актива с докладом Н.С.Хрущева” от 13 апреля 1956 г.:
“…На закрытом партийном собрании штаба МПВО г. Симферополя, которое состоялось 23 марта с. г., после чтения доклада тов. Хрущева о культе личности и его последствиях коммунист т. Финченко внес предложение объявить Сталина посмертно врагом народа. После обсуждения этого вопроса собрание приняло решение: “Просить горком партии доложить ЦК КПСС о желании коммунистов объявить Сталина врагом народа и упразднить все то, что носит имя Сталина”. Узнав о таком решении, Симферопольский горком партии принял меры по разъяснению коммунистам этой парторганизации ошибочности принятого ими постановления.
…Следует отметить, что в первые дни после XX съезда КПСС имело место множество фактов публичного снятия и уничтожения портретов, бюстов и памятников Сталина, доходящих в ряде случаев до открытого хулиганства. Так, секретарь парторганизации Таллинской городской телефонной сети т. Кавелич после ознакомления с докладом Н.С.Хрущева о культе личности, придя домой, сжег “Краткий курс истории партии”, книгу Сталина “О Великой Отечественной войне” и портрет Сталина, находившийся в квартире. В г. Бресте 29 марта ударом молота была испорчена лицевая часть бюста Сталина, установленного в ограде областной библиотеки. В парке пионеров г. Петрозаводска 17 марта было облито дегтем лицо на памятнике Сталину. Такие же факты имели место в ряде других городов…”
