Дахау, Освенцим, Бухенвальд, Заксенхаузен, Майданек, Бабий Яр — названия фашистских лагерей смерти до сих пор, спустя 61 год после окончания Второй мировой войны, звучат зловещим напоминанием. Те, кто выжил, отправились уже в советские лагеря, печально знаменитые ГУЛАГи, — по знаменитому приказу Сталина №270 все, попавшие в плен, считались дезертирами и предателями. А вот про пленных немцев вспоминают в основном лишь по эпизодам лагерной жизни фельдмаршала Паулюса и некоторых других высокопоставленных фашистских чинов. О том, как на самом деле жилось им в СССР, известно немного…
Подмосковный Красногорск. Здесь, на станции Павшино, находился лагерь военнопленных УПВИ НКВД СССР №27. Его история начинается с 1941 года, еще с битвы под Москвой. Сначала это был приемно-распределительный пункт для военнопленных, взятых на центральном участке Западного фронта, затем — стационарный лагерь, который имел три отделения в самом Красногорске и еще девять в Калининской, Тульской и Московской областях — в Люблине, Лыткарине и Можайске. Подчинялся лагерь непосредственно центральному ведомству — Главному управлению НКВД.
— Это было уникальное место, — рассказывает заместитель заведующего по научной работе Мемориального музея немецких антифашистов (филиала ФГУК ЦМ ВОВ 1941—1945 гг.) Ирина Петровна Кузьмичева. — Здесь содержались в основном офицеры. Лагерь был знаменит своими мастерскими. Оставляли здесь людей талантливых. Они ремонтировали и восстанавливали машины, производили дорогую мебель для правительственных учреждений, санаториев, домов отдыха. Шили одежду и обувь для высших чинов МВД и МИДа, сотрудников газеты “Правда”, костюмы для артистов московских театров и, конечно, наряды для высокопоставленных жен.
За 8 лет существования лагеря через него прошли около 50 тысяч солдат и офицеров. В том числе элита: фельдмаршал Фридрих фон Паулюс, праправнук Бисмарка граф Генрих фон Айнзидель, младший сын Круппа Гарольд фон Болен унд Гальбах, командующий японской армии в Маньчжурии генерал Кейсаку Мураками, последний император Китая Генри Пу И, польские княжеские семьи Радзивиллов, Красницких, Броницких, Замойских, члены окружения Гитлера. В музее содержится смета на содержание китайского императора. Обходился он недешево: ткань на три костюма, три шляпы, два брючных ремня и прочая одежда, всего на сумму почти в шестнадцать тысяч. В соседней витрине меню — пленному в день полагалось 600 граммов хлеба, 50 — рыбы, 30 — мяса, масло, крупа…
Из воспоминаний фронтовички Анны Щербининой: “Участвовала в освобождении Севастополя, попала в плен. …Нашу область освободили от немцев в сентябре 43-го. В феврале 1944-го нас привезлив в №240 лагерь НКВД для госпроверки. Снова голод, холод, спали на голом полу, кулак под голову, и проверяли 8 месяцев. Затем я работала уборщицей и прачкой в управлении лагерей НКВД, обслуживала пленных немцев. Кормили немцев, чтобы не отощали, колбасой, мясом, борщом, гарнирами, чай, компот. И если кто выполнял норму, давали больше килограмма хлеба, спали они на нарах, матрасы и одеяла. В субботу-воскресенье были у них банные дни с дезкамерой”.
— Ну, не всегда эти нормы исполнялись, — объяснила Ирина Кузьмичева. — Так, 1946 год был неурожайным, из пленных создавались отряды, которые выходили в лес собирать грибы и ягоды.
Музейная экспозиция — барак 1944 года. Деревянный сарай, двухэтажные нары, серые одеяла, этажерка с баяном наверху, оловянная посуда. В общем, жить можно…
* * *
1943 год стал переломным в ходе войны, за победой под Сталинградом последовал разгром немецких войск на Курской дуге, затем форсирование Днепра, взятие Киева. Стало ясно, что поражение Германии неизбежно. Началось массовое антифашистское движение военнопленных при участии политэмигрантов-коммунистов.
12—13 июля в Красногорске состоялась конференция немецких политэмигрантов и военнопленных ряда лагерей, учредившая Национальный комитет “Свободная Германия” (НКСГ). Многие члены германской компартии бежали в 30-е годы в Союз от репрессий. В Германии из 300 тысяч членов КПГ, состоявших в ней в 1933 году, 150 тысяч были арестованы и брошены в тюрьмы, 20 тысяч — убиты. Многие из немцев-эмигрантов воевали на стороне СССР против фашизма. Половину из них потом уничтожили работники СМЕРШа.
Президентом НКСГ стал поэт-коммунист Эрих Вайнерт. Вице-президентами были избраны майор инженерных войск Карл Хетц, лейтенант люфтваффе граф Генрих фон Айнзидель, солдат Макс Эмендерфер. Осенью 1943-го в поселке Луневе был образован Союз немецких офицеров (СНО), который присоединился к НКСГ. Союз возглавил генерал вермахта, плененный под Сталинградом, Вальтер фон Зейдлиц. С весны 43-го до 1950 года на базе лагеря работала Центральная антифашистская школа. Ее окончили более 6 тысяч человек, 5 тысяч из них — немцы, кроме них в школе учились венгерские, итальянские, румынские и другие военнопленные.
