Детям в сиротских учреждениях плохо — эта истина на сегодня бесспорна. Надо, чтобы они жили в семьях, родных ли, приемных, неважно — с этим тоже согласны все, включая власть имущих. Вот только детдома у нас по-прежнему полны сирот. И что с этим делать, никто не знает. Вернее, не хочет знать. Потому что рецепт уже разработан и успешно апробирован. В Америке — стране, где практически не осталось детских домов.
Когда эмигрантка Ирина Машинская только приехала в Нью-Йорк и устроилась учительницей в школу, то ничего понять не могла:
— У одного моего ученика, черного как ночь Дастина, — рыжая конопатая мама и папа-блондин. У другого, китайчонка Тедди, — родители с абсолютно европейской внешностью. А 8-летняя Лайза, не знающая ни слова по-русски, заявила мне, что она тоже из России...
Теперь, несколько лет спустя, Ирину больше не удивляет явная несхожесть многих детей с родителями. Потому что в этой стране для того, чтобы завести ребенка, не обязательно его рожать...
Брошенные дети в США тоже есть. Потому что там тоже хватает и пьяниц, и наркоманов, и малолетних мамаш, залетевших сдуру. Лет 50 тому назад хватало и детдомов. Выходцы из которых (точно так же, как и в России!) в подавляющем большинстве становились достойными наследниками своих родителей — алкоголиками, наркоманами, бандитами и проститутками. Поняв это, американское правительство стало искать иной подход к проблеме сиротства. Именно тогда был изобретен патронат: брошенного ребенка передают в семью, которая растит его, получая за это деньги от государства. Патронатная семья не делает ребенка своим, но все-таки это семья, а не казенный дом!
Однако на этом американцы не остановились. Патронат — хорошо, а родная семья лучше. Сегодня США живут под лозунгом усыновления. Ежегодно через эту процедуру здесь проходит более 120 тысяч детей. Берут своих, американских, привозят из других стран. Больше всего — из Китая, около 6 тысяч в год. На втором месте Россия, от нас дети улетают в Америку со скоростью 5 тысяч человек в год. За Россией следует Гватемала...
В нашей стране тоже есть патронат и усыновление. Мы усыновляем около 7 тысяч сирот ежегодно — против 120 тысяч американских. Под патронатом находятся и вовсе единицы. Почему?
Простейшее объяснение — американцы богаче — разбивается в прах при посещении семей заокеанских усыновителей. Большинство из них — люди весьма среднего достатка. Так почему?
Кровь или любовь?
Моей доброй приятельнице Марине 37. За ее спиной 15 лет счастливого благополучного брака, 13 из которых она упорно и самоотверженно лечилась от бесплодия. Безуспешно. В последнее время отсутствие детей вызывает у Марины и ее мужа периоды затяжной депрессии.
— Вы не думали усыновить малыша? — спросила я как-то у них.
— С ума сошла? — в один голос воскликнули супруги. — Кто может вырасти из ребенка каких-нибудь алкашей?!
Американцы рассуждают иначе. Их отношение к тому факту, что большинство брошенных детей имеют не самую лучшую наследственность, мне объяснила помощник сенатора штата Айдахо Брук Робертс:
— Американцы убеждены, что человек представляет собой то, что он сам из себя сделал. Генетика не решает всего. Ты можешь родиться на помойке и стать президентом страны. Ты можешь взять ребенка вора и проститутки и вырастить его достойным человеком. Важно очень этого хотеть, важно вовремя обращаться к специалистам. Кстати, сам сенатор Айдахо Лэрри Крэг — отец усыновленного ребенка…
Но есть же вещи, неподвластные ни родителям, ни врачам, такие, как, скажем, умственная отсталость, олигофрения.
— Наш младший сын Коннор до сих пор сильно отстает в развитии, — рассказывает другая сотрудница сенаторского аппарата, Сью Гейнор. Несколько лет назад Сью с мужем усыновили мальчика — имея собственного сына. — С ним постоянно занимаются специалисты в медицинском центре, и он постепенно выравнивается. Конечно, я не рассчитываю, что Коннор станет выдающимся ученым. Да это и не нужно: главное, чтоб он был хорошим человеком!
Недавно супругу Сью предложили новую, весьма выгодную работу за границей. Он отказался — на новом месте могут не найтись специалисты, необходимые сыну.
