Градус на айсберге

Алексей Соков: “Гольфстрим скорее теплеет, чем замерзает”

Ничто не вечно под луной. Вот и теплое течение Гольфстрим, как поговаривают в околонаучных кругах, начинает медленно, но уверенно замерзать.

Прощай, природный калорифер, подогревающий Северную Европу и суровый полярный порт Мурманск! Воображение рисует мрачные картинки из жизни огромного мегаполиса: надвигающиеся на Садовое кольцо айсберги и московские дворники, скалывающие лед ломиками...

Всю правду о Гольфстриме “МК” узнал у группы ученых из Института океанологии РАН. Они только-только вернулись из тех краев, где проводили научные изыскания. На наши вопросы отвечает заместитель директора института — кандидат географических наук Алексей СОКОВ.


— Алексей Валентинович, какие “точки” на Гольфстриме закреплены за российскими учеными?

— 60-й градус северной широты — от Англии, южнее Исландии и до Гренландии. Это самая узкая часть Атлантического океана, там легко устроить мониторинг. От берега до берега мы пересекаем весь водообмен между Атлантикой и Северным Ледовитым океаном. “Отрабатываем” теплые воды, которые идут с юга на север, и холодные, поступающие на юг из Арктики. Это так называемый компенсационный поток.

— Кажется, природа решила преподнести нам сюрприз? В печати часто появляются сообщения, что Гольфстрим замерзает.

— На самом деле это политические инсинуации. Проблема изменчивости Гольфстрима известна давно, еще в СССР мы плотно занимались этими вопросами. По некоторым характеристикам течение периодически меняется в ту или другую сторону, здесь нет ничего необычного.

— Все-таки хотелось бы поточнее: изменчивость в какую сторону? К похолоданию?

— Не может он замерзать по определению, это же теплое течение!.. Изменяется интенсивность движения, в океанологии используется термин “перенос воды”. Ну так вот, по нашим данным, перенос теплой воды наоборот даже увеличивается. Происходит интенсификация водообмена. Вод Гольфстрима и Средиземноморья на север сейчас выносится больше.

— Это сказывается на состоянии Арктики?

— Разумеется. Стремительно уменьшается толщина льда. Недавно российская дрейфующая полярная станция возобновила работу на Северном полюсе. Так полярники долго не могли себе подобрать “крепкую” льдину. За последние годы лед в тех суровых краях стал в 2—3 раза тоньше. В конечном итоге льдина, которую облюбовали исследователи, все-таки разрушилась.

В 70-х годах такой проблемы не возникало. Просто в последние годы система Гольфстрима стала больше закачивать тепла в Арктику. Как видите, никакого похолодания, наоборот, на север идет больший вынос тепла.

— Вы отслеживаете это течение только в одном месте на 60-м градусе?

— У нас есть данные и по 36°, и по 48°. Также постоянно работаем в Южной Атлантике: пролив Дрейка и разрез от Кейптауна до Антарктиды. Оцениваем баланс, что очень важно: сколько воды с юга втекает в Атлантический океан и сколько вытекает.

— На Южном полюсе льдины тоже тают?

— Я специалист по океану, а не по льдинам. Но заметных изменений там нет.

— Говорят и про другую опасность: будто Гольфстрим может остановить свое течение?

— Вряд ли, для этого радикальным образом должна поменяться конфигурация материков. Пока никаких тенденций не отмечается.

— Если предположить, что назло всем научным данным Гольфстрим все-таки замерзнет? Что тогда? Ледниковый период?

— Ничего подобного, просто он не будет так далеко распространяться на север. Такое в истории человечества уже бывало, ледниковый щит доходил до Норвегии, Среднерусская возвышенность тоже была под ледником. Но катаклизма не произошло.

— Второй вариант: сегодня ледники в Арктике активно тают. А завтра? Всемирный потоп?

— До этого дело тоже вряд ли дойдет.

— Вы оптимист…

— На то, чтобы растаяли ледники, потребуется огромнейшее количество тепловой энергии, которого в природе скорее всего не существует.

— А техногенная деятельность человека, парниковый эффект? Не зря же мы принимали знаменитый Киотский протокол, ограничивающий его выбросы!

— Честно говоря, мне эти аргументы кажутся неубедительными. При сжигании топлива человечество выбрасывает в атмосферу энергии в десятки, в сотни раз меньше, чем ее поступает от Солнца или от Мирового океана. Как видите, масштабы от “человеческого фактора” просто несопоставимы с естественными процессами.

