— Америка, иди ты к черту! — сказал на выходе из зала суда Закария Муссауи — главный обвиняемый в организации терактов 11 сентября. На днях присяжные штата Вирджиния признали 37-летнего гражданина Франции марроканского происхождения достойным смертной казни путем смертельной инъекции. Теперь по закону им предстоит лишь окончательно подтвердить вынесенный вердикт.
Сам обвиняемый оговаривает себя как может и искренне радуется славе исламского мученика, в то время как прокурор не выдвинул против него ни одного весомого аргумента. Вместо этого на судебных заседаниях прокручивают душераздирающие кадры рушащихся небоскребов и выслушивают показания родственников погибших с целью впечатлить присяжных. Очевидно, что Муссауи выбран американской Фемидой козлом отпущения. Логика проста: если бен Ладена пока поймать не удается, то пусть ответит хоть этот. Сегодня “МК” расскажет о перипетиях громкого процесса длиной в 5 лет, трагическая развязка которого уже не за горами.
17 августа 2001 года в штате Миннесота местными агентами ФБР был арестован некий Закария Муссауи. Этот гражданин Франции марокканского происхождения вызвал подозрения правоохранительных органов после того, как обратился в летную школу с просьбой научить его водить гражданский лайнер “Боинг-747”.
Агент ФБР, арестовавший Муссауи, Гарри Сэмит послал меморандум в вашингтонскую штаб-квартиру своей организации, в котором описывал задержанного как “опасного исламского экстремиста, затевающего ужасный террористический заговор, возможно, с применением “Боинга-747-400”. Но в Вашингтоне отмахнулись от предостережений Сэмита.
Теракт 11 сентября 2001 года радикально изменил всю ситуацию. Уже через пару месяцев Закария Муссауи были предъявлены шесть обвинений в заговоре, связанном с трагедией 9/11. В его деле появились показания двух сотрудников французской разведки о том, что он рекрутировал боевиков для Чечни и был связан с “Аль-Каидой”. Дело Муссауи было передано в федеральный суд в Александрии, штат Вирджиния. 2 января 2002 года обвиняемый заявил, что считает себя невиновным. 25 июля судья выносит решение о том, что Муссауи достаточно вменяем для судебного рассмотрения его дела, после чего последний неожиданно признает себя виновным по четырем из шести пунктов обвинения. Поднимается переполох в зале заседаний. Судья объявляет, что подсудимый не понимает значения своего шага, после чего Муссауи берет назад свое признание. 14 июля 2003 года министерство юстиции США отвергает требование подсудимого допросить находящихся под арестом лидеров “Аль-Каиды”. На этом основании судья запрещает властям требовать для Закария Муссауи смертной казни. В ноябре того же года судья запрещает подсудимому выступать в роли своего собственного адвоката, поскольку его “поджигательские и непрофессиональные заявления наносят ему вред”. В апреле 2004 года федеральный апелляционный суд вынес решение, согласно которому к Муссауи может быть применена смертная казнь. В конце того же месяца 2005 года подсудимый пишет письмо судье о том, что согласен признать себя виновным. В феврале-марте 2006 года проходит отбор присяжных: из 85 кандидатов отбираются 12 основных заседателей и 6 запасных. Все они заявляют, что, если потребуется, они проголосуют за смертную казнь. 27 марта Закария Муссауи, давая показания наперекор советам своих адвокатов, неожиданно заявляет, что 11 сентября 2001 года он должен был захватить пятый самолет и направить его на Белый дом, что его задача была самой важной в заговоре 9/11. 3 апреля сего года федеральные присяжные объявляют его подлежащим смертной казни. Судья назначает вторую фазу вынесения приговора — она началась 10 апреля в понедельник.