— Какая это жертва, о чем вы! — улыбается Сью. — Ребенок-то важнее! Как это — не наш ребенок? А чей же?
Мне становится стыдно.
Мы привыкли, что родными людей делает кровь. Американцы — что любовь. Что все мы дети одного и того же Творца. А если так, то какая разница — рожать или усыновлять?
Русские идут
При этом в США вовсе не отрицают родственные связи. Напротив, делают все возможное для их укрепления.
Когда Джулии Браун стукнуло 43, она поняла, что ей, одинокой и бездетной, не стоит ждать милостей от природы. И отправилась из Колорадо в далекую Рязанскую область — за дочерью.
Вскоре трехлетняя рязанская детдомовка Дина стала американкой. А через некоторое время выяснилось, что в России у Дины остался старший брат — никогда не видевший своей сестры, даже не знавший о ее существовании. Он жил в другом детдоме, на другом конце страны.
Джулия сомневалась недолго.
— Конечно, я понимала, что с 12-летним подростком будет сложнее, чем с маленькой девочкой, — вспоминает она. — Но нельзя же лишать Дину брата! К тому же именно в то время я наконец-то собралась замуж — впервые в жизни. Это была хорошая проверка “на вшивость” для Билла: если он не поддержит меня в отношении Юры, значит, не тот человек...
Билл поддержал Джулию. В Россию за сыном они поехали вместе.
— Все у меня задом наперед, — смеется Джулия. — Сначала младший ребенок, потом старший, и уж затем — муж!
Сейчас Дине 8 лет, Юре — 15. Обычная американская семья, только в ней родители постоянно рассказывают детям о России. Космополитизм космополитизмом, но надо знать свои корни. Папа Билл ходит на курсы русского языка. Дина щеголяет в красном сарафане. А Юра одеваться “а-ля рюс” отказывается. У него не лучшие воспоминания о родине...
Подобных семей в США я видела десятки. Усыновляют больных, подростков, усыновляют семьи, имеющие собственных детей и могущие родить их сколько захочется... Зачем?
— Глупо рожать новых малышей, когда уже есть готовые! — ответила мне Барбара Орази, мать двоих родных и девятерых приемных сыновей и дочек. — Я хочу иметь много детей, а они, брошенные родителями, нуждаются в любви и заботе — наши интересы совпадают!
Здесь никто не делает тайны из усыновления. Даже те, кто взял ребенка совсем маленьким. Тот факт, что наши дети осведомлены о своем происхождении, играет важную роль.
— Это укрепляет отношения между нашими странами, — утверждает Адам Пертман, директор Нью-Йоркского института усыновления (есть там и такой!). — Через несколько лет в США будет множество людей, чувствующих свою причастность к России, потому что они оттуда родом. Они будут ездить туда, искать свои корни, знакомиться с культурой, учить русский язык...
Золушка должна остаться с принцем
При этом здесь никто не отрицает, что усыновить ребенка куда сложнее, чем родить. Поэтому специалисты по усыновлению в Америке имеются повсеместно. В госструктурах, социальных службах, медицинских центрах. Услуги большинства из них бесплатны — достаточно одного телефонного звонка, и к тебе приедут, помогут, посоветуют… Не стоит питать иллюзии: приемным родителям приходится очень непросто.
— Большинство усыновленных детей имеет те или иные заболевания, — говорит доктор Патрик Мэйсон, руководитель детского госпиталя для усыновленных детей-иностранцев. — Но главные проблемы — моральные. Этим детям незнакомы нормальные семейные отношения. Они не чувствуют любви к своим приемным родителям, они просто не знают, что это такое.
Доктор Патрик одет в строгий костюм c галстуком. Расцветка галстука неожиданная — зайчики, елочки и снеговички. Он ведь работает с малышами... Его клиника имеет дело не только с семьями, которые уже усыновили детей, но и с теми, кто только собирается это сделать. Доктор Патрик не отговаривает усыновителей, он просто объясняет, что их ждет.
А ждать их может все что угодно.
— Давай убьем эту суку с ее козлом, и будем жить здесь одни! — предложил своему младшему брату 14-летний Миша, переступив порог своего нового американского дома. Приемные родители, не понимавшие по-русски, улыбались мальчикам. А присутствовавшая при этом русская представительница агентства по усыновлению побелела как мел...