К тому же в истории Земли отмечались периоды, когда концентрация “парниковых газов” была выше, чем сейчас. Хотя особой “деятельностью” в те времена и не пахло.

— Откуда такая уверенность?

— Из палеореконструкции. Анализируются керны льда в Антарктиде и Гренландии. Лед там хранится сотни тысяч лет, а это, по сути, законсервированные пробы воздуха, по ним можно определить состояние климата за тысячи лет до нашей эры.

— Вернемся к Гольфстриму…

— В природе огромное количество обратных связей, она как маятник, который может качнуться в любую сторону. Поверхностные воды океана, да, теплеют, но глубинные — интенсивно охлаждаются. Смешивание вод в районе Гольфстрима по вертикали происходит достаточно быстро: за месяц, иногда за неделю, а бывает и за 2 дня. То есть теплые воды уходят вниз, а холодные поднимаются на поверхность. Вертикальный обмен воды очень интенсивный, это одна климатическая цепочка, и ее нужно принимать во внимание. Взять даже Арктику: мы не можем подобрать подходящую льдину, потому что они “похудели”, а в канадском секторе ледники, наоборот, увеличиваются в размерах. Ничего не попишешь — действует закон сохранения энергии: если тепло откуда-то ушло, то куда-то оно пришло.

— Если не секрет, деньги на исследования правительство выделяет приличные?

— К сожалению, нет. Что-то дает Академия наук, что-то Минэкономики, получаем гранты... Но этого очень мало. Сегодня у нас в Атлантике постоянно работает только два судна: “Академик Сергей Вавилов” и “Академик Иоффе”, они прекрасно оборудованы, буквально по последнему слову техники.

Впрочем, “постоянно работают” — громко сказано. С 1997 года мы постоянно наращиваем количество экспедиционных наблюдений, но только приблизились к уровню 1993 года. О лучших временах не говорю вовсе: когда-то в разных точках океана работали десятки судов, в т.ч. от Гидромета и других научных институтов. Мы же работаем от силы 100 суток в году, по специальной схеме. Наши суда зафрахтованы туристической компанией. Допустим, одно из них идет работать с туристами в Гренландию. Фрахтователь нам оплачивает перелет из Калининграда в местный порт, на этом судне мы выходим на несколько дней раньше и уже на собственные финансы ведем исследования. Потом на борт поднимаются туристы, а мы самолетом, на деньги фрахтователя, улетаем домой.

В летние месяцы так работаем в Гренландии, в зимние — в Антарктиде.

— Наверное, для американцев и англичан это смешно: мониторить океан в перерывах между экскурсиями?

— Наверное, им под науку выделяют совсем другие деньги. Хотя нашими судами иногда пользуются и они — при работе в Антарктиде. Это ведь очень далеко и дорого. Разрез от Кейптауна до Антарктиды американцы за несколько лет “делали” всего два раза. Столько же и мы, пользуясь своей схемой. Французские ученые оплачивают “места” и на нашем судне идут в Кейптаун или в пролив Дрейка.

* * *

— Куда “впадает” Гольфстрим?

— Источник Гольфстрима — Мексиканский залив, у берегов Флориды примерно в тех местах, которые описаны Хемингуэем в рассказе “Старик и море”. Помните, сильное течение подхватило и понесло лодку рыбака?

Оно идет вдоль побережья США до Канады. От Ньюфаундлендской банки Гольфстрим разветвляется: часть уходит к Исландии в Арктику, другая часть мимо Англии тоже в Арктику. Третья часть вдоль Норвегии — в Баренцево море. Здесь в виде подповерхностных теплых вод Гольфстрим устремляется далеко на север, в том числе мимо Шпицбергена в арктический бассейн, в Северный Ледовитый океан.

— Гольфстрим считается поверхностным течением. Значит, его глубина…

— Около 2—3 тыс. метров! Да, такая толща воды. И это течение с высокой скоростью.

— Если туда попадет человек, его понесет?

— Сильно понесет, скорость течения составляет больше 1 м в секунду.

— Температура на поверхности воды в Гольфстриме и на глубине 2 км разные?

— Конечно. Когда начинаешь работать в Гольфстриме, сразу чувствуются испарения, становится жарко. На бытовом уровне такие ощущения. Когда опускаем в воду приборы, трос “ложится”, и приходится подрабатывать судном.

