Люди, прошедшие войну, — кладезь замечательных историй, забавных и грустных, поучительных и невероятных. Лишь малая часть этих историй где-то опубликована или записана, в основном они живут лишь в памяти ветеранов, их близких и потом так и уходят вместе с ними.
А как хочется, чтоб не уходили: ни люди, ни их истории…
КАК ПЧЕЛЫ СОЛДАТ ЗАЩИТИЛИ
Рассказал полковник в отставке Виталий Мороз:
— Это было под Смоленском, в начале войны. Немцы наступали, мы окапывались, готовясь к длительной обороне. И вдруг налетела вражеская авиация — самолетов столько, что неба не видно. Наши позиции они быстро сровняли с землей. Пришлось отступать.
Мой вконец измученный взвод остановился на отдых в небольшой деревушке. Для ночевки выбрали крайний дом, поближе к лесу — на всякий случай. В избе было небогато, но зато нас угостили свежим медом. Один мой солдатик — деревенский паренек Вася Клюев — даже заплакал: “Прямо как дома, у деда на пасеке”.
...Проснулись мы от стрельбы и гортанной немецкой речи. Кругом — шум, взрывы... Думаем, все: или смерть, или плен. Что делать? Мы — в окошко, да к лесу помчались. Немцы — за нами. И все стараются нас от дороги оттеснить, чтоб загнать в болото.
Вдруг выбежали мы на поляну. Кругом — пчелиные ульи. Видно, именно с этой пасеки нас вчера медом угощали. И такое все кругом мирное: пчелы жужжат, одуванчики дрожат на ветру... Я даже подумал: “Если уж суждено умереть, то лучше здесь!”
Но тут тот самый деревенский Вася Клюев встрепенулся и как заорет: “Уходите за ульи, быстрее, быстрее!” Мы не поняли, что он задумал, но побежали дружно. Залегли. Смотрим, наш Вася ползает между пчелиными домиками, с одних крыши сбрасывает, по другим просто винтовкой стучит и бормочет, бормочет что-то, как молитву.
Тут как раз на поляне немцы появились. Опять стрельба началась — от ульев только щепки полетели. “Клюев, сюда!” — кричим мы Васе. А тот залег где-то в траве и молчок.
И вдруг мы слышим, автоматные очереди заглушает какой-то нарастающий гул. Самолеты? Да нет вроде. И тут видим, как тучи пчел начали вылетать из каждого улья, собираясь над поляной в один огромный гудящий рой. Рой этот поколыхался немного в воздухе и вдруг с бешеным гулом ринулся к лесу. Мы прямо глазам своим не поверили: не обращая на нас никакого внимания, пчелы полетели прямо к немцам.
Каждый из фрицев быстро стал превращаться в гудящий черный клубок. Стрелять, конечно, никто из них уже не мог, слышались только вопли и стоны. Это зрелище так завораживало, что мы даже не сразу сообразили, что нужно скорее бежать. Некоторые из моих бойцов встали в полный рост, уставились на немцев и молча наблюдали, как наши русские пчелы расправляются с захватчиками.
Если бы не это “секретное оружие”, мы бы тогда ни за что не попали к своим. С тех пор я верю в могучую природную силу этих насекомых и все свои болячки только медом лечу.
КАК РАССТРЕЛЯЛИ САМОЛЕТ С ПАРТБИЛЕТАМИ
Рассказал Алексей Иванович Ухачев, сержант, связист стрелкового полка:
— Это случилось на Карельском фронте. После удачного наступления наш полк отвели с передовой, чтобы дать людям отдохнуть и принять пополнение. Разместили нас в финской деревне. После окопов и блиндажей условия почти курортные. Одна беда: расположение части разведала авиация противника и повадилась совершать налеты. Причем в одно и то же время — ранним утром. Регулярность таких “побудок” в конце концов всем страшно надоела. Мы решили проучить назойливых “гостей”.
И вот в очередной раз на рассвете слышим привычный гул. Мы из укрытий начали яростную пальбу из всего оружия, какое у нас только было. Самолет мы подбили. Он упал на окраине деревни.
Однако наша радость сменилась ужасом, когда выяснилось, что это... биплан “По-2”, который прислали из штаба дивизии. На нем к нам в полк летел один из дивизионных политруков, вез новые корочки партбилетов для вступающих в партию — у нас тогда многих после успешного наступления поощрить собирались...
Что тут началось... Естественно, соответствующие органы поставили вопрос: “Кто стрелял?!” Но как там определишь, когда стреляли все, да старались еще как можно кучнее. В общем, дело завести не удалось. Правда, в полку потом долго никого в партию не принимали. Все наши меткие стрелки так и остались комсомольцами до конца войны.
КАК НЕМЕЦКИЙ СПИРТ С БЕНЗИНОМ ВЫПИЛИ
Фронтовую историю своего отца рассказал капитан запаса Василий Шпачков:
— Возвращаясь из госпиталя в расположение части, на одной забытой богом станции встретились два лейтенанта. Один — танкист, другой — пехотинец. Оба вторые сутки ожидали поезда в разбитом здании вокзала, греясь у печки-буржуйки.
