- Хотите, я для вас на голове постою или на шпагат сяду? — спрашивает меня Раиса Алексеевна Никитина. — Да не бойтесь, ничего со мной не случится!
Уперевшись головой и локтями о пол, она легко отталкивается ногами и лихо разгибается “вверх”, вытягиваясь ровненько, как струна. У меня отпадает челюсть, замирает сердце, а щеки заливаются краской от стыда — я гожусь Раисе Алексеевне во внучки, но уже с трудом делаю мостик, а стойка на голове так вообще может оказаться роковой. Эту маленькую хрупкую старушку, которая скоро разменяет девятый десяток (!), в подмосковном Протвине знают все. Она местная спортивная знаменитость, как-никак многократная чемпионка России в сверхмарафонах в своей возрастной группе — старше 65 лет.
В ее багаже есть даже мировой рекорд — на межконтинентальном кубке по бегу на 100 км она на 1,5 часа улучшила прежнее достижение, принадлежащее 70-летней американке. Дистанцию Раиса Алексеевна пробежала за 11 часов 23 минуты 46 секунд.
Когда-то, еще в “домарафонский” период, врачи вынесли ей смертный приговор — рак легкого. Но Никитиной удалось победить страшную болезнь изнурительными тренировками и лечебным голоданием. Когда болезнь отступила, у Раисы Никитиной, по ее выражению, “открылось второе дыхание, а ноги побежали сами”. Раиса Алексеевна уверена, что именно спорт, правильное питание и закаливание ледяным душем помогают ей держать организм в тонусе и занимать призовые места в марафонах, обставляя на многокилометровых дистанциях бегунов в три раза моложе ее.
Каждый день рано утром баба Рая, как называют ее в городке, устраивает себе 12-километровые пробежки по городу. Причем раньше, как говорят, Никитина бегала по Протвину в одном купальнике даже в самый сильный мороз. Полусонные протвинцы, спешащие на работу, при виде такого зрелища впадали в долговременный ступор, а местные пьянчуги, перебравшие накануне, мгновенно трезвели. В последнее время баба Рая стала более целомудренной — теперь она марафонит по городу в легком спортивном костюме.
— Стыдно уже в купальнике бегать — тело уже не то, мне все-таки уже не 60 лет! — буднично объяснила смену спортивной экипировки баба Рая.
В Протвине даже придумали про Никитину анекдот: “Смотрите, баба Рая опять бежит! А ведь врачи говорили, что жить ей осталось пару месяцев” — “Медицина не всесильна, батенька!”
* * *
По квартире баба Рая ходит только босиком, причем при открытой балконной двери.
Уловив мой недоуменный взгляд, она поспешила успокоить: “Не обращайте внимания, я босиком всегда хожу, закаляюсь так, а балкон — так он у меня всегда открыт, я даже сплю около него на матрасике, в любую погоду”.
Перед визитом к бабе Рае я по совету соседей купила для нее игрушку — симпатичную собачку с розовым велюровым язычком, отдаленно напоминающую щенка овчарки. Куклы Раисе Никитиной дарят все приходящие к ней в дом — в ее коллекции уже 62 игрушки. Моя собака стала 63-й. “Зверюгу” баба Рая тут же пристроила в свой кукольный мир, ограниченный стенками старого орехового серванта. В нем нет места посуде, только куклы, куклы, куклы...
Приносят куклы неспроста. Поговаривают, когда баба Рая беседует с куклами, их живым прототипам становится легче, ведь многие из них — тяжелобольные люди.
— Это вот Ванечка, — показывает Раиса Алексеевна на смешного лысого карапуза с соской в выцветшей распашонке. — Он уж вырос давно, хороший мальчик, это мама его Аня, вот эти — семья врачей-профессоров, мои добрые друзья, и двое их деток... это Светик, Светлан, муж моей подруги, но он уже умер... Это, Машенька, не просто куклы, это люди. Я с ними каждый день разговариваю, желаю им здоровья, интересуюсь, как у них дела. Они всегда со мной, в моем доме, и я знаю, что не одинока — вон их сколько! Я живу только любовью к людям. Они — моя религия. А в бога никогда не верила, не верю и в церковь не хожу, — объясняет мне свою жизненную философию баба Рая. — С детства я это дело не полюбила. Меня, помнится, мачеха ставила на колени перед иконами и заставляла молиться, а сама сзади стояла и слушала, правильно ли все выговариваю. Она такая злющая была — жуть! Чуть ошибусь — сразу затрещину.
