Субмарина времен Великой Отечественной на дне Черного моря — редкая находка. И только разузнав о ней все возможное, можно сказать, что она “вернулась” из похода. Накануне Дня Победы российско-украинская разведывательно-водолазная команда отправилась из Одессы на остров Змеиный. Там была обнаружена подорвавшаяся на мине подлодка класса “Щука”. Аквалангистам удалось ее идентифицировать и установить фамилии моряков-подводников.
Вместе с дайверами в этом рискованном походе побывал и корреспондент “МК”.
Десант на Бандитскую
Часов семь наше судно “Касатка” переваливалось с волны на волну. Высадка на остров Змеиный была экстремальной: из-за шторма корабль не смог подойти к причалу, и нам пришлось десантироваться на берег в бухте Бандитской словно бригаде морских пехотинцев. Сначала нужно было спуститься в резиновую шлюпку, которую отшвыривало от корабля как минимум на метр. Повезло не всем: один из участников экспедиции все же свалился за борт в ледяную воду. Потом предстояло как-то высадиться на берег, сплошь усыпанный огромными острыми камнями, а на десерт — долго карабкаться вверх по скале, пробираться по тонким карнизам, прижавшись спиной к горе и с ужасом слушая рев разбивающихся о камни волн. Спасибо пограничникам. Они встали в цепь и буквально передавали нас с рук на руки.
На такой “вояж” можно было решиться только в темноте. Это мы отчетливо осознали утром, когда Сергей Грабовецкий, директор дайвцентра “Нерей”, зарегистрированного на Змеином, устроил нам обзорную экскурсию по острову. Смотришь вниз, и сердце замирает от страха.
Змеиный — остров парадоксов. Сверхсовременный маяк, стоивший огромных денег, построен из остатков каменных блоков, которые раньше были храмом Ахилла. Тут же филиал Одесского банка, непонятно как и зачем работающий посреди моря. Пока еще не принимающая посетителей гостиница с евроотделкой и амурчиками на стенах. Туалет типа сортир, примостившийся в метре от обрыва, для постройки которого пришлось взрывать “грунт”. Остров-то — сплошная скала, “выкопать ямку” невозможно. Здесь, кроме травы, ничего не растет, есть только посаженные человеком — чтобы радовать глаз — шесть молодых деревьев. При этом надо сказать, что на острове больше 20 человек одновременно не бывает. Да и те — контингент специфический: пограничники, маячная служба да научные работники (археологи, орнитологи, метеорологи).
К чему такое нагромождение атрибутов современности? Оказывается, причина есть. Змеиный для Украины — то же, что для России Курилы. Спорная территория. За право владеть ею наши соседи уже много лет борются с Румынией. Румыны утверждают, что Змеиный — лишь скала, не имеющая ни континентального шельфа вокруг, ни экономических зон. И что люди там не живут. Украина всеми силами пытается доказать обратное. Оттого-то и работают здесь вахтовым методом ученые, возводят гостиницы и регистрируют предприятия. А дело все, конечно, в шельфе острова, где украинские геологи открыли нефтегазовое месторождение.
Навстречу подлодке
Наутро море выглядело более приветливым, но никак не умиротворенным. Но команду это волновало мало. Все собрались на палубе, которую то и дело сотрясали взрывы хохота. Это “зажигали” одесситы — Миша Широков и Леша Недяк. Представьте себе Верку Сердючку, помноженную на два... Все радовались, как пацаны, что снова собрались вместе, потому что искренне привязаны к братству искателей приключений. Компания весьма разношерстная: люди разных профессий (от успешных предпринимателей до военнослужащих), возрастов и мест проживания (от Екатеринбурга до Севастополя).
На судне нас 13 человек, но всего в разведывательно-водолазную команду входит тридцать. Ребята ныряют давно, а объединила их прошлогодняя акция “Поклон кораблям Великой Победы”, когда два судна — одно из Новороссийска, второе из Евпатории — шли в Севастополь. Во время экспедиции погружались на затонувшие во время войны корабли и устанавливали на них венки и православные кресты. Раньше никто ничего подобного не делал. Таким образом дайверы отдали дань памяти погибшим морякам. Корреспондент “МК” также участвовала в том походе.
Нынешний же “Поклон кораблям” посвящен 100-летию подводного флота. Оттого-то все “нырялки” планировались именно на субмарины. Так уж сложилось, что вклад моряков-подводников в дело победы над фашизмом не слишком известен широкому кругу. Наверное, потому что море забрало к себе не только тела погибших героев, но и результаты их подвига — потопленные суда и сбитые самолеты противника. Для многих наших экипажей море стало братской могилой, почти всегда — безымянной, ведь подводники не имели права выдавать в эфир ни свои позывные, ни координаты.
Лодка, на которую предстояло погрузиться нашей команде, из этого же числа. Она подорвалась на мине и развалилась надвое. Ее еще в 1975 году обнаружили военные моряки. Но квадрат, обозначенный на карте, был размером миля на милю. Найти эту “иголку” в море не удавалось аж до 2002 года, пока точную локализацию не сделала гидрографическая служба. С тех пор одесские дайверы несколько раз погружались на субмарину, фотографировали ее, но установить, что же это за корабль, никак не могли. Достоверно можно было сказать лишь, что это лодка проекта “Щ” — “Щука”. Но какая — 208-я или 212-я? Установить ее “личный” номер — самая главная цель нашей экспедиции.
