Владимира Платонова часто называют самым нескандальным политиком. Да и руководит он, в общем-то, не самым скандальным законодательным органом — Московской городской думой. Однако в последнее время спикер умудрился засветиться в ряде публикаций не с самой лестной стороны. То его обвинили в личной заинтересованности принятия закона о нотариате, то обозвали самым злостным прогульщиком в Думе...
“МК” решил выяснить у спикера Мосгордумы все как на духу.
— Владимир Михайлович, 15 мая вступил в силу новый закон столицы о нотариате, который вызвал много толков и сплетен в прессе. Вы — автор этого закона. Какая была необходимость в его принятии?
— Действующие с 1993 года федеральные основы о нотариате требуют своего развития и на уровне субъектов Федерации. Ведь Москва — самый крупный нотариальный округ. Работа над городским законопроектом о нотариате началась еще в 1994 году. Именно в то время в Мосгордуму стали поступать заявления от москвичей с жалобами на длиннющие очереди у нотариусов. Тогда абитуриентам разрешили поступать сразу в несколько вузов, но с предъявлением нотариально заверенной копии аттестата о среднем образовании. И за несколько дней до вступительных экзаменов многие абитуриенты бросились к нотариусам. Тогда в Москве провели первое совещание по нотариату. На нем были и государственные, и частные нотариусы. И каждая из сторон предлагала уничтожить друг друга. Были заявления, что частные нотариусы получают вызывающе много денег. Действительно, перечень документов, требующих нотариального удостоверения, был громаден, а гонорары высокими, но честными. Мы разобрались, что наш нотариат стоит на позиции латинского типа с советским оттенком. Государство делегировало свои полномочия по заверению документов частным лицам, они выполняли свою работу от имени государства и несли перед ним ответственность. Нотариат не случайно называют предварительным правосудием: человеку, имеющему нотариально заверенный документ, не нужно идти в суд за подтверждением какого-либо факта. И вот тогда возник вопрос о необходимости принятия в Москве закона о нотариате. Но основы федерального законодательства не позволяли субъектам федерации решать необходимые для города вопросы в этой области самим. Потом исполнительная власть города дважды вносила в Мосгордуму законопроект о нотариате, но депутаты вынуждены были его отклонять. Скандал был огромный — но что мы могли поделать? Текст документа противоречил федеральному законодательству!
— Например, в чем?
— Так, предлагалось передать нотариусам-частникам все наследственные дела. Это было благое намерение — тогда бы удалось избавиться от огромных очередей. Но федеральный закон был суров (да и сейчас эта норма сохраняется): если в округе есть хотя бы один государственный нотариус, частники не имеют права вести дела о наследстве. В общем, работа над законопроектом о нотариате началась 12 лет назад. Но лишь изменение основ федерального законодательства о нотариате позволило нам подготовить полновесный документ. За это время мы смогли определить оптимальную численность нотариусов для города и разработать для них режим работы. И теперь, поскольку в столице нет ни одного (!) государственного нотариуса, закрепили норму, что все нотариусы в городе могут вести наследственные дела. Заработала программа “Наследство без границ”, и любой москвич вправе обратиться к любому нотариусу по наследственному делу. Законопроект о нотариате был внесен в Думу в ноябре 2005 года. Мы долго согласовывали текст с органами юстиции, депутатами, Нотариальной палатой и с учетом мнения всех сторон вносили поправки. В конце апреля закон принят, его подписал мэр, и 15 мая он вступил в силу.
— Что дает новый закон москвичам?
— Он одинаково служит и всем москвичам, и гостям столицы. Я скажу прямо по пунктам.
Первое. Существенно изменится режим работы нотариусов. Правительство города установит обязательный минимальный режим работы для всех нотариальных контор. Раньше каждый нотариус работал, как ему заблагорассудится: как члена общественной организации уволить его было нельзя, даже если он не появлялся на рабочем месте. Теперь все будет по-другому. Раз уж нотариус работает от имени государства, пусть соблюдает график, который государство ему установит в интересах граждан. Правительство Москвы определит, сколько нотариусов должно работать в городе в выходные дни, в каких местах. Ведь есть же дежурные аптеки — пусть будут дежурные нотариусы.
