“Буре? Тридцать пять?! Не верю!” — воскликнут, уверен, сегодня на манер Станиславского многие. Тем не менее — факт: хоккейный супербомбардир и генеральный менеджер сборной России на Олимпийских играх-2006, “жених номер один российского спорта”, как его давно окрестили в СМИ, в пятницу, 31 марта, празднует 35-й день рождения. И принимает, конечно, поздравления от друзей-товарищей, коих у Русской Ракеты — еще один его “псевдоним” в прессе — вагон. Но от “МК”, знаю, получить очередную порцию признаний в любви ему будет особенно приятно. Посему — поздравляем, Паша! И новых побед, Павел Владимирович!
Впрочем, сам автор знаменитых пяти шайб финнам на Играх-1998 в Нагано пребывал накануне, когда мы и встретились у него дома, отнюдь не в предпраздничном настроении.
— Понимаешь, у меня к дням рождения нет трепетного отношения, — пояснил он. — Наверное, оттого, что все с детства закладывается. А у меня на день рождения как раз окончание весенних каникул в школе приходилось — мы в это время на турниры всякие ездили. Потом уже — во взрослом возрасте — игры часто или на 31 марта, или на 1 апреля выпадали. Особенно в НХЛ...
— А вот само это число — 35 — для тебя что-то означает? Как принято считать — половина жизни...
— То есть надо какие-то итоги подводить? Ты это имеешь в виду? Нет, пока я ничего не анализировал. Вот будет мне лет семьдесят, сяду на скамеечке в парке...
— Собственном...
— ...ну да, неплохо было бы! Там и подведем итоги... Да и потом, главное — это на сколько лет себя чувствуешь, а не сколько тебе по паспорту.
— И на сколько ты себя чувствуешь?
— Ну не на 35 точно! Понимаешь, это ведь во многом зависит от того, есть ли у тебя семья, дети. Вот брат мой Валера — он младший, но у него уже дочка вообще взрослая, сыновья подрастают тоже. Отец семейства, ответственность... Совсем другое дело.
— А ты что же?
— (Смеется.) Когда женюсь, хочешь спросить? Знаешь, это самый популярный вопрос из тех, что мне задают... И тебе я сейчас ничего нового не скажу — женюсь, когда пойму: встретил ту самую девушку!
— Да, к разговору об ответственности. Вот ты побывал уже после завершения карьеры игрока в шкуре генерального менеджера олимпийской сборной России в Турине. Это был положительный опыт?
— На мой взгляд, любой опыт — положительный. Тем более такой — Олимпийские игры! Вообще-то я пока еще не решил точно, чем буду заниматься дальше, но это было интересно. И, наверное, у меня тоже что-то получалось, если сразу несколько клубов НХЛ вышли на меня с предложением таких постов, какие еще никому из России не предлагали...
— Ого, серьезно! Но скажи: а осадка, разочарования какого-то эти Игры в душе не оставили?
— Нет, мне в первую очередь все же хорошее вспоминается. Победы наши — над Швецией, Америкой... Над Канадой, естественно! Между прочим, этот матч не зря многие скрытым финалом называли. И мне разные люди из разных стран мира потом говорили, что они как посмотрели игру Россия—Канада, так про хоккейный турнир и забыли. Потому как что там смотреть-то, кроме игры Россия—Канада? Но при этом — не забывай: в Турине было восемь сильных команд. Каждая из которых могла выиграть, я это еще до Олимпиады говорил.
— Ну а все же нашим хоккеистам ты бы какую оценку поставил?
— Да молодцы — молодая, талантливая команда... У нас ведь критиковать-то горазды, а далеко не все знают, что половина ребят с травмами играли. С переломами, с пахами разорванными... Королюк тот же, Сашка, до последнего рвался в бой перед полуфиналом. Ходить не мог уже, а говорил: “Выпустите на лед — не подведу!” Конечно, после консультации с врачами мы поняли, что выпускать его нельзя ни в коем случае. Но сам факт!
— Это генеральный менеджер такую атмосферу в сборной создал?