Странная все-таки эта штука, любовь. Откуда-то берется, куда-то девается, вновь возвращается, еще сильнее закручивая в румбе эмоций, жонглируя сердцами и проезжая асфальтовым катком по мозгам. Кто может — не любит, кто любит — не должен.
Жизнь испытывает на прочность Раису Никитину с самого рождения, все время пытаясь оттолкнуть от себя. Но баба Рая каждый раз настойчиво семенит к ней и снова ласково, но крепко прижимает ее к себе — и суровая жизнь смягчается.
Родные родители — хронические алкоголики. Девочка родилась слабенькой. Врачи думали, долго не протянет. Но она выжила. Мать отказалась от Раечки еще в роддоме. Когда малышке было девять месяцев, ее усыновила бездетная пара. Он — оперуполномоченный, она — домохозяйка. Появилась было у Раи семья, да любви в ней не было.
— Отца я дома практически не видела, он вечно в разъездах был. Воспитывала меня Она. Била частенько, — вспоминает баба Рая о своих приемных родителях. Мать в разговоре со мной она ни разу не назвала мамой, только “Она”. — Она меня замуж хотела насильно выдать в 20 лет, за квартиранта престарелого, чтобы лишние метры к квартире приписать, а я от нее сбежала — за Урал, на лесозаготовки. А оттуда через два года подалась в столицу, уж больно хотела работать в театре. Это была моя мечта.
* * *
“Ищите, девушка, себе нормальную профессию, — смерила Раису взглядом народная артистка СССР, прима Горьковского академического театра Антонина Самарина. — Актерский хлеб даром не дается, особенно если нет внешних данных”. Раиса познакомилась с Самариной, ставшей ей впоследствии близкой подругой, в буфете одного из столичных театров, где в то время трудилась кочегаром. Но Самарина ошибалась. Настойчивая провинциалка Рая поступила в Театральное училище им Щукина, выдержав конкурс в 100 человек на место. Комнаты в общежитии ей не досталось, и все 4 года Раиса в буквальном смысле жила в альма-матер: спала на столике в аудитории, весь свой нехитрый скарб хранила в гримерке.
— И ведь никто не догадывался, где я ночую! Я же никому ничего не рассказывала, зачем утруждать людей своими проблемами? — с нескрываемой гордостью рассказывает баба Рая. — За это я ей (мачехе. — Авт.) благодарна. Она меня всегда поучала: никогда ни у кого ничего не проси и ни на что не жалуйся.
После окончания “Щуки” судьба занесла Раису на театральные подмостки сначала в Свердловск, потом в Горький и, наконец, снова вернула в столицу, в Московский областной театр юного зрителя. Из-за мальчишеской внешности и играла она в основном мальчишек.
— Карьерный век артисток в моем амплуа — травести — недолог, 45 лет максимум. Поэтому, покончив с актерством, я ушла работать на радиостанцию “Юность”, редактором. Там мне удалось приобрести квартиру на Нагатинской. Наконец и свой угол появился... — вспоминает баба Рая. Неожиданно она ловко подпрыгивает — я даже не успеваю среагировать — в один миг оказывается в противоположном углу комнаты, до верху заставленной разнокалиберными коробками. — Да что мы все о прошлом, вот оно, мое вечное настоящее!
Тысячи писем, присланных со всех концов России и мира. Пожелтевшие конверты с новогодними советскими зайцами, восьмимартовские гвоздики на тусклых открытках...
— В письмах этих вся моя жизнь как на ладони. Это моя душа, моя радость, моя светлая печаль… — баба Рая достает наугад одно из писем: — Ой, это от Лидочки Сухаревской (народная артистка СССР. — Авт.). Сейчас... вот... — она начинает тоненько хихихать, — “Рае Никитиной от Сухаревской Л.П. Обязательство. Обязуюсь бросить курить с 20 июля 1955 года. В противном случае прошу считать меня безвольной дрянью”. А вот это все от мальчика, — Раиса Алексеевна вытаскивает снизу самую большую коробку.