Второе. Впервые в России, в Москве выработан объективный подход к определению необходимого количества нотариусов. В 1993 году в городе было 360 нотариусов, сейчас их 650. За 13 лет количество нотариусов увеличивали то на 10, то на 100 человек. Но никаких критериев не было, что вызывало раздражение. Было непонятно, кто решает, зачем нужны новые рабочие места, власти обвиняли в коррупции. По нашему закону, на каждые 15 тыс. москвичей должен приходиться 1 нотариус. То есть в Москве будет около 700 нотариусов. Мы немного увеличим их численность для создания конкурентной среды. Чтобы нотариус боялся потерять работу и вел себя прилично. Эта цифра определена исходя, прежде всего, из интересов граждан, которые должны своевременно получать нотариальную услугу. И еще мы учли мировой опыт.
Третье. Мы закрепили принцип самообеспечения нотариата. Государство, установив частный нотариат, сняло с себя ответственность за финансирование этих людей. Можно было бы иметь 10 нотариусов в Москве — но тогда у них были бы сумасшедшие расценки и дикие очереди. А можно было бы сделать так, чтобы нотариусом мог быть любой человек с дипломом. Но тогда как его искать, ведь он использует государственную печать? В общем, мы создали систему, которая позволяет нотариусам самофинансировать свою деятельность. Но здесь рано ставить точку. Мы будем уменьшать нотариусам арендную плату за офисы, и таким образом влиять на уменьшение стоимости услуг для граждан. Мы решим вопрос о льготах некоторым категориям горожан, которые некоторые нотариусы, говоря, что они никому не подчиняются, почему-то не замечают.
Четвертое. Благодаря нашему закону все нотариусы в Москве смогут вести наследственные дела. К тому же мы заполнили правовые проблемы, которые не регулирует федеральный закон. Мы установили, что нотариус может иметь только один кабинет. Значит, мы не увидим нотариуса ни на рынке, ни на вокзале, ни в подъезде, ни в очереди за селедкой. У каждого из них будет строго определенное помещение, где будут храниться все необходимые нотариусу документы, и где в установленное время можно будет найти нотариуса не только людям, но и проверяющим организациям.
— Кстати, кто же будет контролировать работу нотариусов? Иными словами — куда сможет человек “настучать” на него?
— Контролировать работу нотариусов, как и раньше, будет Нотариальная палата. Туда же можно пожаловаться на нерадивых нотариусов — Бобров переулок, 6. Информация, где обжаловать действия нотариуса, должна размещаться на входной двери в его кабинет.
— Есть планы в связи с этим законом?
— Мы хотим помочь Нотариальной палате создать мощный архив по наследственным делам. И тогда в случае любого наследственного спора нотариус не будет посылать человека за документами, а сможет сразу найти их в компьютере или узнать, что дело уже открыто у кого-то из коллег. Львиная доля работы нотариусов — работа с архивом, а по закону наследственные дела должны храниться 70 лет. Я знаю семью, которую нотариально удостоверенные еще при царе документы защитили от отъема собственности в советское время и защищают сейчас. Кроме того, в дальнейшем возможно будет отнести некоторые нотариальные действия для социально незащищенных граждан к вопросам оказания бесплатной юридической помощи.
— Не секрет, что многие нотариусы от этого закона, мягко говоря, не в восторге...