— Так там не требовалось ничего создавать — атмосфера эта сама возникла. Наверное, потому, что мы сразу взяли за принцип: никого не уговаривать. Кто хочет в сборную — те и должны играть. И ребята, между прочим, в Турине даже подходили, говорили спасибо за то, что взяли их туда.
— Но сыграть на конкретных позициях кого-то приходилось уговаривать? Того же Козлова выйти в центре, знаю, ты уламывал...
— Ну, не совсем так. Я Вите говорю: “Такая ситуация возникла — надо, чтобы ты в центр перешел”. И он ответил: “Если команде надо — готов сыграть и в защите”. Вот так было, а не как у нас расписывают...
— Ну хорошо, а почему ты не определился еще с будущим? Чем та же самая работа хоккейного менеджера отталкивает?
— Да не отталкивает, просто я, скажем так, взял время подумать. Дело-то серьезное... Я привык так: работать — значит, полностью отдавать себя. Потому что если ты не любишь свою работу, результата не будет, как ни крути... Вот, например, сейчас стало модно спортом заниматься. Родители смотрят по телевизору хоккей и говорят детям: “Давай тебя в хоккей отдадим — будешь миллионером...” Это же неправильный подход: нельзя сразу про деньги!
— То есть ты только за деньги никогда не играл?
— Ну, я не отрицаю, что деньги — тоже важный фактор, просто нельзя забывать: чтобы добиться большого успеха, всегда надо жертвовать чем-то. А для этого сердце должно болеть за дело. Ну а если ты только за деньги работаешь, то и жертвовать ничем не будешь. Подумаешь: да и так неплохо вроде...
— А что, кстати, об отставке президента нашей хоккейной федерации Стеблина думаешь? Пора Александру Яковлевичу на покой?
— Лично не общался — только по телефону, но мне понравилось то, как он все сформулировал: “Я сделал то, что смог. Пусть придут новые руководители, со свежими идеями”.
— Ну а твое-то лично отношение ко всему этому какое?
— Я только одно скажу: надеюсь, что люди, которые придут к руководству нашим хоккеем, будут переживать за него. Всей душой. Иначе... Впрочем, на эту тему мы, кажется, только что говорили, да?
— Ладно, давай к твоему дню рождения вернемся. Из подарков, которые тебе раньше преподносили, что больше всего запомнилось?
— Вот уж на что никогда не обращал внимания, так это на подарки. Может, банально прозвучит, но для меня главное, чтобы друзья были. Чтобы мы пообщались нормально... А подарки — это в детстве важно. Когда игрушку какую-то ждешь или велосипед, допустим...
— А ты как, с размахом обычно празднуешь?
— У меня, знаешь, разные были дни рождения: и на десять человек, камерные, и на триста, как два года назад в “Метрополе”, когда уже играть закончил и смог устроить такую серьезную гулянку. Как сейчас будет — пока не хочу говорить. Честно. Вот пройдет все, тогда и поговорим.
— Наверняка будут на твоем празднике люди из самых разных сфер. По-моему, у тебя из хоккеистов наиболее широкий круг общения...
— Да я еще как-то с детства с разными ребятами общался: кто в английской школе учился, кто в математической. И потом, просто старался не замыкаться на хоккее: да, ты должен быть профессионалом в своей области, но это не значит, что не надо видеть ничего вокруг... И когда я сам играл — это помогало. Не всегда же все хорошо шло. Бывает, у команды черная серия. Или сам забить не можешь: ну не идет шайба! Если ты только в хоккейном мире станешь вертеться, это же как психологически давить будет. Иное дело — пообщаешься с людьми из других областей и понимаешь: жизнь-то не заканчивается! Глядишь, и у тебя все потом наладилось...
— Вот отметишь день рождения, а дальше какие планы? Съездить куда-то?
— Да, к брату хочу, в Америку. Во-первых, давно Валеру не видел. Во-вторых, у него в последнее время сплошные операции. Сначала — позвоночник, потом — кости таза... Поддержать надо брата. А как же иначе?