С того дня прошло чуть больше года. На вопрос “Кого ты любишь больше всех?” Майкл не задумываясь отвечает: “Маму!”
...Дети-подростки из России чаще всего оказываются в семьях у тех, кто вообще не помышлял ни о каком усыновлении. Обычно это происходит, когда какая-нибудь благотворительная организация привозит наших детей в Америку по программе обмена. Многие жители города, где гостят сироты, приглашают их домой, возят на экскурсии, на пикники. (В этой стране каждый третий гражданин — волонтер. Это значит, что в свое свободное время люди время от времени бесплатно работают “для души”: собирают вещи для бедных, помогают ухаживать за больными и престарелыми, мостят дорожки в парках, наконец. У государства не до всего доходят руки...)
А потом детям приходит время уезжать. И эти люди жалеют их — как Золушек, которым надо возвращаться с бала к своему разбитому корыту. И едут вслед за ними в Россию — усыновлять. Мишка-Майкл стал американцем именно таким образом.
...Некоторые депутаты нашей Госдумы требуют запретить такие поездки. Их организаторов называют сводниками и детоторговцами. Притом что в России у 10-летнего ребенка шансов быть усыновленным практически нет.
О пользе рекламы
“Пять лет назад мы усыновили трех российских детей-сирот, — рассказывает 67-летний Владимир Ярыгин из штата Айова, эмигрировавший в США в 1991 году. — Двух братьев и сестру в возрасте от 7 до 14 лет. Младший — с диагнозом “олигофрения в стадии дебильности”. Зачем? Наша дочь выросла. А мы с женой к тому времени достигли такого уровня сознания и благополучия, что почувствовали себя вполне счастливыми людьми. И сочли необходимым разделить наше счастье с теми, кто обойден судьбой...”
По телеканалам в США постоянно крутят ролики. Например: на диване у телевизора отец и сын. Папаня заснул, а мальчик приник к его плечу и продолжает смотреть передачу. Или: дети играют во дворе, кидают мяч в баскетбольное кольцо, и он у них там застревает. Тогда из дома выходит затрапезного вида мамаша и шваброй подпихивает мяч. И текст, смысл которого в том, что ребенку нужны любые родители — пусть со своими слабостями и недостатками. Что для того, чтобы усыновить ребенка, не нужно быть героем, нужно быть просто нормальным человеком.
В аэропортах многих городов размещены портреты детей, которые ждут усыновления. Такие передвижные выставки кочуют и по другим публичным местам — кого-нибудь да зацепят глаза на фотографии.
Социальные службы распространяют брошюры и листовки об усыновлении, устраивают встречи в различных клубах и организациях. Люди, усыновившие детей, не делают из этого тайны, наоборот, всячески пропагандируют это дело. Публичные персоны — в особенности. Губернатор штата Айова регулярно устраивает в своей резиденции прием для семей с усыновленными детьми. При этом он расхаживает в костюме крокодила Гены, а его жена — феи из “Золушки”. А известный гитарист Стивен Чепмен, отец троих приемных детей, на каждом концерте рассказывает о них, а на своих дисках помещает фото тех, кто еще не нашел семью...
Все это делается с одной целью: показать, что усыновление — норма. Что усыновлять детей так же естественно, как и рожать. И результат очевиден. Потому что реклама — действенный механизм. Важно понять, что рекламировать можно не только йогурты и прокладки.
И, конечно же, государство помогает своим гражданам усыновлять. Оно создало мощную систему поддержки семей с такими детьми. Оно платит деньги усыновителям — по нескольку сот долларов в месяц в зависимости от штата. Скажете — богатая страна? Но содержание ребенка в детдоме обходится не дешевле. Правда, на детей-иностранцев государство не выделяет ни копейки. А их все равно усыновляют — своих сирот в Америке не хватает.
* * *
Главный аргумент противников международного усыновления — 14 российских детей, погибших от рук приемных родителей в Америке за последние 10 лет.
Произведем несложный подсчет. C 1991 года граждане США усыновили 50 тысяч российских сирот, 14 из которых погибли. То есть 1 человека в год. При этом всего в США живет 72 млн. детей. Ежегодно около тысячи детей гибнет от домашнего насилия. То есть процент примерно тот же. Увы, родители-изверги есть везде, и справиться с ними, как и с преступностью вообще, пока не удалось ни одному государству.