— Еще бы — ведь до последнего времени в праздники и выходные в столице нотариусов было днем с огнем не найти! Работающих в праздники нотариусов в столице было то ли 2, то ли 3. Они сами себе устанавливали график работы, могли проигнорировать требования закона о страховании своей деятельности, но при этом имели печать с государственным гербом! То, что теперь придется работать по удобному государству и клиентам графику, конечно, кому-то неприятно. Но еще неприятнее, думаю, то, что мы установили основания, по которым нотариус может лишиться своих полномочий в судебном порядке по обращению Нотариальной палаты. Например, если у него нет страховки своей деятельности. По федеральному закону еще с 1993 года все нотариусы обязаны страховать свои ошибки и нести ответственность перед гражданами своим имуществом, но до сих пор никакой ответственности за несоблюдение этой нормы не было. Я знаю, что есть нотариусы, которые приносили подложные свидетельства о страховании или не страхуются вообще. И они не боялись, так как знали, что ничего им за это не будет. Но теперь из-за такой “беспечности” они могут потерять место. Кроме того, нотариусов могут уволить за несоблюдение графика работы. В общем, мы будем бороться за чистоту рядов нотариусов вместе с Нотариальной палатой, которая в этом очень заинтересована. Хотя палата, к ее чести, за последние 3 года досрочно прекратила полномочия 10 нотариусов, обратившись в суд и выиграв дело. А часть нотариусов подали в отставку сами, не дожидаясь судебного решения. Я уверен, что наш закон позволит нотариальному сообществу еще активнее бороться с людьми, которые позорят ряды нотариусов. С этой целью мы увеличили с одного года до двух срок стажировки нотариусов — нотариусы в Москве должны быть наиболее квалифицированными. Приятно, что в работе над законом огромную помощь нам оказали органы юстиции по г. Москве — они тоже заинтересованы, чтобы в столичном нотариате работали высококлассные, порядочные специалисты.
— А вот в прессе писали, что данный законопроект напрямую касается вашей дочери Ксении, которая тоже хочет стать нотариусом...
— Если следовать этой логике, то закон о пожарной безопасности в городе я готовлю, чтобы мой сын Илья стал брандмейстером. Да и вообще, я автор более 15 законопроектов, но детей у меня всего четверо. И младшему, месячному Диме, не скоро понадобится изучение московского законодательства. За время работы над законопроектом о нотариате мне трижды звонили и предупреждали, что если я его не брошу, у меня будут крупные неприятности. Это был один из бывших прокурорских работников. Распускались скандальные слухи, что закон никогда не примут. Надеюсь, что упоминание меня и членов моей семьи в публикациях и есть реализация той страшной угрозы. Что же касается опубликованной о моей дочери информации, то она полностью не соответствует действительности. Надеюсь, эта публикация станет темой моего внесудебного разбирательства с автором.
— К слову, о публикациях. Недавно в одной газете вас и главу фракции “Единая Россия” в МГД г-на Метельского назвали самыми отъявленными прогульщиками — мол, на вашем счету больше всего пропущенных заседаний. Как вы дошли до жизни такой?
— Я уверен: в ближайшее время в этой газете появятся извинения. Некоторые журналисты, увы, не устанавливают правду, а пишут на основании слухов. Я могу отчитаться за каждое отсутствие в зале заседаний за 12,5 лет работы в Думе: все пропуски были по уважительной причине. Очень сожалею, что у меня не было объективной возможности присутствовать на 100% заседаний и участвовать во всех голосованиях.
— Почему в последнее время депутаты МГД так быстро сворачивают заседания? Чаще всего со всеми вопросами стремятся уложиться за утро. Совсем обленились?
— Самое интересное — мы никуда не опаздываем. Ну а уж в том, что наша работа стала более эффективной, нет сомнений. Я вспоминаю первые годы работы Думы — депутат приходил, быстренько читал документ и потом два часа задавал вопросы по неожиданно взволновавшему его тексту. Мы создали условия и всячески стимулируем депутатов, чтобы с документами они знакомились заранее. И все интересующие их вопросы могли задать на слушаниях, комиссиях или авторам законопроектов. Сейчас ни один документ не ставится в повестку дня без обсуждения на комиссии. Мы строго следим, чтобы один депутат не мог задать сразу более двух вопросов. Чтобы время, отведенное на вопросы, не превышало 20 минут, а выступления — 5 минут. За 12,5 года наши заседания длились не более трех часов — это дисциплинирует депутатов. Один из законов Паркинсона гласит, что работа занимает все время, на нее отведенное. Даже один из лидеров одной политической партии, сравнивая нас с Госдумой, отозвался очень лестно о высоком уровне организованности депутатов во время заседания.