Даже такая беглая хронология дела Муссауи показывает, насколько оно было запутанным и политизированным. Необходимо принять во внимание и тот факт, что оно разворачивалось на фоне двух войн — против талибов в Афганистане и против Саддама Хусейна в Ираке, на фоне антиисламской истерии и так называемой “войны против международного терроризма”, ставшей альфой и омегой правления президента Джорджа Буша. В ходе всех этих войн были убиты десятки тысяч, а может, и больше мусульман. 3000 жертв трагедии 9/11 были многократно отомщены. По извращенной иронии судьбы и те, и другие были невинными жертвами террора и антитеррора. Но Америка помешана на законности. Она жаждала крови тех, кто был непосредственно замешан в теракте 9/11. Таких было 19 человек, и все они погибли на захваченных ими самолетах. И вот был искусственно создан “террорист №20”. Играть его роль как раз и “поручили” Муссауи. Желая прослыть исламским героем и великим мучеником, он невольно подыграл американской Фемиде.
Обвинение ломилось в открытую дверь. Оно не столько пыталось доказать вину араба, сколько показать ужасы трагедии 9/11 и тем самым повлиять на присяжных и общественность. Его главным свидетелем был бывший мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани. Не глядя на подсудимого, сидевшего в шести метрах от него, экс-мэр рассказывал об ужасах 11 сентября, когда обрушились обе башни Международного торгового центра. Реакция обвиняемого была явно неадекватной: он улыбался и пел “Сожжем США” на музыку Брюса Спрингстина “Рожден в США” (по-английски игра слов “сожжем” — burn, “рожден” — born).
Роберт Спенсер, главный обвинитель на процессе, предваряя показания еще пяти свидетелей, предупреждал, что они будут болезненными и эмоциональными, но необходимыми. Да, показания были болезненными и эмоциональными. Дрожащими голосами и со слезами на глазах свидетели рассказывали о том, как в 9/11 у одного погибла дочь-стюардесса, у другого — жена, третий рассказал о смерти своего друга и наставника. И так далее! Но были ли эти показания необходимыми? Проливали ли они свет на роль Муссауи в терактах 11 сентября?
Адвокат Джеральд Зеркин, навязанный Муссауи судом, старался не задевать чувства свидетелей. Он лишь просил присяжных “открыться иным возможностям, кроме смертной казни”. Он также характеризовал своего подзащитного как мелкую сошку в “Аль-Каиде”, душевнобольного, отравленного радикальной исламской пропагандой, но одновременно верящего в то, что президент Буш освободит его (еще один признак душевной болезни). Обвинение контратаковало показом леденящих кровь телекадров разрушения нью-йоркских небоскребов и Пентагона в Вашингтоне и душераздирающими аудиозаписями предсмертных разговоров пассажиров захваченных террористами лайнеров и обитателей небоскребов, оказавшихся в ловушке, из которой были только два выхода: или выброситься из окна (такие кадры тоже показывали в суде), или сгореть заживо.
Эмоциональный фон использовался обвинением для того, чтобы доказать вину Муссауи в гибели хотя бы одного из трех тысяч жертв трагедии 9/11. Этого было достаточно для вынесения ему смертного приговора. “Террористу №20” вменялось в вину также убийство сотен полицейских и пожарных, причинение горя их родным и друзьям, ущерб городу Нью-Йорку, выразившийся в закрытии парков, детских площадок, школ, деловых зданий и так далее (всего 26 пунктов). И все эти ужасы ложились на плечи одного-единственного человека, который на момент трагедии уже более месяца сидел за решеткой.
Согласно мнению почти всех судебных экспертов, специализирующихся на проблемах смертной казни, вердикт был заранее предопределен. Присяжные — девять мужчин и три женщины — должны были признать Муссауи виновным и подлежащим казни через введение ему смертельной инъекции в тюрьме в Терре-Хоут, что в штате Индиана. Так оно и произошло. Соответствующий вердикт был вынесен присяжными единогласно 3 апреля сего года.
