Когда в Москве появились первые коммерческие палатки, уставшие от дефицита москвичи восприняли их радостно. Но потом оказалось, что соседство с ними далеко не всегда приятно: грязь, мусор, бутылки, вонь... В последнее время власти всерьез взялись за мелких торговцев. Теперь палатки должны быть с раковинами-туалетами, продавцы обязаны проходить медосмотры, а предприниматели — заключать договоры на вывоз мусора. Но соблюдается это часто лишь на бумаге. А торговые точки продолжают не только мусорить, но и портить исторический облик города.
Друг Корбюзье и Эйзенштейна, легендарный советский архитектор Андрей Константинович Буров возвел в Москве немало интересных построек. Вернувшись из поездки по США, полный впечатлений, он вместе с архитектором Блохиным построил дом на Ленинградском проспекте — между Скаковой улицей и Беговой аллеей. Мало кто знает, что в этом здании, строительство которого закончилось перед войной, впервые была применена крупноблочная технология. Еще одна его особенность — древнерусские мотивы в декоративных решетках, выполненных по эскизам великого художника Фаворского, из-за которых москвичи прозвали дом №27 по Ленинградскому проспекту “ажурным домом”. Другое его название — Дом Бурова. Он является памятником архитектуры, о нем упоминают энциклопедии, к нему до сих пор водят экскурсии...
Архитектор хотел, чтобы жильцы жили здесь, “как в Америке”, поэтому запроектировал внизу столовую, прачечную, химчистку, магазин и даже детсад. Но в реальности вышло не совсем так, как мечталось. Сначала тогдашние власти на месте столовой сделали парикмахерскую, вместо детсада открыли вытрезвитель, а потом там появилась конская аптека (ипподром-то рядом). Советская действительность душила американскую мечту. Но постсоветская оказалась для жильцов дома еще страшнее.
Сейчас уникальный памятник сталинской архитектуры почти невозможно разглядеть из-за облепивших его, как грибы-паразиты, павильонов, ларьков и грузовых машин, с которых торгуют картошкой да мандаринами. Здесь же ларьки с мороженым, пивом, газировкой и прочей “кулинарией”. Причем вся эта “радость” вылезла, как из-под земли, — буквально в течение марта. На некоторых палатках — просроченные разрешения на торговлю, кое-где их и вовсе нет, а многие торговцы, говорят жильцы дома, живут тут же, в палатках — со всеми вытекающими отходами жизнедеятельности.
— Мусор они выбрасывают прямо на площадку около нашего дома, — рассказал жилец дома №27 Анатолий Петрович, — а нужду справляют где придется. Кроме того, торговцы воруют у нас электричество — в квартирах упало напряжение. Они не платят за свет — просто подключились к проводам, сомнительно, платят ли они налоги...
Вокруг исторического дома в широком ассортименте — пивные банки, бутылки, пакеты, гнилые овощи. В палатках нет проточной воды, не говоря уж про туалеты. А в разговорах с возмущенными жильцами “командиры” торговцев намекают на обширные связи с “власть имущими”. Похоже, связи и вправду есть — иначе чем объяснить тот факт, что у части торговцев нет разрешений, а часть имеет разрешения на торговлю по другим адресам. “Ажурный дом” имеет историческую ценность, поставить здесь “едальню” законно трудно. А так...
Жильцы жалуются куда только можно. Но отозвались пока лишь сотрудники ФСБ Северного округа. Их интерес понятен: Ленинградка — правительственная трасса, а скопление палаток вдоль проспекта делает целые участки недоступными обзору. Что существенно затрудняет спецслужбам выполнение их задач. Но сделать и они пока ничего не могут...
Характерно, что в прошлом году жителей дома №27 заставили убрать из двора гаражи-“ракушки”, так как они “портили вид с Третьего кольца”. Видимо, власти считают, что пивные ларьки вида не портят. А между тем закон “Об основах градостроительства в городе Москве” от 3 марта 2004 года ясно говорит о необходимости в первую очередь думать о сохранении “исторически сложившегося культурного, ландшафтного, архитектурно-пространственного и средового своеобразия Москвы”. Остается загадкой, кто принял решение так изуродовать внешний вид столицы, что даже чиновники префектуры выражают возмущение по этому поводу. А уж что сказал бы о творящемся вокруг его дома сам великий архитектор Буров — и вовсе страшно подумать.