— В такую погоду хорошо бы, — пехотинец щелкнул себя пальцем по горлу, — да где ж взять? Слышал, правда, тут недалеко стоит цистерна со спиртом — немцы бросили при отступлении. Так вот ведь гады, ни себе, ни людям — залили в нее бензин. Как наши мужики ни старались, так и не смогли спирт очистить. Пропало добро!
— А ну-ка, покажи, где эта цистерна, — оживился танкист.
— Зачем тебе, расстройство ведь одно!
— Плохо быть двоечником, пехота... Лучше найди ведро да воды в него налей.
Прихватив ведро и одолжив у обходчика старенький помятый самовар, они отправились на запасные пути искать ценный груз. Когда отыскали цистерну, танкист наполнил самовар спиртом и водой и размешал жидкость сломанной веткой:
— Подставляй-ка, лейтенант, котелок, — ухмыльнулся он, открывая кран самовара.
— Нет уж, сам пей эту бурду!
— Да-а, видно, с химией в школе у тебя было слабовато… Смотри: удельный вес бензина меньше, чем воды, поэтому он весь наверх и поднялся, а спирт в этой воде растворился. Значит, мы с тобой почти чистую водочку пить будем. Ну что, за Победу, пехота!
КАК ДЖУЛЬБАРС ХОДИЛ
К ФРИЦАМ
Рассказал Михаил Петрушин. Во время войны — рядовой, вожатый служебных собак учебно-опытного батальона:
— Наш батальон готовил для фронта собак: подрывников, минно-розыскных, ездовых, санитарных, а главное — собак связи. Этих дрессировать приходилось дольше остальных, потому что использовали таких собак исключительно на передовой.
В мае 44-го меня отправили в Псковскую область, в распоряжение 1-й Ударной армии 3-го Прибалтийского фронта. Штаб нашего батальона стоял в маленькой рощице в трехстах метрах от переднего края. Днем ни до передовой, ни до штаба полка не добраться: открытое поле все простреливалось. Связь только по телефону. Но по кабелю ведь документ или секретную схему не передашь. Выручали собаки. Вожатый ночью проводил пса по маршруту, а тот потом в любое время пробегал по нему уже самостоятельно.
Поначалу пришлось доказывать, что собаки — надежные связные. Бывало, пишу пустяковую записку, даю своему псу команду: “Пост!”, и тот бежит к моему напарнику, который ждет в штабе. А потом, получив послание, читает записку моему командиру по телефону.
Когда нам уже стали доверять, то стали посылать с собаками любые документы. И вот однажды был очень напряженный день. Несколько раз пришлось отправлять документы с немецкой овчаркой Джульбарсом. Он по жаре весь день бегал в штаб полка и обратно. И когда в очередной раз вернулся, залез в окоп и залег на прохладную землю отдохнуть. А тут как назло приказ — еще одно секретное донесение передать: большой пакет со схемой обороны и передовых позиций батальона.
Ну, я иду к Джульбарсу. Он увидел меня, навстречу бежит, ласкается, а как только я пакет из-за спины достал, тут же в нору спрятался. Не хочет идти. Я его вытащил, пакет заложил во вьюк и дал команду: “Пост!”
Пес нехотя вылез из окопа, не спеша побрел и скрылся за кустами. Через минуту — звонок с переднего края: “Джульбарс перешел траншею и пошел к немцам!” Слышу, на передовой паника, командир отделения кричит: “Стреляйте в него немедленно!” А как стрелять, его же в кустах не видно! Тут мой сержант медленно так поворачивается в мою сторону и говорит: “Ну что, собаку под трибунал не отдашь, так что готовься сам!”
Сижу в блиндаже, грущу. Вдруг кто-то кричит: “Петрушин, Джульбарс твой вернулся!” А тот, оказывается, к немцам не дошел, в кустах походил, отдохнул и обратно крадется. Голову опустил, хвост поджал — знает, что виноват. Ну, тут уж я не выдержал: привязал его к дереву и, против всех правил дрессировки, отходил дрыном по бокам. Потом отвязал и снова даю команду: “Пост!” Джульбарс отбежал метров на двадцать, отряхнулся и опять — в те же самые кусты. Сержант мой прямо охнул от такой наглости. Все, говорит, теперь уж точно под трибунал пойдешь!
И что вы думаете? Прошло не более двух минут — а до штаба полка километра три было, — оттуда звонок: “Донесение получено!” Так я и не понял: каким маршрутом пес доставил тот секретный пакет? Видно, путь короткий знал.
Джульбарса потом так и прозвали — Трибунал. А часть моя, кстати, до сих пор существует. Это теперь Кинологический центр Минобороны, и питомник там есть — “Красная звезда” называется.