Из воспоминаний Г. фон Айнзиделя: “НКСГ в своем манифесте призывал немецкий народ свергнуть нацистский режим и положить конец войне. Речь шла о враге внутри страны, угнетателе собственного народа. Кто другой мог стать вождем, взявшим на себя ответственность, стать той силой, которая отвела бы немецкую армию в границы рейха, как не немецкий генералитет, который если еще не признал преступный характер гитлеровского режима и войны, то по меньшей мере был хорошо знаком с безнадежным военным положением. Однако в котле под Сталинградом этот призыв был оставлен без внимания. Генералы бились до тотального уничтожения своих армий. Подавляющее большинство из них попали в “позорный” советский плен, по сути, спасший им жизнь”.
Предводитель 6-й армии фельдмаршал Фридрих Паулюс долго открещивался от НКСГ и СНО, тем более он не разделял никаких коммунистических идей. Однако в разгар Второй мировой войны 50 немецких генералов, более 500 офицеров и сотни тысяч солдат в советском плену отмежевались от руководителей государства и отказались участвовать в войне, признав ее преступной.
Силами антифашистов начинается издание газет: “Фрайес Дойчланд”, “Нахрихтен” — ориентированные на немцев, “Миттайлунген” — для австрийцев, “Йегос-зо” — для венгров, “Альба” — для итальянцев, “Гранул либер” — для румын. НКСГ были предоставлены радиопередатчики. Эта работа деморализовывала войска противника. Только в период с 23 сентября по 5 октября 1943-го через рупоры и громкоговорящие устройства немецкими антифашистами было проведено 727 агитационных передач. В июле в НКСГ вступили 107 пленных, в сентябре — 293, в ноябре — 623, в декабре — 1126. Немцы отрекались от фашизма.
Из воспоминаний бывшего уполномоченного НКСГ ветерана Г.Шауэра: “12 июля 1941 года я был ранен и пленен. Стал участником учредительной конференции СНО в сентябре 1943-го. В феврале 1944-го меня сбросили в тыл 9-й армии вермахта. Мы жили в землянках, разместили там переносной печатный станок со всеми необходимыми приспособлениями, а также нашу рацию. За короткое время нам удалось изготовить 15 листовок тиражом 800 экземпляров, писали личные письма солдатам и офицерам, сообщали, что заинтересованы во встрече с ними. Вели разведдеятельность для улучшения действия пропаганды. К нам подсылали шпионов, выслеживали, назначали премии за поимку. Но все эти попытки терпели неудачу”.
* * *
Политическая активность подпитывалась материально. Антифашисты получали повышенные нормы питания, увеличенное табачное довольствие, новое обмундирование. В лагерном бюджете имелась специальная статья расходов на это. Некоторые занимались политической работой, чтобы избежать физической. Многие хотели бороться с оружием в руках. Тем не менее после тщательной оперативной проверки в списки добровольцев попали лишь представители рабочего класса и крестьянства. Так, в мае 1944-го в польскую армию были направлены 18 человек, в югославскую — 8, в чехословацкую — 4. Немецких же добровольческих воинских формирований, по понятным причинам, так и не было создано.
К концу войны деятельность НКСГ и СНО себя практически изжила. Идет работа с молодежью — строителями новой Европы. Готовят кадры для пропаганды у себя на родине. На досуге пленные занимаются творчеством, рисуют, играют в оркестрах, что-то мастерят в подарок Сталину. Надо заметить, что недостатка в этом самом досуге у офицеров не было, они вообще могли не работать.
— У нас в музее хранятся работы военнопленного офицера Ганса Мрозинского, курсанта нашей антифашистской школы, — рассказывает Ирина Кузьмичева. — После возвращения он стал преподавателем Дрезденской академии искусств. Австрийский ученый Конрад Лоренц начал здесь работу над трудом “Восемь смертных грехов цивилизованного человечества”, за который получил Нобелевскую премию. По чертежам архитектора Пауля Шпигеля построен японскими военнопленными Центральный государственный архив.
В следующей витрине рисунок Паулюса — в Красногорске фельдмаршал не содержался, но бывал. Томился знаменитый генерал в Томилине, вот и рисовал на досуге коттедж, где жил.
Выдающиеся участники НКСГ были приговорены Гитлером к смерти, а Сталиным — к 25 годам тюрьмы. Такая участь постигла и президента СНО Вальтера фон Зейдлица, домой он вернулся только после заступничества канцлера ФРГ Конрада Аденауэра в 1955-м, а реабилитирован лишь в 1996-м. Многие немцы, которые долгие годы спустя были отпущены на родину, должны были работать на советские спецслужбы.
В тексте использованы материалы, предоставленные Мемориальным музеем немецких антифашистов.
