Режиссер нового австралийского фильма “Предложение” Джон Хиллкоат выражает свой восторг от проделанной работы очень банально: “Это великолепно, у нас снялись прекрасные актеры, сценарист написал отличный сценарий!” А вот сам сценарист о фильме говорит иначе: “Черт возьми, неужели это я все сделал?” Потому что имя сценариста — Ник Кейв. С вестерном “Предложение” он дебютировал в большом кино в качестве автора сценария, но по старой привычке за словом в карман не лезет. И незадолго до выхода фильма в российский прокат дал эксклюзивное интервью “МК”, где рассказал, почему в картине так много мертвых австралийцев и что он думает о насилии в кино.
— Ник, как вам работалось с Джоном Хиллкоатом?
— Мы знаем друг друга больше двенадцати лет. Мы проводили вместе длинные австралийские дни, вместе работали в разных областях, и в музыкальной в том числе. Все эти двенадцать лет Джон разговаривал со мной лишь о том, что он хочет снять австралийский вестерн. На самом деле он хотел его снять дольше — со времен киношколы. Но все разговоры сводились к тому, что я буду писать музыку к фильму. Но Джон никогда даже не заговаривал о том, что предложит мне написать сценарий. А что получилось в результате, вы знаете.
— Многие говорят, что музыка, написанная вами к этому фильму, не похожа на ваши баллады…
— Чушь собачья. Я не согласен. Не знаю, что они там слышали… Хотя я знаю, почему так происходит. В моей жизни был период, когда я писал песни только определенного типа. И по какой-то причине все мое творчество ассоциируют с тем периодом. Хотя я писал очень разную музыку.
— Вы первый раз писали сценарий к фильму — много раз переписывали?
— Ни одного. То, что на экране, — и есть первоначальный вариант. Я делал набросок, отсылал его Джону. Джон прочитывал, вносил поправки, если они были, и отдавал сценарий мне. Все очень быстро и просто. Мне понравилось.
— Были ли у вас сложности во время съемок в Австралии?
— О да! Из-за проблем с финансированием мы начали снимать позже, чем планировали, и попали на начало лета — дикая жара и полчища мух. Но отступать уже было поздно.
— А что для вас было самым сложным в самой работе?
— Я с самого начала понимал, что написать историю для меня ничего не стоит. Мои песни построены так, что в них содержится история с началом, серединой и концом, так что рассказать историю трех братьев было несложно. Я хотел как можно дальше уйти от жанра. Меня меньше всего волновало, что “Предложение” — австралийский вестерн. Важной для меня была история, мифология этой земли. И с самого начала я думал, что не напишу ни одного диалога. Для современных фильмов диалоги писать легче, потому что герои разговаривают нормальным языком.
— А вам не кажется, что с той скоростью, с какой герои фильма убивают друга, за пару лет они должны были уничтожить все население Австралии?
— Мне было непросто показать насилие, но так, чтобы зритель не подумал: “О, опять убийства”. Потому что фильмов, где много насилия, сейчас полно. Но в большинстве случаев оно ничем не оправдано. Здесь же мы хотели показать историю, в которую попадают герои, и выбраться им из нее без применения силы просто невозможно. Чтобы даже самый мелочный зритель, посмотрев фильм, не нашел другого способа решения проблемы и подумал: “Вот черт, как же плохо решать все проблемы при помощи силы”.
— А вам не кажется, что вы так говорите, потому что вы рок-музыкант, а не поп?
— Возможно. Но, знаете, для меня зло на самом деле скучнейшая вещь в мире. Что меня интересовало на самом деле в моих героях — это хватит ли у них сил оказаться от зла. Потому что в фильме нет героев абсолютно отрицательных или абсолютно положительных. Это жизнь, а не американская мечта, когда весь мир делится на плохих и хороших.
— Вы абсолютно уверены в том, что каждая нация проходит через период насилия?
— Да. Особенно империи, которые объединяют много наций и много культур. Посмотрите на историю Британской империи. И до сих пор мы видим это в Америке.
— В начале и в конце фильма вы показывается старые фотографии примерно с теми же сценами, о которых идет речь в фильме, вы их искали специально?
— Да, мы провели большое исследование. Эти фото где-то 1830—1850-х годов, на них висельники, убийцы, аборигены, обычные люди. Мне что казалось важным? Показать, что то, о чем рассказывается в фильме, — не просто выдумка. Нам было важно показать то, как переселенцы обращались с аборигенами и друг с другом на самом деле. И на самом деле это не кинематографично — именно поэтому вы сказали, что в фильме так много убийств.
— У фильма уже была премьера в Австралии?
— Да.
— И как его приняли?
— Прекрасно. Он идет лучше многих голливудских блокбастеров. Мы не ожидали такой реакции, потому что этот период истории — именно тот, о котором мы сами стараемся забыть, то есть не самый популярный. Да и жанр вестерна для австралийского кино нехарактерен.
— И все же для вас первый фильм — приятный опыт?
— Да. Я написал сценарий за три недели и тут же вернулся к своим делам. Потом лишь слегка интересовался дальнейшим процессом. Пару раз побывал на съемочной площадке — не больше. Но когда увидел конечный результат, был удивлен: “Черт возьми, неужели я написал именно это?!”
— Вы всегда находились в некоторой оппозиции к так называемой популярной культуре и даже в своем дебютном фильме не отступились…
— Мне кажется, что быть в оппозиции — это большая привилегия, она дает огромные возможности, и нужно уметь ими пользоваться.
