Сразу после праздников, 10 мая, Владимир Путин намерен наконец огласить послание Федеральному собранию. Президент планировал выступить еще в апреле. Однако работа над бумагами затянулась. По данным “МК”, к срыву сроков привели разногласия в окружении Путина. Точнее, особое мнение Сергея Собянина, для которого послание стало первым после назначения главой АП. Ему не понравились тезисы, которые подготовили либеральные экономисты и эксперты. Рабочая версия не в полной мере учитывала просьбу Путина внимательно отнестись к нуждам регионов.
“Кодекс стабильности”
Нынешнее послание должно стать главным идеологическим документом Путина, скрижалью, обязательной к руководству для любого преемника на выбор. Поэтому кремлевские группировки пытаются войти в соучредители столь важного документа. Ведь выручкой может стать 2008 год.
Обычно ежегодные послания — довольно-таки формальная процедура. Президент отделывается общими правильными тезисами, к которым ни у кого вопросов не возникает. Послание Федеральному собранию — это даже не политическая программа Кремля.
Однако именно сейчас от послания ждут сильного идеологического крена. Владислав Сурков уже фактически анонсировал обширный документ, в рамках которого любой из преемников получит в свое распоряжение и под свою ответственность своего рода “кодекс стабильности”. Ведь 2008 год может обернуться политическим разбродом из-за того, что следующий президент не справится с главным достоинством Путина — его рейтингом. Такое трудно просто завещать.
Соблюсти паритет в элитах — одна из принципиальных задач для уходящего Путина. Вот логика на этот счет политолога Алексея Зудина:
— Обе конкурирующие группировки в Кремле — “силовики” и “юристы” — апеллируют к Путину, а он как центр принятия решений поддерживает баланс. Сейчас становится все более вероятным, что будущим президентом окажется представитель одной из двух группировок. Равновесие исчезнет просто по факту.
Пока что два наиболее реальных кандидата, которые параллельно друг другу фактически ведут свои избирательные кампании, не дают ни одного повода к конфликту между собой. Сергей Иванов занят реформированием армии и ВПК. Дмитрий Медведев модернизирует социальную инфраструктуру и гражданские институты, возглавляя госкомиссию по национальным проектам. Больше того, вот-вот начнется этап, когда они будут ходить в телекадре госканалов рука об руку.
Скорее всего, в послании Федеральному собранию на долю обоих кандидатов в преемники тоже выпадет примерно одинаково.
Уралмашевский проект
Для каждого из фаворитов уже сегодня так или иначе формируется предвыборный фонд. Естественно, все их ресурсы завязаны на профиль их нынешних полномочий. По заявленным темам послания можно угадать, насколько стабильна финансовая база того и другого кандидата. Одна половина послания будет посвящена глобальной политике безопасности и оборонным вопросам, другая — национальным проектам.
Первая, “ивановская” часть — чистая внешнеполитическая идеология. Речь там идет об укреплении обороноспособности страны перед лицом внешних и внутренних угроз вроде терроризма. Оно, конечно, косвенным образом связано с оборонным заказом. Но к этой части бюджета есть только ведомственный допуск.
Вторая же половина послания, “медведевская”, напрямую касается государственных финансов, которые государство готово вкладывать (для кого-то и выкладывать) прямо сейчас. Национальные проекты и ждущие своего часа многомиллиардные инвестиции вошли в состав государственной стратегии. И вот тут элитам, персонально в гонке вроде бы не участвующим, есть за что бороться.
Накануне послания атмосфера в элитах сильно напоминает ажиотаж перед принятием бюджета в Думе. Ведь на кону — дальнейший раздел Инвестиционного фонда. К тому же этот внебюджетный кусок пирога напрямую связан с “кодексом стабильности”.
С некоторых пор каждый регион озабочен поиском своего собственного местного проекта — в нагрузку к четырем федеральным. У всей отечественной региональной бюрократии, включая партийную (исполнительные органы и региональные структуры “Единой России”), болит голова от речитатива сверху: где ваш собственный национальный проект?
Приход в Кремль с поста губернатора Тюменской области Сергея Собянина во многом и был вызван идеей получше познакомить федеральный центр с глубинкой. Особенно с промышленно развитой.
Поэтому довольно скоро близкий к нынешнему главе Администрации Президента Уральский федеральный округ во главе с полпредом президента Петром Латышевым выдвинул проект “Урал промышленный — Урал полярный”. Его основная идея — сделать Урал самодостаточным регионом с полным промышленным циклом — от освоения месторождений до реализации продукции.
В окружении Латышева очень надеются, что благодаря усилиям Собянина президент признает проект “большого Уралмаша” образцом для остальных региональных нацпроектов и чуть ли не пятым общефедеральным проектом. Утверждается, например, что его реализация даст прирост ВВП на 40 процентов. Уже сейчас развитие транспортной системы региона стало частью общенациональной дорожной программы. Вчера уральское лобби даже срочно собрало в Екатеринбурге большое совещание (Совет округа) с участием федеральных министров: главы Минфина Алексея Кудрина и Минтранспорта Игоря Левитина.
Конечно, само по себе федеральное послание автоматически не откроет уральскому проекту зеленый свет. Ценой вопроса может стать национализация крупнейших металлургических комбинатов, расположенных на территории УрФО. Во всяком случае, один из металлургических магнатов Валерий Хорошковский не исключил, что акции некоторых компаний на металлургическом рынке могут быть проданы государству.