— Журналисты с иронией наблюдают за голосованиями в Думе. Законопроекты, выдвигаемые “Единой Россией”, динамят оппозиционеры — демократы и “красные”. А вот законопроекты “меньшевиков” игнорируют “медведи”. Вам не кажется это странным?
— Странного, как ни странно, в этом ничего нет. И раньше в Мосгордуме были представители различных партий, и всегда звучали разные мнения, а самые правильные решения принимало большинство. Сейчас ситуация изменилась, и борьба между партиями в МГД ведется очень остро. В 2005 году впервые прошли выборы, где партии боролись за каждый голос москвича. А попав в Думу, представитель каждой партии работает так, как считает нужным или как поручает ему партия. Я не готов согласиться с вами, что единственный аргумент голосовать “за” или “против” закона — кто внес этот документ, наши или ваши. У нас есть примеры, когда мы голосовали за документы, внесенные КПРФ, “Яблоком”. А оппозиционеры, как они себя называют, голосовали за документы “Единой России”. И такое единодушие было в интересах москвичей. Да, я иногда голосую “против” и призываю к этому коллег (всех коллег!), когда вижу, что содержание документа не соответствует важности темы. И поэтому его приходится дорабатывать, перерабатывать или вообще писать заново. Так было всегда, и так, надеюсь, будет всегда.
— Уж не потому ли “ЕР” обвиняют в плагиате? То “медведи” своровали идею у коммунистов, то прикарманили поправку “яблочников”...
— Мне до сих пор приходится некоторым коллегам объяснять, что виновность может установить лишь суд. Что же касается плагиата, то законотворчество — единственная творческая деятельность, на которую не распространяются нормы, защищающие авторское право. Это очень мудро, так как принятие закона — коллективный труд. И в нем участвуют не только депутаты, но и специалисты мэрии, и юристы, и прокуратура, и суды... Обвинение в плагиате одной фракцией другой, кроме недоумения и сочувствия, вызвать ничего не может. Пусть эти заявления останутся на совести их авторов. Я надеюсь, чувство самосохранения не позволит им переступить черту, за которой придется отвечать в суде.
— Фракция “Яблоко” недавно инициировала законопроект о равном доступе партий к СМИ и готовит марш за свободу прессы на “Останкино”. А “Единую Россию” обвиняют в политической цензуре. Что скажете?
— Я уверен, что мы с вами доживем до тех времен, когда партии смогут спокойно заниматься реальными делами в интересах москвичей, а не реализовывать придумки политтехнологов. Когда я слышу подобные заявления, то всегда вспоминаю старуху Шапокляк: действительно, хорошими делами прославиться нельзя.
— В МГД регулярно составляют рейтинги депутатов по числу упоминаний в СМИ. Обычно вы были на первом месте, но по итогам апреля скатились на второе. Скажите честно: вас это задевает?
— Меня это взволнует, когда будет учитываться не количество, а качество выступления депутата в прессе. Правда, я не знаю, как это сделать. А пока можно рассылать письма в 125 районных газет с требованием написать о внесенной тобою поправке, как это сделал один депутат, меня это не интересует. В нашей стране обожали придумывать всякие показатели. В 60-е милиция придумала показатель “сколько преступлений предотвращено”! Однажды трех человек задержали за пьянство и сказали им: если вы не сознаетесь, что у вас был умысел на грабеж, но вы передумали, посадим на 15 суток. Но когда поняли, что число таких “умыслов” может превысить число населения страны, этот показатель убрали. Думаю, и эту гонку за публикациями среди депутатов нужно прекращать.
