— Я должен предстать перед правосудием со всеми вытекающими последствиями, вскоре меня могут осудить, — заявил экс-президент Польши Войцех Ярузельский. На днях генералу было предъявлено очередное обвинение относительно введения военного положения в стране в 1981 году в ответ на забастовку профсоюза “Солидарность”.
Травля лидера коммунистической Польши длится уже не один год. Вопрос о правомерности его действий 25 лет назад поднимался неоднократно, и в 1996 году сейм постановил, что экс-президент действовал абсолютно законно. На прошлой неделе его наградили орденом “Крест ссыльных Сибири” как жертву репрессий, однако вскоре выяснилось, что в список награждаемых пана Ярузельского внесли “по ошибке”, и ему пришлось вернуть награду. Очередное унижение не заставило себя ждать: буквально на следующий день “Институт национальной памяти” выдвинул в адрес 82-летнего генерала новое обвинение, пообещав ему 8 лет тюрьмы.
Пан Ярузельский предчувствовал очередную травлю и еще некоторое время назад в разговоре с “МК” поделился своими опасениями. Тогда мы позвонили ему, чтобы договориться об интервью, однако экс-президент осторожничал, боясь преследования властей:
— Вы не обижайтесь, но я не хочу отвечать на ваши вопросы, — в голосе генерала слышалась дрожь. — Почему? У меня уже есть горький опыт. Я был в Москве и на Алтае, в Бийске, где похоронен мой отец, по случаю 60-летия Победы. Мне приходилось давать интервью и отвечать на вопросы российских СМИ. И что получилось? В разных польских газетах и телевизионных программах прогремела критика из-за того, что я вообще поехал в Россию. И что я высказывал фальшивые оценки и мнения, идущие вразрез с интересами польского общества и государства.
— В чем конкретно вас обвиняли?
— Все это ложь. Я ничего такого не говорил. Мои высказывания были либо вырваны из контекста, либо умело препарированы. Но вслед за этой критикой пошли осуждающие оценки некоторых влиятельных польских политиков — вплоть до требований осудить меня, разжаловать, лишить генеральского звания. Меня обвинили во лжи — обвинили несправедливо. Обвинение осталось. Мои объяснения и опровержения не имеют никаких шансов пробиться. Поэтому я решил нигде не высказывать своего мнения в прессе, чтобы не давать предлога для очередных обвинений. Я боюсь, что мои высказывания будут вновь переиначены и направлены против меня.
Единственное, что я хотел бы сказать: я от всего сердца желаю, чтобы отношения между нашими странами были добрососедскими…