Последняя тайна “Щуки”
Наконец приближаемся к месту, где затонула лодка. Аня Аржанова, президент Российской подводной федерации, намыливает тело и заливает воду в свой гидрокостюм — иначе в него никак не поместиться. Нырять в таком, как у Анны, гидраче в ледяную воду — удовольствие не для слабонервных. Но зато он — верх элегантности: недостатки фигуры убирает, достоинства подчеркивает. Второй смельчак, ныряющий в таком же костюме, — руководитель экспедиции “Поклон кораблям Победы” Константин Богданов. Он самый крупный, ростом ровно два метра, и подобрать снаряжение по размеру ему очень сложно.
И вот аквалангисты уходят под воду. Нам остается только ждать. Все молча столпились возле правого борта и наблюдают. Первой появляется Аня Аржанова. Говорит, что очень холодно — на дне всего шесть градусов. Снимает баллоны и, едва отдышавшись, делится впечатлениями:
— Видимость в верхних слоях очень плохая. Метрах на двадцати проходишь какую-то границу, и обзор заметно улучшается — метров на пять видно. Но все равно мутно. Лодка вся опутана сетями, покрыта илом, лежит на глубине 38 метров с небольшим деферентом на правый бок. Чуть в стороне ее отломанная носовая часть. Все люки открыты. Лодка удивила: она получила серьезные повреждения и более 60 лет пролежала на дне, но ее обводы по-прежнему остались такими же плавными и грациозными. Наша команда закрепила на субмарине венок и табличку с надписью “Героям-подводникам. Помним, гордимся, скорбим”. Немножко “повисели” рядом — минута молчания…
А вот и Костя Богданов освободился от баллонов. Несмотря на гигантские размеры, он человек трепетный и восторженный. И уже увлеченно рассказывает, что аквалангисты из “Нерея”, похоже, разгадали тайну погибшей подводной лодки: получили прямые доказательства, что это “Щ-212”.
Всю зиму ребята готовились к погружению теоретически — пропадали в архивах, советовались с ветеранами-подводниками, изучали фото времен войны.
Про “Щ-212” они узнали следующее. Летом 1942 года лодка базировалась в Новороссийске, откуда совершила два рейса в осажденный Севастополь. Подводникам удалось доставить в город 54 тонны боеприпасов, 6 тонн продовольствия и 27 тонн бензина, а также вывезти 117 человек, главным образом раненых. При возвращении из второго рейса лодка подверглась двухчасовому преследованию вражеских катеров, а после всплытия была атакована большой группой бомбардировщиков. Вечером 30 июня “Щука” вышла в третий поход, но прорвать блокаду на этот раз не удалось. В конечном итоге груз пришлось сбросить в море, после чего утром 7 июля “Щ-212” прибыла в Туапсе.
В свой последний поход “Щ-212” отправилась 2 декабря 1942 года. На ее борту было 44 члена экипажа. Путь пролегал в район между мысом Олинька и Портицким горлом Дуная — туда, где ранее пропали без вести две “Щуки”. Первые дни похода прошли без происшествий, и 11 декабря командир подлодки капитан-лейтенант Григорий Кукуй передал радиоквитанцию на приказ о занятии позиции у Тендровской косы. Больше “Щ-212” на связь не выходила и на базу не вернулась. Из данных радиоперехвата командование сделало заключение, что 19 декабря субмарина стала жертвой атаки вражеских самолетов в районе Синопа при возвращении с позиции. По всей вероятности, расшифровка немецкого сообщения содержала ошибку, поскольку в архивных материалах противника подобной атаки никогда не значилось. Да и позже аквалангисты установили, что “Щ-212” погибла, подорвавшись на мине.
После официальной идентификации на лодке установят мемориальную доску с фамилиями членов экипажа. Найдут родственников погибших подводников и вывезут их к месту гибели субмарины, чтобы они смогли наконец-то “встретить” вернувшуюся из боевого похода лодку.
Патриотизм в крови
Удивительно — как только закончились “нырялки”, море успокоилось. Будто одобрило нашу акцию…
Мы беседуем с опытным дайвером Игорем Егменовым, техническим руководителем нашей экспедиции и “по совместительству” офицером российского Черноморского флота. Игорь не только говорит “как надо”, он верит в то, что говорит. Я спрашиваю: “Зачем вам все это?”
— Мы искренне хотим, чтобы малая толика того, что мы делаем, привлекла внимание к ветеранам, подняла интерес к истории. Для ветеранов, которые выходили с нами в море и еще не раз выйдут, осознание того, что их помнят и ими гордятся, гораздо важнее, чем продуктовый набор и сухая безликая грамота от местного органа власти. Они убеждаются, что поколению их внуков и правнуков все еще небезразлична история страны.
На следующий день в Одессе на территории мемориала 411-й батареи, где собрана экспозиция оружия времен Второй мировой — от “катюши” до подводной лодки “Малютка”, — наша группа встречалась с ветеранами-подводниками. Мы поздравили ветеранов. Слово попросил Владислав Феодосьевич Василенко, зампредседателя Одесской ассоциации моряков-подводников имени Александра Маринеско, ходивший с нами на Змеиный и наблюдавший за погружением на затонувшую лодку. Он не стал говорить о незабвенном подвиге своих коллег. Зато он искренне восхищался нашей командой. Этой группой молодых мужчин, рисковавших жизнью ради того, чтобы вспомнить моряков, героически погибших в морской пучине, чтобы никто не был забыт.