Температура вдоль течения тоже разная, оно же очень длинное. Самая высокая — в Мексиканском заливе, у истоков. Февраль, Мексиканский залив — средняя температура на поверхности больше 25°С, в августе — 28°С. На глубине температура падает. Например, на 500 метрах в феврале там 17°С.

— А в обычном океане?

— На экваторе на этой глубине около 7°С, в южном океане (область вокруг Антарктиды) — 0°С, встречаются места и с -1°С.

У Мурманска зимой температура держится в пределах 4°С, летом около 8°С.

— Как давно существует Гольфстрим?

— Наверное, со времен сотворения мира. Это одно из основных теплых течений в Атлантическом океане. Ему есть аналог в Тихом океане: Куросио у берегов Японии, это как бы его зеркальное отражение. В южной части Атлантики существует Бразильское течение. Все это звенья глобальной циркуляции Мирового океана.

Северная часть Атлантики выступает в роли глобального холодильника: теплый Гольфстрим встречается там с холодным атмосферным воздухом из Арктики и с холодным Лабрадорским течением. На этой фронтальной зоне зарождаются циклоны — они идут на Европу и Россию.

Теплые воды Гольфстрима в районе Гренландии становятся холодными, опускаются на дно и движутся в обратном направлении в виде холодного потока.

— Круговорот воды в природе?

— В чистейшем виде. Эта циркуляция, как мы считаем, отвечает за климат на земном шаре, она перераспределяет тепло, поступающее на Землю.

— Гидрометеорологи, кажется, придерживаются другой точки зрения?

— Да, они исходят из того, что климат большей частью формирует атмосфера.

— И кто же из вас прав?

— Океан выступает неким телом, который перераспределяет тепло на Земле. Поступающая энергия от Солнца примерно одинаковая, это константа. Но климат, как мы видим, меняется. По какой причине? Значит, меняются пути перераспределения энергии. Из района экватора она переносится в полярные области.

У воды большая теплоемкость, она долго нагревается, но зато впоследствии долго выделяет тепло.

В этом плане Гольфстрим для Европы и России очень важен.

— Ну уж к России это течение отношения не имеет…

— Конечно, Англия или, скажем, Норвегия в гораздо большей степени зависят от Гольфстрима, они омываются водами Атлантики. Но и европейская территория России тоже находится под его воздействием.

Не забывайте, что Гольфстрим доходит до Баренцева моря. Почему оно не замерзает? Там циркулируют так называемые промежуточные атлантические воды. Мурманский порт по этой причине тоже не замерзает.

— Еще со школы не мог понять: почему на Северном полюсе хоть и очень холодно, но все же теплее, чем на Южном?

— Южный полюс — континент, то есть материк, покрытый льдом, а Северный — океан. Как я уже говорил, у воды большая теплоемкость, совсем другой температурный режим.

— Если океан формирует климат, то какой ориентировочный прогноз погоды можно предложить на XXI век?

— В 50-е и 70-е годы прошлого столетия преобладала зональная циркуляция воды, а в 80-е годы и в наши дни мы отмечаем меридиональную циркуляцию теплой воды — с юга на север. Если помните 80-е годы, они нам дали много осадков и циклонов. Это вызвало бурный рост Каспийского моря и некоторые другие процессы.

Айсберги отрывались от ледников и дрейфовали по океану. Как-то в порту Сент-Джонс, это Ньюфаундленд, видел очень красивую картину: огромный айсберг “запер” маленькую бухточку, стал напротив нее. В 1914 году, когда произошла трагедия с “Титаником”, про зональные и меридиональные циркуляции еще не знали, океанографических исследований не велось. Однако скорее всего в тот год, как и сейчас, тоже преобладала меридиональная циркуляция.

Такая же тенденция намечается и в начале нового века. Нужно готовиться к циклонам, обильным дождям и снегопадам. Сильные наводнения уже были в Западной Европе.

— Есть ли у океана загадки, о которых еще не знают читатели “МК”?

— Наверняка есть, ведь изучение океана сложнее, чем изучение космоса. Хотя бы по той причине, что на огромной глубине действуют огромные давления.

Для меня самая большая тайна — вода. Когда плывешь по океану несколько недель, не встречаешь ни одного суденышка и знаешь, что под судном пучина глубиною в 6 км, а иногда и в 11 км — знаменитая Марианская впадина, — в сознании это не укладывается.

Да и о свойствах воды, поверьте, мы знаем пока далеко не все...


Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру