Завтра “Современник” отметит свои первые 50 лет. Полвека для театра — мало это или более чем достаточно? Пафоса или скромности ожидать от модного театра сегодня? И что мучает его художественного руководителя Галину Волчек, которая почти 35 лет ведет этот корабль по неспокойному театральному морю? Она ведет — ей и отвечать на вопросы читателей “МК”.
— Здравствуйте, мне 64 года. Скажите, театр должен нести культуру в массы? И в людях пробуждать доброе, чистое? Если это так, то как у вас мог появиться спектакль “Мурлин Мурло”, где ругаются матом?
— Знаете, доброе, чистое может возникать не только из того, что мы будем показывать чистое и прекрасное. Иногда в силу таланта автора и театра мы достигаем катарсиса, очищения, путем того, что показываем невероятное Зло, которое мешает существованию Добра.
— И вы считаете, что мат допустим?
— Я не буду с вами спорить насчет того, был ли там мат или нет, — там есть определенная лексика… Но я недавно смотрела этот спектакль и никакого мата там не слышала.
— Мне просто не хочется идти в ваш театр.
— Ну и не нужно ходить. Я никак не собираюсь вас уговаривать.
— Галина Борисовна, я ваша большая поклонница. Помню вашу последнюю роль в старом спектакле “Ревизор”. Интересно, намерены ли вы продолжать играть?
— Я, к сожалению, сильно занята делами театра. Тем, чтобы искать молодых режиссеров, помогать им, заниматься текущими делами театра и будущими. Но если наступит такое счастливое время — сложится репертуар, и я пойму, что могу потратить какое-то время на то, чтобы не заниматься делами, то тогда, может быть, и выйду. Я много лет не выходила на сцену, а сколько — не считала.
— Галина Борисовна, мы — студенты. Не удалось достать билетик на юбилей “Современника”. А что будет-то у вас в этот день?
— В этот день мы поедем днем на кладбище к нашему учителю Олегу Ефремову. Вечером — спектакль “Крутой маршрут”, который мы подарим (именно подарим) специально отобранным и приглашенным зрителям. Это никакие не VIP-персоны, а люди, которые с начала сезона оставляли свои записки в театре — мы сделали специальные такие стеклянные колонны (их называем коммуникационными трубами). Так вот, по этим запискам зрителя и отбирали. Записок огромное множество, значительно больше, чем может вместить зал людей, их написавших. А после спектакля вступим в диалог с залом. На сцене будет труппа “Современника”. В зале установим микрофоны.
— А гулянка на Чистых прудах будет?
— На Чистых прудах наш очень близкий друг Михаил Куснирович открывает фестиваль “Черешневый лес”. Открытие будет в честь 50-летия “Современника”.
— С трудом дозвонилась. Татьяна. Меня интересует, есть ли среди звездных актрис “Современника” ревность? И как вы их разводите?
— Я не знаю, как разводить звезд. И слово это — “звезда” — ненавижу. Но наши артистки вполне интеллигентно умеют себя вести, и мне не приходится их разводить.
— Я — Николай, инженер из Москвы. Может, вы знаете, продолжает ли Валентин Гафт писать эпиграммы?
— Гафт говорит, что нет, но надеюсь, что продолжает. Он всегда говорит: “Я больше не пишу”, а потом я где-нибудь читаю замечательную эпиграмму. На меня, к сожалению, была всего одна. Нет, две. Первая, когда я поехала в Америку “Эшелон” ставить. Вторая, когда собирала всякое старье по комиссионным магазинам — стулья по 5 рублей, что-то еще… Я тогда снималась в Ленинграде, увлеклась старинными вещами, а тогда ведь все копейки стоило. У меня эти стулья до сих пор стоят.
— Вы были на Олимпиаде в Турине. Как вы болели? За кого?
— Поскольку я была там первые пять дней, я не могу забыть этих эмоций. Если раньше я шестую кнопку, то есть канал “Спорт”, просто не включала (все мои нажимания касались только “Новостей”), то сейчас я обязательно нажимаю шестую. Я поняла, что в спорте есть нечто подлинное, что творилось на моих глазах. В основном я коньки беговые смотрела и фигурное катание. Сейчас я настолько люблю эти воспоминания, что куртку олимпийскую не снимаю до сих пор. Даже сегодня в ней пришла.
— А вас не смущает, что вы работаете ходячей рекламой “Боско де Чильеджи”?
— Я очень рада, если так говорят. Я считаю, что это грандиозная победа “Боско де Чильеджи” сделать такую форму, и мы испытывали гордость за страну, которую представляли на Олимпиаде как гости. Итальянцы бросались, говорили: “Дайте померить шапочку”. Когда я смотрела с трибуны на панораму стадиона, то видела какие-то невыразительные пятна, и вдруг мы сразу обнаруживали наших в белых с красным куртках. Так что я готова служить ходячей рекламой.
— Я из Москвы, Ольга меня зовут. Галина Борисовна, что вас радует или раздражает в современном театре? И посещаете ли вы другие театры?
— Посещаю, но не так часто, как, наверное, нужно было бы. Просто у меня мало свободного времени. И когда выпадает свободный вечер, то я не знаю, на что его лучше потратить: на то, чтобы что-то почитать, побыть с близкими. Или прийти в свой театр и посмотреть спектакль, который я давно не видела, и сделать замечания артистам.
Что меня раздражает? И, скорее, не раздражает, а пугает в современном театре. То, что в быстротечной и очень суетной нашей жизни приоритеты у артистов поменялись. Во все времена артисты должны были помимо театра где-то подрабатывать, сниматься в кино. И для популярности своей, и для того, чтобы… прожить: на одну театральную зарплату это всегда было сделать непросто, а сейчас особенно.
Но сегодня в театре трудно стало собрать артистов на репетицию: кто-то уезжает, кто-то снимается, в антрепризах участвует. Хотя, я считаю, у них нет для этого такой острой необходимости — они плотно заняты в театре и творчески удовлетворены. Но все равно едут с очередной антрепризой, чтобы заработать. По правде говоря, ничего хорошего это им не приносит, и на сцене все вылезает — их поездки, слабая игра, не очень добротно сделанные спектакли.
И это я говорю о тех, кому немножко уже не надо: они хорошо получают и в кино, и в собственном театре. Я говорю вообще про театральную ситуацию. Надеюсь, я вам честно ответила.
— Здравствуйте, Галина Борисовна. Я жительница Подмосковья, Светлана. Удовлетворены ли вы качеством современной драматургии: русской в первую очередь, но и зарубежной? Ведь на нее “Современник” традиционно всегда и опирался.
— Вы знаете, это очень сложный вопрос. Театр в любом случае вторичен по отношению к литературе, которую мы берем и ставим: пьесы, роман, который мы читаем как бы на сцене (я не люблю слово “инсценировка”). Но, к великому сожалению, очень мало сегодня современных пьес, которые могут быть серьезным предметом для театрального спектакля.
— У меня проблемы с весом, и ваш пример — я просто восхищаюсь… Скажите, как вам удалось так похудеть?
— Вопрос к доктору Волкову. Он имеет особую силу убеждения. Я поверила ему, а тут главное — начать и свою волю держать в руках.
— Вы во всем себе отказывали? Или особая диета?
— В основном это система раздельного питания. Первое время я очень жестко ко всему относилась. Например, хотелось чего-нибудь сладенького, и приходилось идти на самообман: мы с моей помощницей Александрой Михайловной промалывали через мясорубку курагу — это все, что мне можно было. Из этой смеси скатывали шарики и “гримировали” их растолченными орехами. Получались конфетки, оставалось только в фантики завернуть, но этого я не делала.
— На сколько же вы похудели?
— Килограммов на 25. Нет, это не за год, года за два. По здоровью это очень ощутимо: мои легкие теперь обслуживают на 25 килограммов меньше.
— Добрый день. Меня зовут Алла. 18 лет. Я из Санкт-Петербурга, живу в Гатчине. Хочу просто мою историю рассказать. У меня в Москве никого нет. Но я очень хотела попасть на “Крутой маршрут”. И вот 20 января увидела на сайте, что будет спектакль. И тогда на вашем интернетовском форуме я оставила, что называется, крик души. Буквально на следующий день мне пришло несколько писем, и совершенно незнакомые люди предложили приехать, остановиться на неделю в Москве.
— Боже мой, какая прелесть!
— С тех пор, когда я на форуме появляюсь, мне люди пишут: вот мы 15-го пойдем в “Современник”, давай с нами… И молодой человек, который мне билет купил, вдруг пишет: “У меня два пригласительных, приезжай, я знаю, ты этого безумно хочешь”.
— Мы вас ждем. Если у вас есть такой молодой человек, который вас пригласил уже, то вы скажите его фамилию, чтобы мы хорошие места ему дали. Мы очень ценим то, что есть такие люди в вашем поколении. Спасибо огромное.
— Галина Борисовна! Я вот тоже руководитель, хотя и среднего звена, Лена зовут. Из города Пушкино. Скажите, вы держите дистанцию со своими подчиненными, особенно с артистами?
— Для меня важнее всего человеческие отношения. Но с обязательным условием открытости и искренности, с умением сказать “нет” там, где это трудно произнести. Скажем, мною любимая артистка (а у меня нет нелюбимых) хочет играть роль, которая, как мне кажется, ей не по силам или не по ее возможностям. Надо уметь сказать “нет”, потому что у меня есть чувство долга не только перед артистами, но и перед зрителями, которые придут в зал. Специально не держу дистанцию, и она минимальная с моей стороны. Поскольку я проповедник того, что театр — это дом, то пускай дом, который качается от того, что ремонт давно не делали или балки сгнили, остается домом. Я радуюсь, когда есть потребность у артистов отмечать свои праздники в этом доме.
— О чем вы больше всего жалеете за эти 50 лет, что работаете в “Современнике”?
— Я просто думаю, что все в этой жизни закономерно, даже тогда, когда бывает трагично. Если бы можно было вернуть людей… Я не могу вернуть многих, кто ушел. Их мы вспоминаем очень часто и не в специальные дни.
— Извините за бестактный вопрос от мужчины. Вы намерены бросить курить? А то вас как ни покажут по телевизору, вы все с папироской. Как-то неудобно.
— Сигареты… Да… Это чудовищный момент моего греха. Я не пью, а другим способом не могу расслабиться. Не пью кофе, как другие, и когда мне невмоготу, хватаюсь за сигарету. А невмоготу мне бывает очень часто.
— Я знаю, что одно время вашу труппу трясло: Яковлева уходила, но вернулась, еще кто-то. А в последнее время из “Современника” уходили актеры?
— Конечно. Некоторые уходят во МХТ, и я считаю, что мы — замечательная кузница для Художественного. Ушел Хлевинский, не так давно ушел Леонтьев. А так больше пришли, чем ушли.
— Есть ли особые критерии для того, чтобы стать артистом “Современника”?
— Критерии существуют, безусловно. Прежде всего — в наличии яркой индивидуальности, личности, которая есть или нет. Конечно, мы иногда ошибаемся. Я очень радуюсь нашей молодежи, которая много сыграла в последние годы. Важно, что они не только учатся у мастеров, но и наши традиции сохраняют. Вот недавно, буквально на днях, свой юбилей (50 лет) справлял Валера Шальных, который родился как артист в нашем театре. Такой замечательный капустник ему устроили, и это в самые напряженные дни, когда выпускались две премьеры, готовился юбилей. Не говоря о том, что у всех съемки…
— Может, вас и удивит мой вопрос — я сама домохозяйка. А вы можете приготовить плов или котлеты?
— Я хорошо готовлю. Не хвалюсь — это собирательное мнение. Но, пожалуй, котлеты я хорошо не сделаю. Вроде это простейшее блюдо, но вкусные котлеты мало кто умеет делать. Я бы не пошла на конкурс делать котлеты, скорее бы сделала плов, хотя это не мое коронное блюдо. Но могу лук не так нарезать, морковку тоже не так, как надо. А так, как надо, я не люблю.
— Скажите, вы вертитесь, как волчок, или одиноки, как волчица?
— Интересный вопрос. Думаю, всякое бывало. Бывало, крутилась, как волчок, хотя моя фамилия — Волчек, через “е”. А бываю одинокая не только как волчица. Как любой зверь.
— Сергей Петрович, военный. Признайтесь: готовите преемника?
— Я этим занимаюсь и занималась не сейчас, не позавчера или год-два назад. Все время, что возглавляю театр, ищу режиссера, который станет тут своим. Своим не с точки зрения, что его будут все по головке гладить, а органичным продолжением нашего театра в новом времени. И в то же время не продаст те основы психологического театра в любой форме. Это должно случиться органично, как случилось со мной, когда коллектив выберет лидера. Не я назначу, а труппа. Хорошие традиции не надо нарушать.
— Галина Борисовна, умеете ли вы кататься на велосипеде?
— Да! Еще очень даже хорошо умею. Когда-то это был единственный вид спорта, которым я абсолютно владела, даже ноги на руль клала во время катания. По двору рассекала.
— Отключаете ли вы мобильный телефон после 24 часов?
— Да, я его отключаю. И не только после 24 часов. Вот на репетиции отключила, а сейчас, когда закончу отвечать на вопросы, включу.
— Дима из Йошкар-Олы беспокоит. Такой вопрос: в “Современнике” какая зарплата у актеров, например у Ахеджаковой или у Гафта? И у молодых?
— Вы знаете, вообще — это коммерческая тайна. Конечно, ножницы в зарплате у артистов — известных и молодых — есть. Но одно хочу сказать точно: все артисты и вообще все работники театра получают надбавки.
— Добрый день, Галина Борисовна, это вы? Я Белоусов Василий Васильевич. Я — давний ваш поклонник. В 1960 году “Современник” был в Темиртау. И после спектакля, прямо на сцене, я сфотографировался с артистами. Я нежно обнимаю ваши плечи и говорю: “Да здравствует “Современник” — самый современный театр в мире!”
— Ой, спасибо вам большое.
— Галина Борисовна, пожалуйста, пригласите меня посмотреть музей театра и, если можно, сфотографироваться с вами.
— Скажите, пожалуйста, если мы вас, такого верного, старого зрителя, пригласим с супругой 15 апреля на наш День рождения, вы что-то расскажете про Магнитку, про то, как мы туда приезжали? В этот день мы собираем наших зрителей, особенно таких, как вы.
— Я по секрету вам скажу, что я немолодой. У меня ампутировали ногу. Но я ходячий, прыгаю.
— Ну, это видно по вашей энергии, которая от вас исходит.
— Добрый день, Галина Борисовна! Я хотела бы узнать, оправдывает ли сегодня “Современник” свое название, ведь угнаться за временем так непросто?
— Это вопрос скорее не ко мне, а к вам. Я не знаю — оправдывает или нет. Наверное, если он востребован, если люди проявляют к нему такой интерес, то, наверное, востребован.
— Галина Борисовна, это Даша. Студентка Медакадемии. Меня в 12 лет привели в ваш театр, и с тех пор я пересмотрела все ваши спектакли, некоторые по шесть раз, другие даже больше. И не могу остановиться, все время хожу и хожу.
— О, замечательно. Даша, скажите, пожалуйста, вы, когда ходили, записку не писали?
— Я писала записку, но, видимо, не написала контактные телефоны.
— Давайте сейчас, и мы вас обязательно позовем на День рождения и на вечера, которые будут на Другой сцене. Поскольку вы молодая и такой наш серьезный и верный зритель, то, может быть, поучаствуете в нашем диалоге.
— Галина Борисовна, не хочу себя называть, но мой вопрос от всех актеров: считаете ли вы для себя правомочным требовать денежных компенсаций от киностудий за отсутствие артистов на сцене в то время, когда они снимаются в сериалах?
— Нет. Я это не делаю и не понимаю. Человек ответственен за свою жизнь сам. Понятное дело, всем надо зарабатывать деньги. Но внутренние тормоза нужно иметь артисту, и приоритет надо отдавать тому месту, где ты на самом деле выкладываешь свои кишки, сердце, душу и имеешь в ответ невероятную реакцию зрительного зала. Для этого артист должен серьезно относиться к жизни, репутации профессиональной.
— Собираетесь ли вы баллотироваться в депутаты?
— Нет. Однозначно. Сегодняшнюю политику я никак не оцениваю, потому что ею не занимаюсь. Моя политика — это то, что я делаю на сцене.