— Какого мальчика?
— Вот этого, — она поворачивается к стене, где на фотографии в рамке стоит счастливая пара — молоденькая девушка в платье-колокольчике с букетом цветов и юноша в военно-морской форме. — Это я и Володя. Мы в Риге познакомились, когда театр был на гастролях, он все жениться хотел, даже мама его ко мне в Москву приезжала знакомиться...
— И что же вы?
— Ну что вы, Машенька, он же был на 15 лет младше, на этой фотографии мне 35, а ему 20. Просто я всегда выглядела моложе своих лет.
После Володи в жизни Раисы появился другой “мальчик”, Коля, талантливый физик. Тоже настойчиво звал под венец, но и ему она отказала, не хотела парню жизнь ломать. Коля был младше Раи на 14 лет...
— Так и не вышла я замуж, — говорит баба Рая совершенно ровным голосом, без эмоций. Нарочито спокойно.
— Не жалеете? — не могу удержаться я от вопроса.
— Ни о чем никогда не жалейте, — Раиса Алексеевна чуть снисходительно улыбается. — Я живу, и я совершенно здорова, и поэтому я — самый счастливый человек на свете.
* * *
О постигшей ее когда-то страшной болезни баба Рая вспоминать не любит. Что было — прошло. Рассказала лишь, как однажды, смертельно больная, зашла за чем-то в гости к знакомой, а та ей с порога заявила: “Не приходите сюда больше, у нас нет столько спирта, чтобы каждый раз после вас вытирать дверные ручки”. Но не сдалась Раиса. Переехала из столицы в Подмосковье — поближе к природе, занялась лечебным голоданием, бегом, йогой...
Раз в неделю (летом — каждый день) Раиса Никитина отправляется “принимать ванну” на речку Протву. Моржевание — ее давнее увлечение.
— Вчера вот бегала купаться, — рассказывает баба Рая. По моему телу невольно прокатывается судорога. — Все бы хорошо, да еле вылезла из проруби — очень уж скользко было. Все пальцы в кровь исцарапала, чуть ноги не отморозила в воде. Но ничего — выкарабкалась, я настырная. Зато потом... такое блаженство!
Прослышав про чудо-бабушку, граждане, озабоченные своим здоровьем, пишут Никитиной со всего света — из Израиля, США, Германии... Она с радостью делится собственным рецептом выздоровления и поддержания здоровья. Отвечает всем, никому не отказывает. Бывает, что за раз много писем приходит — тогда баба Рая строчит ответы ночами, пока не напишет всем — не успокоится. “Люди ведь ждут ответа как можно скорее...” — как бы оправдывается за бессонные ночи баба Рая.
Помогли ее советы кому-нибудь, бегунья не знает — понимает, что сложно придерживаться ее образа жизни, — но очень на это надеется.
— Я не ем мяса, ничего вареного и жареного, питаюсь только сырыми продуктами, фруктами и овощами, причем исключительно с нашего континента, тропические наш организм не воспринимает, — делится секретами здоровья баба Рая. — Пью только отстоявшуюся сырую воду и некипяченое молоко. Из сладостей позволяю себе только мед.
“Будь умной, будь сильной, будь смелой! — написала как-то Раисе Никитиной Антонина Самарина. — Давай жизни и людям все, что можешь, что имеешь, — и все тебе возвратится сторицей. Хорошо занимать в жизни место, которое ты завоевала сама”.
— Я никогда ни с кем не ругаюсь и всем при встрече искренне желаю только самого хорошего, даже если знаю, что человек завистливый и за спиной зубы скалит. Не мне его судить, пусть живет как знает, — откровенничает бегунья. — Мне часто в спину шипят: “Все бежишь, Рая? До ста лет собираешься прожить?”, а я улыбаюсь: “Может, и до ста, ведь жизнь — это один сплошной бег...”
— Знаете, какая у меня мечта? — неожиданно, обрываясь на полуслове, спрашивает меня баба Рая. Ее глаза лучатся каким-то невообразимым цветом, от которого перехватывает дыхание и предательски подкатывает к горлу ком. — Я мечтаю о шоколадке, какие деткам дарят. Только шоколадка та особенная, ее не купишь ни за какие деньги. Нельзя купить тепло души человеческой...