Но по закону это лишь конец первой фазы суда, в ходе которой присяжные решают, что подсудимый может быть подвергнут смертной казни. Вторая фаза определяет, должен ли подсудимый быть казнен или приговорен к пожизненному заключению. Если присяжные решат, что Муссауи следует казнить, то судье не останется ничего другого, как подтвердить смертный приговор. Именно эта вторая фаза суда и началась 10 апреля.
Как заявляет Рихард Дитер, директор информационного центра по смертным казням, “баланс чаши весов явно склоняется в сторону смертного приговора, и только чудо может спасти Муссауи”. Парадоксально, но для вынесения смертного приговора присяжные должны поверить подлинность показаний самого подсудимого, хотя его адвокаты квалифицируют их как плод мании величия исламской пешки, желающей стать “великим мучеником и героем ислама”, человека с больной психикой, поврежденной еще в детстве по причине антимусульманских преследований его семьи во Франции.
Обвинение в ходе второй фазы суда над Муссауи продолжает настаивать на том, что, хотя в момент теракта 11 сентября он и сидел в тюрьме, все равно мог предотвратить трагедию, сообщив о замысле террористов, чего не сделал. Но знал ли Муссауи о грядущем заговоре? Согласно данным защиты, руководство “Аль-Каиды” считало его слишком неуравновешенным для миссии 9/11 и не только не подключило его к ней, но и утаило ее от него.
Конструкция обвинения готова была вот-вот рассыпаться, когда подсудимый неожиданно заявил, что он был наречен захватчиком пятого самолета, который он должен был обрушить на Белый дом, и что его миссия была “самой важной” в заговоре 9/11. До этого Муссауи утверждал, что не имеет ничего общего с заговором 9/11 и готов “как лев” сражаться за свою жизнь. Свое сенсационное заявление он сделал спокойным тоном. Как считают эксперты, это было реакцией на “оскорбления со стороны защиты, которая малевала его как “исламскую пешку”. “Мания грандиоза” подсудимого определила вердикт присяжных. А ведь всего за несколько дней до этого он кричал во весь голос: “Вы никогда не добьетесь моей крови!”
С тех пор как смертная казнь была восстановлена в федеральных судах, из всех приговоренных к смерти были казнены лишь три преступника. Один из них — “оклахомский бомбист” Тимоти Маквей. Станет ли Муссауи четвертым? В 1987 году верховный суд США принял решение, согласно которому к смертной казни можно приговаривать не только тех преступников, которые “непосредственно спустили курок”, а вдобавок и их соучастников. Однако не всякий соучастник “спустившего курок” достоин смертной казни. Это определяет степень его соучастия, которая в деле Муссауи минимальна. В свое время верховный судья Вильям Бреннан предупреждал, что злоупотребление статусом соучастия “таит в себе опасность коррумпирования судебной системы”. Он говорил: “Может возникнуть сильное желание наказать кого-либо в атмосфере, когда убийство возбуждает страсти публики, а действительный убийца находится вне достижимости. Такое наказание соучастника является инстинктом мести, должно быть трагически анахроничным в обществе, где царит Конституция”.
Именно это сейчас и происходит в суде, где слушается дело Муссауи, и в самих Соединенных Штатах, где, несмотря на Конституцию, существует трагически анахроничный инстинкт мести. Вторая фаза мало чем отличается от первой. Родные и близкие погибших продолжают рассказывать свои леденящие кровь истории; обвинение прокручивает трагические кадры и записи 9/11; подсудимый или стоически молчит, или напевает “Сожжем США”; его адвокаты убеждают присяжных, что их подзащитный “того”, а сами присяжные стараются скрыть под маской бесстрастия и беспристрастия обуревающие их чувства.
Что восторжествует в этом драматическом борении страстей — чувство мести или разум закона? Ответ на этот вопрос, как и жизнь самого Муссауи, находится в руках двенадцати американцев. Мы еще не знаем — разгневанных или рассудительных.