Между тем в России детей немногим больше 30 млн. Из которых убивают более двух тысяч в год. Это почти в 10 раз больше, чем в Америке. Так где больше шансов остаться в живых?
Наше государство тоже воспитывает нас. Но совсем в другом ключе. Вот только две истории о том, как решается проблема сирот в России.
НИЧЕЙНЫЙ ВНУК
У Виктора Сергеевича Майорова и его внука, 4-летнего Гоши, нет никого, кроме друг друга. Но чиновники хотят разорвать и эту связь. По их мнению, малышу лучше жить в детском доме.
Сын Виктора Сергеевича Борис Майоров умер за два месяца до рождения наследника. А мать бросила 7-месячного Гошу и исчезла. Мальчик оказался в доме ребенка.
Виктор Сергеевич два года добивался, чтобы малыша официально признали его внуком — брак покойного сына с матерью Гоши не был зарегистрирован.
Лишь после публикации в “МК” Фемида сменила гнев на милость, и суд признал Виктора Майорова дедом собственного внука. Однако в их жизни мало что изменилось. Уже более года Виктор Майоров борется за право стать опекуном маленького Гоши. Но неизменно получает отказ.
Для оформления опеки Виктор Сергеевич предоставил документы по месту прописки в муниципалитет “Ивановское”. Отдел опеки дал согласие на оформление опекунства. Но так как дом ребенка №15, где тогда находился Гоша, расположен на территории муниципалитета “Вешняки”, Виктор Майров должен получить согласие и там.
— Руководитель муниципалитета Маслова упорно отказывалась отдать мне внука, — говорит Виктор Сергеевич. — Она ссылалась на постановление об ограничении прав на опеку инвалидов I и II групп. Но я всего лишь хромаю на одну ногу. У меня достаточно здоровья и сил, чтобы до конца жизни воспитывать родного мальчика!
Виктор Майоров по нескольку раз в неделю навещал внука. Когда дед уходил, Гоша плакал и долго смотрел ему вслед...
Две недели назад Гошу перевели из дома ребенка в 19-й детдом... Теперь Виктору Сергеевичу не дают видеться с внуком...
ДОЧКА ПО ДОГОВОРУ
Год назад москвичка Любовь Стукас оформила патронат на 4-летнюю Лену с условием воспитывать ее до совершеннолетия. За это время она смогла сделать из неговорящего, забитого ребенка милую ласковую девочку. Но недавно детский дом потребовал вернуть ее обратно.
Почему она решила взять ребенка? Говорит, что захотела отблагодарить судьбу за все хорошее, что было у нее в жизни, — за то, что после гибели мужа смогла поднять сына и дочь (теперь они студенты), что у нее самой любимая работа…
— Поначалу я понятия не имела, какие бывают формы устройства детей, — говорит Любовь Андреевна. — И просто пошла в ближайший детдом — №37. Там мне предложили патронат. Я согласилась...
Обычно под патронат ребенка отдают на время, например, пока ему подыскивают усыновителя. Но Любови Андреевне никто этого не сказал.
Ее познакомили с 4-летней Леной.
— Привели мне девочку… Неухоженный ребенок, казенный. И диагноз — ЗПРР, задержка психоречевого развития. Лена в свои 4 года почти не говорила, не умела играть. Тупо молотила куклой о стол... Как было тяжело! Я привела домой Маугли. Она вообще не понимала, кто мы такие. Хотела снова в детский дом. Были истерики. Говоришь: “Лена, не надо!” — “Буду!” Шарах! — пульт от телевизора на пол. В кашу могла плюнуть…
Но любовь и впрямь камень точит...
— Сейчас все по-другому. Старшая дочка Леночку укладывает спать, а та в слезы: “Я дождусь маму, она должна меня соком напоить и поцеловать”. Мои дети ее так полюбили... Вскоре с малышки сняли и диагноз ЗПРР.
Незадолго до Нового года Лена вместе с другими детьми проходила диспансеризацию. Сотрудники детдома просто глазам не поверили, как Лена изменилась. А через несколько дней Любовь Андреевну вызвала директор детдома.
— Она сообщила мне, — вспоминает Стукас, — что на Леночку есть кандидаты в усыновители. Я ответила, что буду оформлять опеку. Но директор считает, что эти усыновители смогут лучше обеспечить девочку... Получается, мне отдали ее на “передержку”, как собачку...