Путин подумает и о себе
Вряд ли Путин посвятит послание темам, связанным исключительно с преемниками. Нынешнему президенту надо думать не только о приходе следующего, но и об уходе собственном. Собянинский регионализм может помочь Путину: ему требуется время, чтобы поправить послание не только в содержательной части, но и по духу.
Вызовы, с которыми столкнулся в последнее время Кремль, незапланированно обострились. В частности, рост преступности на почве ксенофобии вот-вот отодвинет на второй план суть национальных проектов. Если отбросить версию “санкционированного фашизма”, большая часть националистических выходок проистекает из социальных проблем. Как и в Европе, главный ресурс группировок скинхедов — молодежь из неблагополучных пригородов крупных городов (будь то Москва, Санкт-Петербург или Воронеж) и малых городов по всей России. На их счет вроде как нет ни одного национального проекта, а решать проблему президенту необходимо.
Главную же внешнеполитическую головную боль стала вызывать пресловутая энергетическая безопасность. Та самая внешнеполитическая тема, изящно обыграть которую собирается Россия на июльском саммите G8 в Санкт-Петербурге.
Но Кремль неожиданно начал проигрывать пропагандистскую подготовку к саммиту. Казалось бы, совсем недавно в Томске Германии фактически была отдана половина месторождения газа, который пойдет в Европу по Северо-Европейскому газопроводу. Немецкие компании BASF и E-ON получили по 25 процентов доли Южно-Русского месторождения. Глава “Газпрома” Алексей Миллер, подписывая документы, сделал даже добродушное заявление:
— Теперь у нас есть все необходимое для энергетических поставок в Европу.
Но лишь только Ангела Меркель вернулась в Берлин, сразу последовали заявления крупных чиновников ЕС о ненадежности поставок российского газа как о самой больной проблеме энергетической безопасности. И дело, видимо, не в том, что у немецкого консорциума не хватает до контрольного пакета одной акции. “Газпром” вынужден вновь уверять Европу в том, что он десятилетиями является “надежным поставщиком” энергоресурсов, и сомневаться в этом — просто неприлично.
Правда, в вину ему ставят не cбой в графиках поставок, а монополизм – ведь «Газпром» взял под свое крыло весь экспорт в Европу газа из Средней Азии. Председатель Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу заговорил о российском газе как об «инструменте политического давления».
И рост ксенофобии, и замеры европейцами давления в газпромовских трубах, конечно, служат плохим фоном для национальных проектов. И, соответственно, для операции по легитимной передаче власти тоже.
Кремлю, с одной стороны, необходимо как-то наладить диалог с западным миром. Невозможно не обращать внимания на упреки, которые звучат из США и Европы. А с другой, очевидно, упреки не будут смолкать, пока Путин не откажется от главного национального проекта — “суверенной демократии”.
Но не исключено, впрочем, что эта дилемма станет темой совсем другого послания. Не для Федерального собрания и даже не для печати.
Мнение политолога Алексея Зудина:
— Примет ли Послание президента форму идеологического документа?
— В прошлогоднем Послании Путин уже был достаточно идеологичен. Он заявил о необходимости нового этапа демократизации. Но идею никто в элитах не подхватил. Так что теперь я бы не ждал от Послания полной идеологичности. Но важные вещи сообщить необходимо.
Нельзя жить дальше с опорой только на государственный аппарат и госресурсы. Можно предположить, что в нынешнем Послании будет жесткая критика бюрократического класса. Новые теневые связи между государственным аппаратом и бизнесом создают большие препятствия и проблемы для развития экономики.
У российской бюрократии нет другого противовеса, кроме президента. Поэтому в его праве критиковать бюрократическую систему. Но Путин остро нуждается в союзниках для борьбы с ней. Все зависит от того, насколько остро он нуждается. И как он далеко пойдет в поисках союзников.
Таким союзником может стать бизнес. На последнем съезде Российского союза промышленников и предпринимателей бизнес заявил, что готов на такое партнерство с Путиным. Будет или нет предложен в Послании пакт между Кремлем и бизнесом? С моей точки зрения, существует такая интрига.
— Почему ЕС стал видеть в России угрозу энергетической безопасности?
— Заметьте, возмущаться стали вовсе не те, кто получил доступ к Южно-Русскому месторождению. Не Германия раздражена, а комиссариат ЕС.
У “Газпрома” нет никакой собственной внешней политики, и все раздражение Европы объясняется недовольством политикой Кремля. В Европе все привыкли к пассивной роли России, более слабой. Россия хочет выйти на другой уровень влияния. Европейская бюрократия не готова к этому и упрекает Россию и в свертывании демократии, и в энергетической небезопасности. Поскольку считается, что Кремль напрямую управляет “Газпромом”, ему и перепадает доля раздражения.
Противоречия между ЕС и Россией не смертельные. Интерес европейцев к России остается. Правда, и масштабы дружбы не надо преувеличивать. После “цветных революций” потребность Европы в России резко снизилась. Теперь Польша, Украина и Турция — периферия европейской экономики. Считается, что эти страны восполнят то, что Европа может получить от России в экономическом плане — рынки сбыта и производственные возможности. Такое отношение не подрывает роль России как поставщика ресурсов, но заметно сужает поле для соприкосновения российской и европейской экономики.
